— Чего молчишь, родная? — обманчиво мягко спросил мужчина.

— Я тебе не родная, — прижимая подушку, ответила ему.

— Ну, — он как-то плавно перетек поближе ко мне, — это можно исправить.

— Вот только попробуй, — я опять замахнулась на него кувшином, который каким-то чудом продолжала сжимать в руке.

А что? Хороший кувшин, не разбился о чью-то дурную голову.

— А вот это лишнее, — тон у него мгновенно изменился, стал каким-то предупреждающим. — Я вполне понимаю слова. Так что, не будем становиться родными?

В ответ на его дурацкий вопрос я только фыркнула.

— Ну хорошо, — он опять отсел на другой конец дивана. — Тогда хоть скажи, кто ты такая?

— Екатерина Алексеевна Романова, — представилась я.

— Очень хорошо. А тут ты что делаешь?

— Воду пью, — помахала перед ним пустным кувшином.

Он выразительно посмотрела на кувшин, потом на мокрую меня, потом дна лужу на полу.

— У тебя тут прямо водопой, — сказал с укоризной.

А я вдруг подумала, что возможно это какой-то хозяйский друг. Точно, ведь Иван говорил, что гостевых спален в доме нет, поэтому редкие гости ночуют в гостиной на диване. Это получается, что я гостя своего работодателя кувшином приложила? Стало как-то неудобно, потом вспомнились руки на моей груди, и чувство вины сделало мне ручкой. Но незнакомец продолжал вопросительно на меня смотреть, и я сочла нужным пояснить:


— У меня вода в куллере закончилась, вот я и зашла в дом.

Кажется, из моих слов мужчина ничего не понял.

— А куллер у тебя где?

— В моем домике.

Он вздохнул и продолжил:

— А где твой домик? И как ты сюда попала? Перелезла через забор?

— Вы что? — удивилась я. — У нас на заборе колючая проволока и охрана в доме.

— У вас? То есть ты тут живешь?

— Да, уже почти две недели.

Он замолчал, явно прикидывая что-то в уме, а потом произнес:

— А ты вообще кто?

Может, у него от удара кувшином по голове где-то что-то замкнуло? Я же только что представилась.

— Екатерина, — начала заново, но меня перебили:

— Алексеевна Романова, я понял. Тут ты чем занимаешься? Кроме того, что воду по ночам пьешь.

— Я гувернантка.

— Гувернантка? — переспросил недоверчиво.

— Да, я гувернантка сына хозяина этого дома, — подтвердила я.

Очень хотелось спросить, а с кем я имею честь беседовать, но незнакомец меня опередил:

— Тогда все ясно.

Что ему ясно, уточнять постеснялась.

— Я пожалуй пойду, — поднимаясь вместе с подушкой сообщила ему.

— А попить?

Теперь уже я выразительно оглядела мокрый диван, воду на полу и себя в мокрой же пижаме и честно ответила:

— Напилась уже.

Поставила кувшин на столик у дивана, развернулась и пошла на выход.

В спину донеслось одобрительное:

— Попка — зашибись!

Зашипела разъярённой кошкой и вылетела из дома. Забежала в свой коттедж, закрыла дверь на замок и, как была, в мокрой одежде, юркнула в постель. Сквозь сон мне продолжался мерещиться довольный смех неизвестного хама.

6.

На следующее утро я проснулась от нестерпимого жара. Приоткрыла глаза — передо мной плясали непонятные красные мушки. Попытка встать с постели потерпела крах — комната кружилась, и я вместе с ней.

— Катя! — услышала голос Ваньки. — Ты проснулась? Можно мне войти?

— Ванечка, — прохрипела в ответ, — кажется я заболела.

Судя по звукам, Ванька вошел в спальню и подошел к кровати.

— Ой, — он дотронулся по моего лба, — да ты горишь!

У меня не было сил ответить.

— Я сейчас! — крикнул мальчик и убежал.

Сил на то, чтобы открыть глаза у меня не было. Попробовала повернуться на бок, но не смогла. Мучительно хотелось спать. Но окунуться в мир снов мне не дали.

— И что тут у нас? — раздалось от двери.

С трудом приоткрыла один глаз: кажется, у меня галлюцинация. Большая такая галлюцинация, басистая.

— Ну, давай я тебя осмотрю, — сказала галлюцинация и устроилась на моей постели.

И бесцеремонная галлюцинация стащила с меня простыню и стала осматривать. Мне измерили температуру, оттянули веко, заглянули в рот.

— Нужно сбить жар, — решила галлюцинация и стала рассегивать пуговицы на моей пижаме.

— Не надо, — пролепетала, пытаясь остановить чужую руку.

— Да ладно, — галлюцинация ощутило стукнула меня по руке, — чего я там не видел?

— Ничего не видел, — возразила ему.

— Прям так и ничего, — передразнила галлюцинация.

Кажется, моя галлюцинация — мужчина, хотя я, в подобной ситуации, предпочла бы женщину. Но мои предпочтения никого не интересовали, а галлюцинации и вовсе было наплевать на мое мнение. С меня сняли пижамную кофту и стали обтирать чем-то холодным.

— Акклиматизация, — сообщила мне галлюцинация.

- Какая акклиматизация? — слабо возразила в ответ. — Я здесь уже две недели.

— Тогда съела какую-нибудь гадость. Вспоминай, где и что ела?

— Ничего. Только то, что в доме.

— Прививки делала? — допытывалась галлюцинация, переворачивая меня на спину.

— Какие прививки?

— Понаедут тут дуры, — ворчала галлюцинация, обливая мою спину холодным, — без прививок, и жрут всякое дерьмо.

— Я дерьмо не ем, — обиделась я.

— Судя по тебе, очень даже ешь.

Все остальное я помню очень смутно. Галлюцинация напоила меня чем-то кислым, заставила проглотить какие-то таблетки и оставила в покое.

Я засыпала, просыпалась, что-то покорно пила, терпела холодное обертывание, потом опять засыпала. Галлюцинация все время была рядом. В одно из пробуждений поняла, что ужасно хочу в туалет, но сил подняться не было.

— Что? — поинтересовалась галлюцинация. — Что ты елозишь?

— Писать хочу, — ответила честно.

В самом деле, это моя галлюцинация, и чего мне ее стесняться?

— Пойдем писать, — согласилась галлюцинация и подхватила под мышки.

Меня перенесли в туалет.

— Может, подержать тебя? — спросила галлюцинация с сочувствием.

— Спасибо, я сама.

— Хорошо, я буду за дверью.

Какая деликатная галлюцинация у меня.

Я вцепилась дрожащими пальцами в унитаз, боясь упасть.

На выходе из туалета зацепилась ногой за порожек и упала … на руки своей галлюцинации.

— Опаньки.

Меня взяли на руки и отнесли в постель. От ощущения собственной беспомощности захотелось плакать.

— Ей, ты чего? — удивилась галлюцинация. — Ревешь, что ли?

А я ощутила жгучее желание пожаловаться. В конце концов, имею я право поплакаться в жилетку плоду своего же воображения?

— Жизнь пошла кувырком, — начала жаловаться я.

— Давно?

— Вот как дала начальнику по морде, так и началось.

— Даже так, — развеселилась галлюцинация. — А поподробнее можно?

И я начала рассказывать «поподробнее».

Галлюцинация слушала внимательно, иногда задавала вопросы.

— А сюда тебя чего принесло?

— Не могла найти работу в Москве. Сергей Васильевич сказал, что по специальности я не устроюсь, разве что только дворником.

— А Сергей Васильевич у нас кто? — поинтересовался плод моего воображения и сам себе ответил: — А, твой ублюдочный начальник.

Я покивала и продолжила:

— И я устроилась гувернанткой. А Танька сказала, что в бордель.

— Кто такая Танька? И почему в бордель?

— Танька моя подруга, — пояснила ему. — А я юная и наивная девственница, и меня продадут в бордель, — так жалко себя стало, хоть плачь.

— Правда девственница? — оживилась галлюцинация.

— Юная и наивная, — повторила я.

— И что? — с искренним интересом спросила галлюцинация.

— А мой новый начальник мафиози, — продолжила я. — Он в меня влюбится и спасет.

— Да ты что?

— Да, правда, он меня изнасилует, — я опять всхлипнула, очень уж не хотелось быть изнасилованной. — А потом меня украдут его враги.

— И убьют? — почему-то развеселилась галлюцинация.

А я разозлилась. В самом дела, у меня такая драма, а ему смешно. Ни слова больше ему не скажу.

— Так что, убьют? — галлюцинации надоело мое гордое молчание.

— Попытаются подсадить на наркотики, — сообщила ему.

— Удачно?

Я порылась в памяти, вспоминая: удачно или нет?

— Кажется, нет. Мой мафиози меня спасет.

— Это который владелец борделя? — проявила сообразительность галлюцинация. — И что еще с тобой случиться?

— Не помню, — пришлось признаться мне. — Но все закончится очень хорошо.

— Ну, еще бы, — хмыкнула галлюцинация. — После таких-то приключений, разве может быть иначе?

Я согласно покивала.

— А откуда ты вообще все это взяла?

— Танька сказала.

— Это которая твоя подруга?

— Угу, — рассказ отнял у меня много сил, неимоверно захотелось спать.

— Хорошая подруга, — галлюцинация помогла лечь поудобнее. — С такой подругой враги уже ни к чему.

Он потрогал мой лоб.

— Спи, юная и наивная девственница.


Я решила последовать его совету.

А когда снова открыла глаза, опять ярко светило солнце. Прислушалась к себе — так хорошо я давно себя не чувствовала. Температура была нормальной, у меня ничего не болело, и противные мушки, мельтешившие перед глазами, исчезли.

— Катя! Как ты?

Ванька сидел в кресле около моей постели.

— Вроде нормально.

— Папа сказал, что тебе сегодня лучше полежать в кровати, а завтра уже можно вставать.