Утром пятого дня Мэрилин стояла у костра и варила слабый бульон для больного, когда на поляну верхом на лошади въехала миссис Квинс.

– Боже милостивый! – раздался громогласный возглас. – Это вы, дитя мое? Да, вижу, это вы. – Она соскочила с лошади и обняла уставшую Мэрилин.

– Это проигранная битва, миссис Квинс, – сказала Мэрилин, обводя рукой поляну.

– Я приехала помочь, – коротко объявила Розали. – Снимите с огня бульон и расскажите мне, как обстоят дела.

Мэрилин повиновалась. Они сели в тени большого дерева, и Мэрилин начала рассказ. Миссис Квинс лишь кивала время от времени.

– Я остановилась у Каза Гранде. Барон пьян в стельку. С полной уверенностью могу сказать, что он уже несколько дней находится в таком состоянии. Джемми мечется по комнатам вне себе от злости, у вас еще остались силы, дитя мое? – подытожила она рассказ Мэрилин.

– Я сильна как бык, миссис Квинс. Могу делать все, что нужно. Только скажите.

– Теперь мы будем действовать вместе. Сначала все сожжем. Нужно поджечь низину и болота. Со мной приехали несколько мужчин с моей плантации. Они установят котлы для окуривания. Мы привезли и барабаны. Этот гнилой воздух вызывает лихорадку. – Лицо Розали Квинс приобрело жесткое выражение. Глаза напряженно смотрели вдаль. Казалось, она собирает силы для борьбы со старым врагом – Желтым Джеком. Во влажной почве бразильских джунглей были могилы, выкопанные ею самой. В одной из них лежал младенец – жертва желтой лихорадки, косточки которого питали противные корни какого-нибудь причудливого дерева.

Розали Квинс отогнала от себя грустные мысли и снова принялась за дело.

– Нужно разделить больных. Сколько из них рвет кровью?

– Больше дюжины. Хотя у меня и нет опыта, но я заметила, что таким больным мы уже не в силах помочь.

Через пару часов больные были разделены на две группы. Всех переместили на дальний край поляны. Розали самолично рубила крепкие ползучие растения и оттаскивала их в джунгли.

– Нам понадобится достаточно места, чтобы разжечь огонь.

Мэрилин уложила детей и попыталась напоить Бриджит бульоном. Неожиданно девочка закашлялась, у нее началась кровавая рвота. Мэрилин с ужасом смотрела на малышку, не желая верить случившемуся.

– Господи, только не это! Ведь это невинный ребенок. Должно же быть средство помочь этим несчастным.

В отчаянии она позвала миссис Квинс. Той достаточно было взглянуть на происходящее, чтобы сразу все понять. Розали покачала головой.

– Тут уже ничего не поделаешь, дитя мое.

– Но ведь должно же быть что-то, что может помочь им, – слезно умоляла Мэрилин. – Не могу поверить, что Бог допустил, чтобы такое случилось с беззащитным ребенком, – с горечью проговорила она. – Ведь вы столько лет провели в джунглях… должно же быть какое-то средство…

– Дитя мое, если бы такое средство существовало, неужели Елена не знала бы о нем? Ведь она принадлежит к этому народу.

Мэрилин кивнула и вытерла слезы.

– Пойдемте, дорогая. Нам предстоит большая работа. Сейчас мы не можем помочь маленькой Бриджит, но может быть, спасем кого-то из оставшихся.

Я знаю, это тяжело, но со временем вы обнаружите, что научились мириться с потерями.

– Никогда! – протестующе воскликнула Мэрилин.

Остаток дня обе женщины работали вместе. Жар огня измучил Мэрилин. Она постоянно спотыкалась и время от времени падала. Сажа покрывала ее с головы до ног. К наступлению ночи все хижины были сожжены. При свете костра, горевшего в центре поляны, Мэрилин и миссис Квинс смели пепел в кучу и засыпали землей.

Мэрилин едва держалась на ногах.

– Пойдемте, дитя мое. Нам нужно поесть. Мы проделали долгую и трудную работу. Завтра предстоит еще один тяжелый день.

– Почему другие плантаторы не пришли к нам на помощь, миссис Квинс? – спросила Мэрилин.

– У них свои проблемы. Необходимо отправить груз каучука. Разве вы забыли, что скоро пересохнут реки? Кроме того, им нужно заботиться о своих больных. Я приехала только ради тебя, Мэрилин. У нас на плантации лишь двое заболевших. За ними ухаживают, и они поправятся. Аленцо занимается отправкой каучука. Так что, моя дорогая, плантаторы вовсе не такие бессердечные, как вам кажется. Хотя, честно говоря, не стоит помогать такому человеку, как барон.

И Себастьян, и Аленцо не раз предупреждали его, что при условиях, в которых живут его работники, это место становится постоянным источником заразы. Сами индейцы народ очень чистоплотный. Но они работают по шестнадцать часов в день, а сюда приходят только есть и спать. Пища слишком скудная, чтобы поддерживать силы. Эти несчастные не могут позаботиться о своем жилище. А сейчас, моя дорогая, поедим бульону, который вы сварили днем.

– Сначала мне нужно посмотреть, как там Бриджит. Поем позже.

Миссис Квинс кивнула и села у костра. Она понимала, что Мэрилин необходимо взглянуть на девочку. Розали смотрела, как измученная девушка умылась и вошла в хижину. Мэрилин долго не выходила. Миссис Квинс задумчиво оглядела расчищенную за долгий тяжелый день поляну. Она знала, что следующий день будет еще хуже. Придется выкопать много могил. Розали Квинс молила Бога дать им с этой хрупкой девушкой сил для тягостного труда. Наверное, Елена могла бы помочь им, но она должна оставаться с больными. Нет, им с Мэрилин придется делать это вдвоем.

Розали с горечью подумала о будущем «Древе Жизни». Что станет с плантацией после такого вымирания рабов? Это не укладывалось в мозгу пожилой женщины. Поистине, она стареет. Болела каждая косточка ее утомленного тела.

– Боже милостивый, как я устала! – вздохнула Розали. Она подтащила тюфяк ближе к костру и решила прилечь на несколько минут, пока не вернется Мэрилин. Закрыв глаза, Розали Квинс открыла их только утром, услышав тихие рыдания Мэрилин, которая держала на руках ребенка. Слезы текли по лицу девушки.

– Я сделала все, что могла, миссис Квинс. Все, что могла…

* * *

Розали Квинс обернула горящие от мозолей руки большими зелеными листьями. По мере того как яма становилась все больше, уныние сменялось решимостью. Грязь летела с лопаты в разные стороны. Поддавшись той же безудержной ярости, что переполняла ее юную подругу, миссис Квинс копала с небывалым ожесточением. Опустив в землю маленькое неподвижное тельце и закопав могилу, Мэрилин тяжело вздохнула. Приглушенный стук земли, падавший на небольшой сверток, заставил слезы высохнуть, застыть в глубине души, позволяя вырваться на поверхность лишь редким всхлипам. Розали Квинс ощущала такой же прилив гнева, как и Мэрилин.

– Миссис Квинс, надо сообщить родителям девочки. Они на плантации Себастьяна Риверы, – тихо проговорила девушка.

– Я сделаю это, дитя мое. Но не сейчас. Ты прекрасно знаешь, что пока на «Древе Жизни» эпидемия, мы не можем уйти отсюда. Ни один плантатор Бразилии не пустит нас на порог.

Вернувшись на поляну, Мэрилин проговорила:

– Я тоскую по ванне и чистой одежде.

– У вас нет с собой другого платья? Разве Елена не может пойти в дом и принести вам чистую одежду?

– Я уже думала об этом. Но барон не позволяет нам приближаться к дому, и сам не отважится выйти за дверь, чтобы оставить что-нибудь для нас на краю лужайки. Он считает, что непременно заразится.

– Заразиться можно чем угодно, – фыркнула Розали Квинс. – Сколько раз плантаторы буквально умоляли барона осушить это место. И вот к чему это привело. Сколько жизней потеряно из-за эгоизма одного человека! Не понимаю, почему молчал Карл?

Уж он-то мог попытаться что-нибудь сделать. – Она вздохнула, сознавая безысходность ситуации. – Моя дорогая, это платье на вас напоминает мне элегантный наряд, который вы надевали на бал. Неужели это тот прекрасный костюм?

– К сожалению, он, миссис Квинс. У меня не было времени переодеться. – Мэрилин с грустью оглядела свое платье. – Давайте поедим фруктов, а потом продолжим работу. Я хотела привлечь Елену, но она спит, а будить ее у меня не хватило духу. Она устала так же, как и мы. Рано утром я проверила больных. Боюсь, к вечеру мы потеряем еще троих. Шестеро поправляются, и, думаю, Елена права, Рози тоже выкарабкается. Один старик еще держится на ногах и понемногу помогает Елене. Но у него мало сил, и ему приходится часто отдыхать.

Мэрилин и миссис Квинс устроились на краю поляны, чтобы съесть несколько свежих манго. Девушка высосала сок из сочного терпкого плода, но была не в силах жевать мякоть. Это же относилось и к миссис Квинс.

Перекусив, женщины устало направились в низину и разожгли костры. Мэрилин молча смотрела, как полчища москитов мельтешили в воздухе. Вскоре клубы дыма отогнали прожорливых насекомых, словно пожирая плотные ряды паразитов.

– Пойдемте, дитя мое. Пусть все догорит. Если огонь и распространится, то только в джунгли. Пойдемте. – Мэрилин направилась за миссис Квинс и вдруг споткнулась о провисшую до земли лиану. Несколько минут девушка лежала, хватая воздух и удивляясь своему неожиданному падению. Миссис Квинс помогла ей дойти до поляны и усадила на табурет. – Покажите мне ваши ноги, дитя мое. Боже милостивый! – воскликнула пожилая женщина, осмотрев порезы, шрамы и глубокие трещины, из которых сочилась кровь. – Подождите здесь и не двигайтесь.

Через несколько минут она вернулась с Еленой. Осмотрев израненные ноги девушки, экономка с ужасом спросила:

– Почему вы до сих пор молчали? Почему не сказали мне об этом?

– У вас хватало забот и без моих ног, – улыбнулась Мэрилин. – Теперь они уже больше не болят. Я была так занята, что почти не замечала боли. Пожалуйста, не беспокойтесь. Помощь нужна не мне, а больным. Со мной будет все в порядке. Как там пожилая женщина и ее дочь?

– Обе умерли час тому назад.

Мэрилин поднялась на ноги и схватила лопату.

– Если вы с миссис Квинс сможете принести тело, я выкопаю могилу. Вы ведь знаете, что нельзя оставлять их на этой ужасающей жаре.