Мадлен на мгновение перестала жевать.

— Я удивлена, что вы вообще обо мне думали.

Хантфорд пожал плечами, не обратив внимания на выпад.

— Вы не похожи на женщину, которая вот так запросто сядет на грязные деревянные ступени.

Мадлен изящно фыркнула.

— Моя изысканная задница действительно снисходит лишь для дорогой мебели. — Мадлен откусила кусочек печенья. — Но проголодавшись, я могу сидеть где угодно.

Гейбриел хотел сказать что-то еще, но потом понял, что проиграл словесную дуэль, и улыбнулся.

Сердце Мадлен замерло, а потом забилось снова. Эта улыбка вовсе не превратила его в красавца. Нет, перемена была почти неуловимой. Благодаря своей улыбке Гейбриел как бы стал доступным. Взгляд его бледно-зеленых глаз смягчился, а напряжение, заставляющее губы постоянно сжиматься, отпустило.

Мадлен подавилась сахарной пудрой, обильно покрывавшей печенье, и Гейбриел бросил на нее озабоченный взгляд.

— Все в порядке?

Мадлен кивнула и сосредоточилась на еде. Она обожала сладости, поэтому решила продлить удовольствие, откусывая маленькие кусочки, смакуя нежный ореховый вкус и издавая тихие возгласы наслаждения.

Хантфорд же не притронулся к еде.

Наверное, ей стоило попросить Гейбриела отдать ей свое печенье. Но нет, она и так уже съела целых два.

Вздохнув, Мадлен поднесла руку ко рту и принялась старательно облизывать палец за пальцем.

Гейбриел глухо выругался, а потом быстро положил печенье себе на колено, схватил Мадлен за руку и потянул к себе. Его загрубевшая ладонь источала тепло.

— Я могу помочь.

Подушечка большого пальца принялась описывать круги на нежной коже запястья Мадлен, вызывая чувственную пульсацию в ее лоне.

Да что он такое творит? И почему она позволяет ему это?

— Хантфорд…

— Гейбриел звучит лучше, вам не кажется?

Мадлен знала таких мужчин. Гейбриел ни за что не впустит в свою Жизнь женщину. Разве что на время. Но она не будет всего лишь случайной любовницей. Несмотря на то что соблазн велик…

Внезапно в ладони Мадлен оказался носовой платок.

— Вот, держите. — С довольной ухмылкой Гейбриел разжал пальцы.

Животное!

Разочарованию Мадлен не было предела, и все же на ее губах заиграла ответная улыбка.

— Отлично сработано.

Гейбриел взял печенье.

— Так и было задумано.

И все же Мадлен не могла ему позволить одержать победу, поэтому спросила:

— Вам понравился вечер?

— Какая его часть? Давка в зале или битва в столовой? — Гейбриел стряхнул с колена сахар. Теперь пришла очередь Мадлен наблюдать за работой мускулов на подбородке мужчины, когда он жевал. — Мне кажется, вы завлекли меня сюда под фальшивым предлогом. Ничто меня не шокировало. Разве только вы сама, поедающая ворованное печенье на лестнице для слуг.

И когда это Хантфорд успел понять, что она не может устоять, когда ей бросают вызов?

Мадлен протянула руку и отерла с губ Хантфорда крошки, позволив своему пальцу задержаться на гладкой теплой коже.

— Это оттого, что вы не покидали бальный зал.

Глава 6

Почему, скажите на милость, он с такой легкостью позволил ей помыкать собой? Гейбриел последовал за Мадлен мимо полуобнаженной пары, готовой заняться любовью прямо в дверях. Штаны мужчины были спущены до колен, являя взору проходящих мимо тонкие волосатые ноги. Женщина в его объятиях пискляво вскрикивала, напоминая тем самым скрипку в руках неумелого музыканта. Гейбриел поморщился. Неужели они не могли войти в комнату и закрыть за собой дверь? Возмутительно.

Молодой человек потащил Мадлен за угол, чтобы оказаться подальше от становящихся все более громкими криков.

— Я бы назвал эту пару не шокирующей, а скорее отталкивающей.

Мадлен сморщила нос.

— В какой-то мере вы… — Она замерла, положив ладонь на грудь Гейбриела. — Слушайте.

— Я бы предпочел не… — Суровый взгляд Мадлен заставил его проглотить остаток фразы. Как бы ни старался, Гейбриел не слышал ничего, кроме пыхтения охваченной страстью пары. Мадлен же вприпрыжку пустилась дальше по коридору.

Что, черт возьми, происходит? На этот раз на горизонте не было видно загадочного лакея.

Мадлен остановилась столь внезапно, что Гейбриел с размаху врезался в нее сзади. Лишь его рука, обвившая Мадлен за талию, уберегла ее от падения лицом на ковер. Тяжелая грудь легла Гейбриелу на руку. Если он повернет ее ладонью вверх, то…

Крик женщины, полный отчаяния и боли, прервал его похотливые мысли.

Мадлен резко развернулась к двери, находившейся справа от них. Из-за нее донесся мужской смех.

Мадлен попыталась вырваться, и Гейбриел разжал руку. Она направилась в сторону комнаты, заговорив нарочито громко и сварливо:

— Клянусь, если вы не очистите соус с подола моего платья, я закричу. Даю вам две минуты на то, чтобы отыскать служанку. Я подожду здесь. — С этими словами Мадлен распахнула дверь.

В коридор едва не вывалилась женщина, стискивающая на груди разорванное платье. Ее губа была разбита, а по подбородку струилась кровь. Один глаз опух настолько, что уже начал закрываться.

— Вернись немедленно, шлюха! — заревел находящийся в комнате мужчина.

Испуганно взглянув на Мадлен здоровым глазом, женщина поспешила прочь, явив взору Гейбриела кровоподтеки на худеньких плечах.

Молодого человека охватила такая ярость, что застучало в висках.

— Останьтесь здесь. — Отодвинув Мадлен в сторону, он ворвался в комнату. Ему и раньше приходилось иметь дело с негодяями.

В комнате находился лысеющий мужчина с тяжелой нижней челюстью. Доктор Хорас Уэбстер.

— Кажется, мы уже обсуждали вашу проблему, Уэбстер.

Этот человек попал в поле зрения Гейбриела несколько лет назад. И вовсе не потому, что его сестра могла позариться на этого тучного ловеласа. Просто Гейбриел не мог не принять во внимание его склонность к жестокости. К несчастью, в момент гибели Сьюзен доктор находился в Бате. Это подтвердили четыре независимых свидетеля.

Рукава сорочки Уэбстера были закатаны, чтобы не мешать ему размахивать хлыстом.

— Просто решил немного поразвлечься, Хантфорд.

— Думаю, леди с этим не согласится.

Эта женщина — шлюха, которой я намеревался заплатить. А вы лишили нас обоих удовольствия.

— Так почему же она не вернулась, чтобы сообщить мне об этом?

Уэбстер хрустнул пальцами.

— Наверное, ей стыдно признаться, что она испытывает наслаждение от подобного обращения. Что ж, может, позволите мне поразвлечься с сопровождающей вас красоткой?

Гейбриел рывком пригвоздил Уэбстера к стене, сдавив рукой его заплывшее жиром горло. Ярость сделала его мышцы похожими на натянутые канаты, но Гейбриел усилием воли заставил себя остановиться, иначе он попросту сломал бы негодяю шею.

— Только вы один получаете от этого удовольствие. Ведь именно это возбуждает вас больше всего? Боль? Ужас?

Горло Уэбстера дрогнуло под рукой Гейбриела, когда он попытался вздохнуть.

— То, что я хотел немного поучить женщину дисциплине, не преступление, — хрипло пробормотал Уэбстер.

— Она не ваша жена, если, конечно, у вас нет соответствующих документов. Ваша, так называемая «дисциплина» — тяжкое уголовное преступление.

— Нет жертвы — нет преступления. — Уэбстер с силой вывернул руку Гейбриела и оттолкнул его. Молодой человек пригнулся, ожидая нападения. Приготовился к схватке. Доктор превосходил его по весу и росту и умел наносить удары. Но не привык к соперникам, готовым к сопротивлению.

Уэбстер сжал пальцы в кулаки, но потом вдруг расслабился и потер шею. Его губы растянулись в насмешливой улыбке.

— Никакого преступления не было. Спросите у нее. Бьюсь об заклад, она не скажет обо мне ни одного плохого слова.

Уэбстер был прав. Его жертвы слишком боялись свидетельствовать против него, а без их показаний Гейбриел был бессилен.

— Если она не пожалуется, вам не в чем будет меня обвинить.

Гейбриел сдвинул брови, почувствовав, как гнев борется в его душе с отвращением.

— Разве только в том, что вы нарыв на теле общества.

Уэбстер зарычал.

— Или в том, что в ваших жилах течет не кровь, а конский навоз. — Гейбриел напрягся в надежде, что негодяй бросится на него. Он не мог его арестовать, но сломать его отвратительный нос ему было по силам.

Но вместо этого Уэбстер метнулся к двери, плюнув Гейбриелу под ноги.

— Ублюдок.

— Как скажете. А теперь убирайтесь.

Гейбриел последовал за доктором в коридор. Он был готов выстрелить негодяю в спину, если тот только осмелится посмотреть в сторону Мадлен.

Но Мадлен не было видно.

Нахмурившись, Гейбриел огляделся. Неужели она вернулась в бальный зал? После непродолжительных поисков он обнаружил ее сидящей на стуле в соседнем коридоре. Ее руки были скрещены, а голова упала на грудь.

— Мадлен, мне жаль, что он вас напугал. Но он уже ушел.

Мадлен вскинула голову.

— Напугал? Нет. Просто если бы я осталась, он лишился бы самого дорогого. Но мне не хотелось марать руки и платье.

Гейбриел готов был уже засмеяться в ответ, но в глазах Мадлен не было ни капли веселья.

— Вы хотя бы ударили его пару раз?

Какая кровожадная.

— Нет. Он ничего не ответил на оскорбление. Я назвал его нарывом на теле общества.

— Нарывом? — В уголках губ Мадлен заиграла улыбка.

— Это сравнение показалось мне подходящим.

— Более чем. А теперь давайте побыстрее вернемся в бальный зал.

Гейбриел не смог скрыть недовольства.

— В качестве награды за то, что вы оказались рыцарем в сверкающих доспехах, я попрощаюсь со знакомыми, и мы отправимся домой.