Мадлен оперлась руками о стол, и ее глаза вспыхнули жарким желанием.

Когда Гейбриел наклонился к ней, она остановила его, ткнув пальцем в грудь.

— Я организовала для тебя арест преступника в доме бывшей шпионки, являющейся одновременно твоей суженой, в то время как настоящий герцог стоял под дверью и слушал. Думаю, тем самым я осуществила твои самые смелые фантазии. Так что обязательства, наложенные на меня аукционом, полностью выполнены. — Мадлен смяла листок, бросила его через плечо, а потом обняла Гейбриела ногами за талию. — А вот мои обязательства — совсем другое дело.

Поцелуй Гейбриела на мгновение лишил Мадлен способности дышать. Но потом молодой человек отстранился, и его лицо посерьезнело.

— Ты моя самая смелая фантазия, Мадлен, и я люблю тебя.

Он не сводил с нее взгляда своих зеленых глаз, и в этот момент Мадлен наконец поверила.

Эпилог

— Экипаж готов, миссис Хантфорд.

Мадлен посмотрела на дворецкого. Странно было видеть дворецкого без цветистого наряда. Но Кентербери отказался потеснить старого дворецкого Гейбриела и вместо этого согласился пойти на службу к Клейтону. И Мадлен не могла ругать его за это. Инвестиции Клейтона принесли ему огромный доход, и Мадлен не сомневалась, что в скором времени он будет настолько богат, что сможет купить Банк Англии. И все равно он был зол на весь свет. Особенно на женщину, отправившую его в свое время на виселицу.

Вздохнув, Мадлен взглянула на часы и тут же засуетилась.

— Господи, как поздно. — Она поспешно убрала в папку бумаги, разложенные на столе. — Мне действительно кажется, что ты должен допросить служанку еще раз. Я не верю, что она не запомнила тарелку с другим узором, которая оказалась в ту ночь на кухне. Как-то раз в Севилье мне пришлось работать посудомойкой. Я знала всю посуду наперечет и ни за что не пропустила бы тарелку, отличающуюся от остальных.

— Допрошу ее еще раз сегодня вечером. — Гейбриел помог жене подняться с кресла, хотя ее еле заметно округлившийся живот еще не мешал ей делать это самостоятельно.

— Завтра. Твоя мать не простит, если мы пропустим хотя бы одно из ее свадебных мероприятий.

Гейбриел благоговейно положил руку на живот жены. Каждый раз от этого прикосновения ее сердце сладостно замирало в груди.

— А мне все равно кажется, что им с Нортгейтом нужно было просто получить специальное разрешение и пожениться без церемоний. У нас же получилось.

Мадлен улыбнулась.

— Это потому, что мы не могли находиться одетыми достаточно долго для чего-то более пышного.

— Кстати об одежде…

Мадлен охнула от удовольствия, когда палец Гейбриела прошелся по ее груди, однако попыталась сосредоточиться на разговоре.

— Она целых тридцать лет представляла себе, как будет проходить ее свадьба, поэтому имеет полное право на воплощение самых немыслимых мечтаний. Хотя мне кажется, что в основном инициатива исходит от твоего отца.

Гейбриел вскинул бровь.

— Уверен, общество поняло, что он совсем нас не стыдится. Да, черт возьми, это ясно каждому.

Гейбриел произнес эти слова довольно неприветливо, но Мадлен уловила сквозящую в его голосе любовь. Даже если Гейбриел не готов был пока признаться в этом даже самому себе, возникшее между этими двумя людьми уважение обещало перерасти в нечто большее.

Губы Гейбриела прошлись вдоль декольте Мадлен.

— А теперь вернемся к разговору о твоей одежде… Сколько, ты говоришь, у нас времени?

У Мадлен задрожали колени, но она постаралась взять себя в руки.

— Не настолько много, чтобы снять с меня это платье, а потом снова его надеть.

— В таком случае ничего, если оно немного помнется, пока мы будем ехать в экипаже?

Мадлен улыбнулась и прильнула к мужу в поцелуе, чувствуя, как ее сердце наполняется счастьем.

— Как бы хорош ни был план, небольших отступлений от него не избежать.