Мужчина, опиравшийся на лопату, первым обрел дар речи и не стал дожидаться официального представления:

– Мистер Шеймас Дугган к вашим услугам, мисс Дэнфорт. – У него были кудрявые черные волосы и зеленые глаза, а ирландский акцент звучал просто чудесно – подпрыгивал и пружинил, будто плясал джигу. Мистер Шеймас низко поклонился, держась одной рукой за лопату. – Я говорю серьезно. Если вам что-нибудь потребуется, я имею в виду – что угодно…

– Мы постараемся хорошенько занять Шеймаса делом, чтобы он не попал в слишком большие неприятности, – благодушно заметил викарий.

– Ха-ха, – засмеялся Шеймас, но все же бросил обиженный взгляд в сторону очень высокого викария.

Тот определенно был создан по шаблону, единому для всех мужчин Эверси. Он излучал уверенность, спокойствие и силу, и Тэнзи предположила, что ему это далось непросто.

Но ее не привлекало спокойствие. Ей хотелось того острого ощущения земля-уходит-из-под-ног, от которого перехватывало дыхание. Того чувства, которое она испытывала только по отношению к мужчине, который… как раз оказался рядом с ними.


Йен обладал удивительным чутьем по отношению к женскому полу. Он забивал гвоздь, когда что-то заставило его прерваться, медленно подняться на ноги и… посмотреть. Дыхание в груди замерло. Что-то исключительно чувственное коснулось его затылка и тотчас же достигло и других чувственных частей тела. Он жаждал увидеть ее, кем бы она ни была.

На церковном дворе показались две женщины, и что-то в том, как одна из них двигалась – что-то на самом деле неуловимое, что-то в изгибе ее фигуры, в том, как слегка покачивались ее бедра, вызвало в его теле отклик. Сердце пропустило удар в предвкушении; сейчас он выяснит, кто это.

Йен заслонил глаза рукой, чтобы не слепило солнце.

Одна из них – Женевьева, он узнал ее любимую шляпку.

Значит, вторая должна быть…

…может ли это быть мисс Дэнфорт?

Увы, похоже, это она и есть. Титьки Дэнфорт.

Он коротко невесело хохотнул.

И все-таки, по-прежнему заслоняя от солнца глаза, Йен продолжал наблюдать. Ему нравилось, как она движется. Он слегка нахмурился, когда она сорвала цветок, опустилась на колени и положила его на могилу. Женевьева посмотрела в его сторону и украдкой пожала плечами.

А потом приветственно помахала рукой.

Воспитание заставило его спуститься с крыши.

Ни капли не удивившись, он услышал голос мисс Дэнфорт задолго до того, как приблизился к собравшимся.

– Я, безусловно, это учту, мистер Дугган, – говорила Тэнзи, слегка напоминая актрису, которая хочет, чтобы ее расслышали в дальнем конце зрительного зала. Может, она туга на ухо? Тем вечером, когда они танцевали, она совершенно точно смеялась громче, чем приличествует леди. – Большое спасибо за столь любезное предложение.

Что еще за предложение сделал ей Дугган?

– О, прошу вас, не забудьте, мисс Дэнфорт, – очень серьезно отозвался Шеймас.

Она улыбнулась, медленно, очевидно довольная.

И вопреки всему эта улыбка оказала удивительное действие и на Йена тоже. Ему хотелось отвернуться, но мисс Дэнфорт словно высыпала на окружающих пригоршню волшебной пыльцы. Он видел такое же растерянное, покорное выражение у человека, подвергшегося воздействию гипнотического маятника.

– Добрый день, леди, – вежливо вступил в разговор Йен. – Полагаю, все уже друг другу представлены?

– Конечно, – пылко подтвердил Шеймас. – И я не забуду этот день до своего последнего вздоха!

Мисс Дэнфорт вознаградила это льстивое замечание еще одной ослепительной улыбкой. Ничуть не смутившись. Но до сих пор не посмотрела Йену в глаза.

Он снова нахмурился, спохватился и постарался принять равнодушный вид.

– Вы намерены посетить суссекское состязание в стрельбе, мисс Дэнфорт? – возжелал узнать Саймон. – И вы, миледи, – торопливо добавил он, запоздало включая в беседу и Женевьеву. Он был знаком с ней всю жизнь, и к тому, чтобы называть ее «миледи», еще требовалось привыкнуть.

Женевьева искоса глянула на Йена.

– Состязание в стрельбе! Как это волнующе! Можно нам будет сходить? – Мисс Дэнофрт умоляюще стиснула руки и повернулась к Женевьеве, а затем снова к мужчинам. – И вы все будете стрелять? Вы все похожи на стрелков! Я совершенно уверена, что все вы управляетесь со своим оружием ловко и умело!

Глаза Йена опять расширились. Он перехватил метнувшийся взгляд Шеймаса Дуггана, неисправимого ловеласа. Тот наверняка услышал в сказанном точно то же, что и он сам.

– Конечно. Мне кажется, Йен в этом году будет одним из судей, – ответила Женевьева. – Ведь так, Йен?

Он коротко буркнул что-то, подтверждая, и вытер рукой вспотевший лоб, к которому прилипли волосы.

– Будет стрельба из лука и из ружья, – продолжала Женевьева. – А на прошлых состязаниях Адам выиграл приз за стрельбу из ружья.

Адам, викарий, скромно пожал плечами.

– Святые небеса! Викарий – стрелок! – Мисс Дэнфорт, казалось, вся прониклась благоговением. – Как это впечатляет. Чтобы правильно целиться из мушкета, требуются выдающееся мастерство и самообладание, правда? – Темные ресницы взметнулись вверх, сквозь них на Адама уставились голубые глаза.

– Полагаю, да, – услышал Йен голос своего обычно ужасно прагматичного и совершенно непритязательного кузена, причем произнес он это после некоторой заминки, явно заполненной ошеломленным восхищением.

Йен метнул в него яростный взгляд. Адам коротко, резко тряхнул головой и обернулся.

– Прошу у всех прощения, но мне необходимо дописать проповедь. Было очень приятно познакомиться, мисс Дэнфорт. Доброго дня, Женевьева.

Похоже, остальные кавалеры даже не заметили ухода викария.

– Вот я занял четвертое место в стрельбе из лука, – поторопился похвалиться лорд Генри. – А в этом году, клянусь, унесу домой первый приз.

Тэнзи повернулась к лорду Генри.

– О, если я кем и восхищаюсь больше, чем мужчиной, который умеет чинить вещи своими руками, так это мужчиной, который уверенно управляется с луком и стрелами. Так элегантно! Так натурально! Сразу вспоминаются греческие боги и все такое, правда, Женевьева?

Женевьева вздрогнула, когда к ней обратились. Похоже, происходящее привело ее в замешательство.

– Подобное не сразу приходит в голову, – дипломатично ответила она. – Но, полагаю, можно взглянуть на это и с такой точки зрения.

– Нет ничего более впечатляющего, чем мужчина, занимающийся ремонтом крыши дома священника, – заметил Йен, просто чтобы позабавиться.

Никто его не услышал.

Все энергично кивали, соглашаясь с мисс Дэнфорт, хотя в любых других обстоятельствах ни один наверняка не согласился бы на сравнение с греческим богом.

– Я обожаю стрелять, – вдруг заявил Саймон. – Ружья, стрелы, все что угодно!

Мисс Дэнфорт тут же обратила на него все свое внимание.

– О, я частенько думаю, что нет ничего более мужественного, чем стрельба по отличной цели. Такое полезное умение. – Она восхищенно вздохнула. – Полагаю, вы в этом очень хороши.

Если про мужчину можно сказать «расцветает», то Саймон – спокойный, уравновешенный Саймон – раздулся от гордости и расцвел.

Лица остальных помрачнели.

Внезапно все заговорили разом, перебивая друг друга, описывая свою удаль в обращении с оружием.

Ее голова поворачивалась туда и сюда, озаряя каждого по очереди блистательными лучами внимания.

Будь Йен чуть глупее, решил бы, что мисс Титания Дэнфорт управляет ими всеми так же умело, как дирижер оркестра.

И наконец их взгляды встретились, и глаза ее были такими же ясными и невинными, как обычно.

Да только… хотя нет, наверняка этот почудившийся ему лукавый блеск – всего лишь игра солнечного света.

– А какая цель у вас, мистер Эверси? – спросила она, как будто поощряя его к ответу.

Он невозмутимо посмотрел Тэнзи в глаза.

И ничего не ответил.

В мгновение ока ее загорелые щеки залила краска.

Она опустила пушистые ресницы и отвела взгляд.

Он вздохнул.

– Ну все, возвращайтесь к работе, джентльмены, – приказал Йен голосом, не допускавшим возражений. – Крыша и забор сами не починятся, и я знаю, что кое-кому из вас потребуются дополнительные очки, чтобы попасть на небеса… Шеймас. Доброго дня, дамы, увидимся вечером.

Всю обратную дорогу Тэнзи шла, погрузившись в глубокое раздумье. Женевьева пару раз попробовала завязать разговор, затем тоже замолчала.

Дома дамы едва успели ступить в холл, как застыли на месте.

– Пожалуйста, скажи, что никто не умер! – выпалила Женевьева, обращаясь к лакею.

Цветы были везде. Или так казалось. Набитые ими до отказа вазы стояли повсюду.

– Рад сообщить, что все живы, ваша светлость, насколько мне известно. Два из этих букетов предназначаются для мисс Оливии, а остальные… три, – тут лакей улыбнулся, – для мисс Дэнфорт. Каминные полки в этом доме не рассчитаны на двух столь популярных леди, но вы его так оживляете! Мы пока не нашли места для всех цветов, и я подумал, что мисс Дэнфорт захочет посмотреть на свои и сама решит, куда их поставить.

Тэнзи с благоговением обошла вазы.

Трое поклонников! После одного-единственного бала! Сердце зашлось сильнее. Смеет ли она надеяться, что один из них от…

Глупая надежда.

Она просмотрела карточки. От двух юных лордов и еще одного кавалера, которого она, к своему легкому смущению, толком не вспомнила. Мальчишки. Все они мальчишки.

Томик «Ричард III» словно засветился у нее в руке. Как уголек.

– Стол накрыт для ленча, если вы, леди, пожелаете пройти, – сказал лакей.

А когда они оказались за столом, Тэнзи обнаружила рядом со своей тарелкой небольшой, завернутый в бумагу и перевязанный шнуром сверток. Она с восторгом взяла его и взвесила на руке.

– Что это может быть?

С трепетом развязала шнурок. Все остальные внимательно наблюдали.

Тэнзи весело рассмеялась и показала собравшимся подарок.