— Папа? — удивилась я. — Твой папа здесь?

— Был здесь, — ответил Ванька, — но уже уехал.

— Опять?

— Ему предложили новую работу, — пояснил мальчик. — Он уехал обсудить условия.

От злости сжала кулаки так, что ногти впились кожу. Ну, надо же, работу ему предложили! Нет бы ребенком побыть, его опять куда-то понесло! И даже не мог подождать денек, чтобы со мной переговорить. И зачем таким людям дети?

Очень хотелось встать, назло рекомендации Родимцева — старшего, но при первой же попытке подняться, голова немного закружилась, и я напомнила себе, что уже давно взрослая женщина и совершенно не стоит вести себя, как школьница и делать что-то назло, тем более, во вред своему здоровью. День я провела в кровати. Иван сидел около меня безвылазно. Мы читали: сначала я ему, потом он мне. Потом я научила мальчишку играть в морской бой, а нянька приносила нам еду прямо спальню. Ванька наотрез отказался покинуть домик и заснул в моей кровати, благо места было предостаточно.

А на следующее утро от моей болезни не осталось и следа. Мы снова купались, бегали по саду и сидели за прописями. Вспоминая свою галлюцинацию, я перебирала в уме, где я могла отравиться. Оказалось, плод моего воображения был прав — за день до того, как я заболела, мы с Ванькой, возвращаясь домой, проезжали мимо маленького базара. Глядя на прилавки со свежими фруктами и ягодами, попросила остановить машину и вышла купить клубники. Она так зазывно благоухала, что я не утерпела и съела несколько ягод немытыми. Видимо результат моей беспечности не заставил себя жать. Возможно, называя меня дурой, моя галлюцинация была не так уж и неправа?

Родимцев — старший нагрянул спустя несколько дней. Мы играли в бассейне, попутно занимаясь устным счетом. Я вообще старалась все занятия с Ванькой строить в форме игры.

— Я вернулся! — раздался мужской голос.

Ванька, до этого послушно считавший вслух до ста, сбился, потом посмотрел в сторону ворот и выскочил из бассейна с криком:

— Папа вернулся!

Я вылезла из бассейна, ища глазами полотенце. Не хотелось предстать перед глазами начальника в купальнике.

Наклонилась за полотенцем и услышала:

— Это становится традицией.

Медленно разогнулась и посмотрела на стоящего с Ванькой на руках Родимцева — старшего. Кажется, я попала. На меня насмешливо глядел тот самый хам, нагло обладавший меня ночью в гостиной большого дома.

— Что именно? — поинтересовалась, стараясь выглядеть равнодушной.

— Твое полуголое состояние при нашей встрече.

Мой рот уже открылся, чтобы сказать ответную гадость, но я вовремя заметила, с каким интересом Иван переводил взгляд со своего отца на меня. Не стоит выяснять отношения при ребенке.

— Ваня, — попросила мальчика, — сбегай на кухню, принеси папе сока.

Все еще насмешливо глядя на меня, Родимцев — старший опустил сына на землю, мальчишка убежал за соком. Я медленно вытерлась и стала заворачиваться в полотенце.

— Не переживай, — «успокоил» меня мой работодатель, — я там уже все видел.

— А мы на «ты»? — я вскинула брови.

— Давно уже.

Он прошел и сел в кресло, указав мне на другое, стоящее рядом. Очень не хотелось к нему приближаться, но стоять перед хамом было немыслимо. Закрепила полотенце на груди и устроилась рядом.

— Я этого не заметила, — продолжила разговор.

— Естественно, сначала ты была занята тем, чтобы спрятать свои прелести за диванной подушкой, потом тебе тем более было не до меня. С такой температурой не до ложной скромности.

До меня не сразу, но все же дошло, о чем он говорит. Так вот кто был моей галлюцинацией! Он пичкал меня таблетками, обливал холодной водой, он даже носил в туалет! Вот стыд-то!

— Не переживай, — словно прочитав мои мысли, заявил Родимцев. — Ну видел я тебя голой, дальше-то что? Знаешь, сколько женщин я видел голыми?

И непонятно почему, но я почувствовала себя оскорбленной.

— Не знаю, и знать не хочу, — отрезала излишне резко.

— Обиделась? Зря.

Продолжать он не стал, к нам присоединился Ванька. Он поставил стакан сока на стол и взобрался отцу на колени.

— Вы уже познакомились?

— Да, — ответил Родимцев — старший, — я как раз говорил Екатерине Алексеевне, как рад, что она появилась в нашем доме.

— Ты знаешь, мы завтра поедем на детскую площадку, — продолжал рассказывать Ванька. — Хочешь с нами?

— Конечно.

И вот так он это сказал, так посмотрел на сына, что я готова была простить ему мерзкий характер, ровно до того момента, как Родимцев продолжил:

— С удовольствием поиграю с Екатериной Алексеевной.

Мне показалось, что от возмущения у меня пошел дым из ушей.

— Ваня, сбегай еще раз на кухню, — попросила, не отводя глаз от начальника, — очень пить хочется.

Ваня, просто прелесть, что за ребенок, умчался выполнять мою просьбу.

— Я приехала в ваш дом, чтобы исполнять обязанности гувернантки, — начала я, поднимаясь. — Я внимательно изучила и подписала контракт, в котором ни слова не было о том, что я должна терпеть от вас подобное хамство. Я очень благодарна вам за помощь, которую вы оказали мне, когда я была нездорова. Но я не позволю, вы слышите, не позволю вам оттачивать на мне ваши сомнительное остроумие и делать грязные и неприличные намеки.

— В противном случае? — вставая следом за мной, задал вопрос Родимцев.

— Я помню, что в случае расторжения контракта по моей инициативе, я должна буду выплатить внушительную неустойку. Но если вы еще раз позволите себе выйти за рамки деловых отношений, мне придется охладить ваш пыл.

— Каким же образом? — поинтересовался мой работодатель.

— Примерно вот таким, — взяла со столика стакан с соком и с огромным удовольствием выплеснула этому гаду в лицо.

— Прошу меня простить, — я чуть опустила голову, обозначая кивок, — у нас сейчас занятия.

И не дожидаясь, когда господин Родимцев обтечет в прямом и переносном смысле, поспешно удалилась.

7.

Я была готова к тому, что Родимцев явится на наши занятия, но он не пришел. Уже подумывала, как бы невзначай спросить у Ваньки, где его наглый папаша, но что-то удерживало. Мне совершенно не хотелось вмешивать шестилетнего мальчика во взрослые разборки. Все время, после того, как сбежала от Родимцева, мучительно пыталась вернуть себе душевное равновесие. Больше всего хотелось собрать вещи и улететь в Москву. Останавливали две вещи: огромная сумма, которую я должна буду выплатить этому гаду и … Ванька. Таких денег у меня не было, а это означало, что, если я все же решусь разорвать контракт, мне придётся брать кредит. А как я его буду возвращать?

Ваньку же мне было до слез жалко. Нет, я уже поняла, что отец его любит, но все равно, мальчик был одинок. Ему не хватало, если не любви, то внимания уж точно. Я понимала, уеду — и мальчик опять останется один с нянькой и охранной. И как мне быть?

А потом решила, что нужно взять себя в руки и идти к своему подопечному, а там, будь что будет. Все как-нибудь устаканится.

— Папа хотел посмотреть, как я занимаюсь, — заметил Ванька, старательно выводя палочки в прописи.

— Не смог? — спросила его.

— Не смог, — Ванька кивнул, не отводя взгляд от тетради. — У него срочная работа.

— Опять уехал?

— Нет, он в кабинете. Документы читает.

Этот неандерталец умеет читать? Вот уж это новость.

Этим вечером я сделала все, чтобы не встретиться с Родимцевым — старшим, даже специально уложила ребенка пораньше. Некрасиво, конечно, но мне до дрожи не хотелось встречаться с хозяином дома. Мне повезло, а может он тоже не хотел меня видеть, но встретились мы только следующим утром.

Была, была у меня малодушная мыслишка отказаться от завтрака, вот только в животе с рассвета предательски бурчало — ужин я простила, сославшись на срочный телефонный звонок и оставив Ивана под присмотром няни.

Поэтому утром есть хотелось, и очень. В большом доме за столом уже сидели оба Родимцева.

— Катюша, доброе утро, — заулыбался при виде меня мальчик.

— Екатерина Алексеевна, — Родимцев-старший поднялся из-за стола.

— Павел Петрович, — я выдавила из себя вежливую улыбку.

— А мы вас ждем, — сообщил Ванька.

— И совершенно напрасно, — я села за стол и потянулась налить себе кофе. — Ты вполне можешь кушать и без меня.

Меня опередили: Павел Петрович налил мне кофе из большого кофейника. Я поблагодарила кивком головы.

— Папа сказал, что без тебя завтракать не будем.

— Ну, если папа сказал, — пробормотала и принялась за еду.

— Какие у вас планы? — поинтересовался Павел Петрович, когда с завтраком было покончено.

— У нас занятия до одиннадцати, потом бассейн, обед, послеобеденный сон, — доложила работодателю.

— А возможно перенести время занятий? На послеобеденное время? — задал вопрос Родимцев.

— Если у вас есть планы …

— Есть. Во-первых, мне нужно переговорить с вами. Это не займёт много времени.

— А во-вторых?

— Вчера я проиграл Ивану в шашки, поэтому предлагаю поехать в торговый центр за призом. Заодно и погулять.

— Вы играете в шашки? — удивилась.

— А что в этом такого? — усмехнулся мужчина. — Вы не поверите, но я еще и грамотный, читаю и пишу. И даже на нескольких языках.

— Простите, — ответила почти искренне, — я не хотела вас обидеть.

— А вы и не обидели. Так что же, мы можем переговорить?

— Конечно.

— Тогда жду вас в кабинете.

— Вань, пока я буду у папы, убери постель, — обратилась я в мальчику.

— А мы уже все убрали, — отрапортовал Родимцев-младший. — Постель убрали и зарядку сделали.