Амелия Грей - Граф ищет жену

– Харрисон, не делай этого, – прошептала она, протискиваясь мимо герцога.

– Мисс Рул, что вы здесь делаете? – резко поинтересовался, увидев ее, лорд Торнуик.

– Я должна была приехать.

Тут к двери подошел отец девушки, и граф, окинув его убийственным взглядом, воскликнул:

– Вы не должны были говорить ей!

– Пришлось, милорд, – возразил мистер Рул. – Ведь только она может отговорить вас от того, что вы задумали. Кроме того, Анджелина никогда не простила бы меня, если бы я смолчал.

– Подождите меня у экипажа, – попросил Харрисон, взглянув на друга и отца Анджелины.

Герцог и мистер Рул вышли и закрыли дверь. Анджелина тут же бросилась в объятия графа, и тот крепко прижал ее к себе.

– Не делай этого, любовь моя, – взмолилась она. – Пожалуйста, не делай…

Харрисон еще крепче ее обнял и поцеловал в висок, но тут же отстранился и произнес:

– Я хочу, чтобы вы с отцом вернулись домой. Я приеду за тобой, когда все закончится.

– Любимый, не проси меня об этом. Неужели ты не понимаешь, что я не могу оставить тебя сейчас?

– Надо, Анджелина, это зрелище не для леди.

– Но я поговорю с капитаном и заставлю его…

– Слишком поздно, Анджелина. Все уже свершилось, и ничего изменить нельзя.

– Неправда, можно! Харрисон, это безумие! Я прошу тебя…

– Нет, дорогая. Если бы я мог, то сделал бы это ради тебя, но, повторяю, теперь уже ничего не изменить.

– Неужели капитан воображает, что я смогу полюбить его, если он вынудит тебя ранить его? Я снова скажу ему, что не буду никогда любить его так, как люблю тебя.

– Для него сейчас дело не в любви, Анджелина. Дело в мести, и остановить это нельзя. Поезжай домой. А я приеду, когда все закончится.

– Ты меткий стрелок, верно?

Он кивнул.

– Поэтому ты только ранишь его, хорошо? Ну, как того, другого… с которым ты дрался в прошлом году.

– Спасибо за веру в мои способности, любимая, – улыбнулся граф, – но драться мы будем на шпагах.

Вспомнив лязг шпаги капитана, вдвигаемой в ножны, Анджелина невольно вздрогнула.

– Но ведь он офицер и, должно быть, превосходно фехтует… – пробормотала она. – Харрисон, зачем это?… И почему он вдруг вызвал тебя? Нет, я не позволю тебе драться!

– Ты не сумеешь остановить меня, дорогая. Ибо моя честь – это то единственное, что делает меня достойным такой женщины, как ты.

И тут Анджелина наконец поняла, что не сможет отменить неизбежное. И еще поняла, что должна быть сильной и уверенной. Ради Харрисона.

Вскинув подбородок, она заявила:

– Что ж, дуэль так дуэль. Но в таком случае я должна ехать с тобой. Я верю: ты будешь вести себя как джентльмен, хотя сам не раз утверждал, что таковым не являешься. Я все понимаю, Харрисон, но я должна быть там.

Он пристально посмотрел ей в глаза и едва заметно кивнул.

– Ладно, хорошо. Вы с отцом можете ехать со мной, но запомни: ты все время должна оставаться в экипаже. И не пытайся воспрепятствовать происходящему. Обещай мне это, Анджелина.

– Даю слово оставаться в экипаже, пока дуэль не будет закончена.

Он в последний раз обнял ее и прошептал:

– Я тебя люблю.

Харрисон сидел в экипаже, закрыв глаза и запрокинув голову на бархатные подушки; почти всю дорогу он думал о роскошных волосах Анджелины и ее нежных вздохах и ласковых прикосновениях. А она сидела молча напротив, рядом с отцом. Харрисон ужасно не хотел, чтобы она ехала, но не смог ей отказать. И он знал, что она проявит выдержку и отвагу, что бы ни случилось.

На нем были его любимые сапоги выше колена, свободные бриджи и белая рубашка с широкими рукавами. Он не надел ни сюртук, ни жилет, ни галстук – все это могло бы стеснить его. Накануне, упражняясь, он долго орудовал шпагой, так что в конце концов даже рука заныла, после этого поспал несколько часов, а ближе к рассвету к нему приехал Брэй.

Не было ни малейшего сомнения в том, что капитан Максуэлл – превосходный фехтовальщик. Еще бы! Ведь он почти двадцать лет прослужил в армии. Но все же он лишился глаза… И можно было бы воспользоваться этим.

Через некоторое время дверь экипажа открылась, и Брэй, державший в руке шпагу друга, объявил:

– Пора, Харрисон.

– Все в порядке? – спросил граф.

– Да, конечно. Неограниченное время, никакого вмешательства посторонних и никто не посмеет остановить поединок.

– Но как же… – Анджелина подалась вперед.

– Дорогая, помните свое обещание, – тихо сказал Харрисон.

Девушка кивнула и прошептала:

– Я люблю тебя.

Граф кивнул и посмотрел на мистера Рула.

– Сэр, постарайтесь удержать ее на месте.

С этими словами граф вышел из экипажа и прикрыл за собой дверь. Осмотревшись, он увидел десятка два зевак, окруживших небольшую поляну. Неподалеку выстроились в ряд экипажи. Почки на деревьях уже набухли, а на траве серебрилась роса. Было немного прохладно, но такая погода нисколько не помешала бы поединку.

Сунув руку в карман, граф вытащил повязку и принялся пристраивать ее над правым глазом.

– Какого черта? – прошипел Брэй. – Немедленно отдай!

Он протянул к повязке руку, но Харрисон ловко увернулся.

– Это будет честный поединок, – пояснил он, затягивая на затылке тонкие кожаные ремешки.

– Все и без этого достаточно справедливо, – возразил Брэй. – Когда-то я позволял тебе слишком много опасных и глупых выходок, так что хоть теперь…

– А я тебе многое позволял, – перебил Харрисон.

– Но в то время мы были молоды и не ценили жизнь. Вообще ничего не ценили. А теперь у тебя Анджелина. Пойми, глупо лишать себя преимущества.

– Возможно, – кивнул граф, пожимая плечами.

Тяжело вздохнув, герцог посмотрел другу прямо в глаза и прошептал:

– Ты знаешь, что делаешь, верно? Надеешься, что повязка обозлит его и он забудет об осторожности?

– Я уже сказал, что хочу драться честно, – заявил Харрисон.

Брэй протянул ему шпагу, но тут раздался голос Максуэлла.

– Торнуик, уберите это! – завопил капитан.

Харрисон взглянул на него. Максуэлл сбросил мундир и также остался лишь в бриджах, сапогах и рубашке.

– Вы издеваетесь надо мной?! – снова закричал офицер. – Немедленно снимайте! – Единственный глаз Максуэлла яростно сверкал.

– Сэр, я даю вам шанс, который вы иначе не получили бы, – ответил граф. – Я хочу драться с вами честно.

Максуэлл ринулся на противника со шпагой в руке.

– Снимай это, трус! – завопил он, указывая пальцем на повязку графа. – Или я сам сорву ее после того, как лишу тебя головы!

Харрисон с невозмутимым видом пожал плечами.

– Что ж, попытайтесь.

И тут капитан, испустив пронзительный вопль, бросился на графа и ударил его плечом в грудь. Харрисон попятился и, оступившись, упал. Максуэлл в тот же миг навалился на него и потянулся к повязке, но Харрисон, опередив противника, нанес ему сокрушительный удар в челюсть, затем сбросил с себя и вскочил на ноги. Максуэлл тоже вскочил и в ярости заорал:

– Я вырву твои глаза, негодяй!

Капитан попытался ударить Харрисона, но тот ловко увернулся и нанес Максуэллу еще один мощный удар в челюсть. Брызги кровавой слюны вылетели из рта капитана, но он все же устоял на ногах и ответил Харрисону сильным ударом в губы, разбив их в кровь. Граф отступил на шаг и, уклоняясь от очередного удара, нанес капитану апперкот в подбородок, а затем два быстрых и точных удара в солнечное сплетение. Максуэлл пошатнулся, однако и на сей раз устоял. А потом вдруг стремительно ринулся на Харрисона и, снова сбив его с ног, опять на него навалился и ухватился за повязку. Но граф, изловчившись, сбросил с себя противника и с силой сдавил его горло, вынудив судорожно хватать ртом воздух.

– Полагаю, вы изменили решение о выборе оружия и выбрали драку на кулаках, – сказал Харрисон, тяжело дыша. – Очень мудро с вашей стороны.

– Черт побери… Ничего я не выбирал, – прохрипел Максуэлл, пытаясь вырваться из хватки графа.

Но тот одной рукой стиснул запястье капитана, а другой еще сильнее сдавил его горло.

– Я могу сломать вам шейные позвонки прямо сейчас. И никто не обвинит меня, капитан.

– Никто не обвинит? Да все зеваки с нетерпением этого ожидают. Ведь мы договорились, что дуэль закончится смертью одного из нас. Таковы правила и…

– Я никогда не следовал правилам, – перебил граф.

– Напрасно. Так что валяйте… Вы утверждаете, что не трус. Докажите это. Вы утверждаете, что не шулер. Докажите и это. И не позволяйте мне снова обмануть смерть. Убейте меня, убейте!

Граф колебался долю секунды: ему ужасно хотелось выполнить просьбу. Было ясно: Максуэлл действительно искал смерти и хотел, чтобы именно Харрисон стал исполнителем его желания. «Но нет, это было бы омерзительно!..» – подумал Харрисон. Сорвав с глаза повязку, он отбросил ее в сторону и с невозмутимым видом проговорил:

– Здесь присутствуют несколько десятков наблюдателей, которые поклянутся, что это вы набросились на меня с кулаками. А я принял ваш вызов, был вынужден защищаться и победил. – Он отпустил капитана и поднялся на ноги.

– Трус, трус, трус… – бормотал Максуэлл, едва шевеля распухшими губами. – Правила дуэли гласят: «до смерти».

Харрисон пристально посмотрел на окровавленного противника и ответил:

– Я уже сказал, что думаю о всевозможных правилах. А если хотите, чтобы вас убили, найдите кого-нибудь другого для этой грязной работы. Для меня дуэль закончена.

Граф зашагал к экипажу, но тут вдруг дверца открылась, оттуда выскочила Анджелина и бросилась ему навстречу. Харрисон заключил девушку в объятия, крепко прижал к груди.

– У тебя рассечена губа и идет кровь, – прошептала она, прижимая ладонь к его щеке.