Она на мгновение пускает во взгляд печаль, но вот уже с усилием возвращает улыбку на лицо.
– А чего не понять, Жень? Первый раз, что ли, Крюкову бросают? Посмотри на меня, – указывает пальцем на хорошенькую черноглазую девушку, с обрезанными до плеч густыми темно-каштановыми волосами, в коротком ярко-оранжевом платье и зеленых босоножках. – Я странная, резкая, угловатая, не очень умная, а еще одеваюсь, как пугало. Оказывается, его маме стыдно за меня перед родственниками. Нет, Вовка любит меня и готов вернуться, если я изменюсь – повзрослею! Если я буду не я. Но что это за чувства? И что за условия? Разве можно любить человека за то, что он кто-то другой? Не такой, каким его создала природа? А-ай, – вздыхает она, – к черту! К черту Серебрянского с его чопорными критериями! Что, на свете парней мало? Всегда найдется охочий потискать даже такое пугало, как я.
– Глупая ты, Танька! И дурочка! – мы обнимаемся, а Крюкова признается:
– Воробышек, так тоскливо без тебя в общаге, скучно. Жаль, что ты бросила универ. Но знаешь, прав Колька: этот факультет тебя бы в конечном счете добил!
– Илья хочет, чтобы осенью я поступала на гуманитарный.
– Этой осенью? – изумляется Танька, распахивая карие глаза. – А как же, – очерчивает в воздухе перед собой живот, – человек?
– Возможно, на вечерний. Говорит, что справимся.
– Сумасшедший он у тебя, Женька.
– Это точно.
– Ох, что-то я волнуюсь, – оглядывается Крюкова, обмахиваясь ладошками, – хоть бы девчонки не напортачили чего! Слова выучили, – загибает пальцы, – конфеты взяли, мелочь с пшеницей в кульки набрали… Уф, кажется, все. Как думаешь, Жень, свидетель про шампанское не забыл? Нам нужно много для парка и набережной, а еще прохожих угостить – обычай такой, чтобы счастьем с людьми поделиться. В машинах места всем хватит?
– Думаю, свою пару-свидетельницу Виктор точно в Гордеевске не оставит, – улыбаюсь я подруге. – И надеюсь, скучать не даст.
– Не понимаю, – ворчит Танька, – Люков что, не мог кого поприличнее найти? Только Бампера мне в провожатых и не хватало.
– Да ну, Тань, он симпатичный! – возражаю я. – Нахрапистый, конечно, но веселый. Я бы даже сказала – обаятельный. Не знаю, почему он тебе так не нравится? Он Илье хороший друг.
– Потому что он самоуверенный, – задирает нос Крюкова, – большой и конопатый, а я терпеть не могу наглых и рыжих!
Нам остается совсем немного времени, и я иду взглянуть на мальчишек. Помогаю маме завязать на братьях галстуки и привести в подобающий вид их лохматые головы.
– У-у-у-у! – раздается за окном отдаленно-множественный звук машинных гудков и вместе с ним у меня словно что-то обрывается внутри. И тут же поднимается к плечам новой жаркой волной – всего ночь, а я уже так соскучилась по Илье.
– У-у-у-у!
– Едут! Едут! – с криком влетает Танька. – Женька, там такая вереница из машин – хвоста не видно! Как на свадьбе у принцессы Дианы! Невский только что звонил – местная номенклатура дорогу перекрыла, чтобы Босс с сыном и со свитой к тебе проехать могли! Представляешь размах, да?! А нам еще в его поместье свадьбу гулять!.. Антонина Макаровна! – выбежав из комнаты, орет Танька на весь подъезд. – Что там ваши старушенции, готовы?! Жених уже на подходе! Смотрите с выкупом не прогадайте! Стрясите, как следует!
– Не прогадаем, милочка! – откликается бабуля. – Не пропустим к нашей Женьке! Встанем грудью! Захочет увидеть невесту – пусть сначала раскошелится!
– Женя! Же-е-ень! – улица за окном взрывается гудками, и как только все смолкает, я узнаю любимый голос Люкова: – Вор-ро-обышек!
– Ку-уда?! Не выглядывать! – командует Крюкова, преградив мне путь к окну и подбоченившись. – А пусть еще поорет! Мы девушки гордые, красивые, на фиг нам сдались какие-то слабаки! Как по мне – так слишком тихо!
Она стремительно распахивает окно и кричит в ответ:
– Тихо! Не слышно ничего! Ты что-то сказал?
– Женька! Же-е-ень! Я тебя люблю!
– Мало каши съел! Она тебя не слышит! Что?! – кривляется, приставив ладонь к уху. – Что ты пропищал, комар! Я тебе куплю?!.. Что ты ей купишь, красавчик?!
– Все! – слышу я ответ Люкова и не могу устоять на месте, приближаясь к подруге и от души улыбаясь.
– Тань, отойди…
– Еще чего! – грозит мне пальцем Крюкова, и тут же кричит в окно: – Так что же ты купишь? Давай, жених, поконкретнее!
– Все, что захочет!
– И машину?
– Да!
– И дом?
– Да!
– А электрический степлер и скоросшиватель?
– Что?
Ох, это уже перебор, но что может остановить Таньку?
– Илья! Женька говорит, что если ты не купишь ей электрический степлер и скоросшиватель, она себе другого жениха найдет! Красивее и щедрее!
– Крюкова, с ума сошла? – хохочу я, но подойти к окну в обход Таньки не могу из-за пышной юбки на платье. – Не говори ерунды…
– Ха-ха! Много ты понимаешь, подруга! – отсмеивается она в ответ. – Когда еще удастся так знатно потроллить Люкова!
– …Люблю! – слышим мы тем временем. – Женька! Воробышек! Я тебя люблю! Люблю, слышишь! И всегда буду любить! Только тебя! Буду стоять под твоим окном и кричать, как дурак, пока не впустишь! Куплю я тебе этот чертов скоросшиватель, только красивее не ищи!
– Ладно уж! – милостиво дает отмашку Танька сгрудившимся в глухую стену – оборону на пути к подъездным дверям бабулькам. – Так и быть! Дамы, впускайте! Иди уже за своей невестой, жених, пока она тут от ожидания вся не обревелась!
Наш с Ильей второй танец длится гораздо дольше первого, теперь наши чувства обнажены, а глаза куда честнее друг с другом. Музыка давно сошла на фон, крики «Горько» слились в один протяжный многоголосый гул, и далекие слова Босса о том, что его младший сын с сегодняшнего дня является его главным преемником и равноправным партнером, владеющим по его барской воле сорока девятью процентами акций основных компаний, объявлением прокатившиеся по роскошно убранному, утопающему в цветах залу богатого особняка, так и не заставляют нас разъединить губы и оторваться друг от друга.
– Птичка, – шепчет Люков мне на ухо, притянув к своей груди. – Я хочу, чтобы сегодня ночью ты станцевала для меня танец, очень похожий на тот, что подарила в день рождения.
– Мне тоже понравилось, чем все закончилось.
– Сегодня все закончится еще лучше.
– Боюсь, что я слегка округлилась с тех пор.
– Воробышек, меня это только заведет, не волнуйся.
– Тогда приготовься, Люков, это будет зрелищно, обещаю. Кстати, в прошлый раз я так и не нашла свои трусики.
– Кажется, кто-то очень впечатлительный их нечаянно порвал, но очень незаметно и аккуратно.
– Тогда сегодня кому-то очень впечатлительному придется действовать еще аккуратней, потому что сегодня на мне очень красивое белье, – белое, шелковое и почти прозрачное… Жалко такое рвать.
– Черт, воробышек, а давай сбежим? Не могу больше, я так соскучился…
– Давай!
Он держит меня за руку все время, пока я пытаюсь справиться с болью и прерывающимся дыханием.
– Женька, я тебя люблю! – опустившись на колени рядом с кушеткой, шепчет в висок, когда я оглашаю родовой зал особенно громким стоном. – Мог бы – сам родил, честное слово! Но ведь не могу!
– Вот еще что придумал, глупый… Сама справлюсь! – обещаю я в момент короткой передышки, пытаясь ободрить Люкова подобием улыбки, и ласково касаюсь пальцами напряженной, покрытой щетиной щеки, где сейчас скрыта так любимая мной дерзкая ямочка. – Справлюсь, Илья, ты ведь сам говорил, что я сильная… А-а-а! – неожиданно срываюсь на крик от особенно сильного спазма внизу живота, и тут же вижу, как мой любимый кусает губы до крови, вглядываясь в мое лицо.
– Женька…
– Так, молодой человек, не нервничаем! Отпускаем кушетку, не то она сейчас от вашей хватки пойдет трещинами, и начинаем спокойно дышать. А вот жену держим за руку покрепче!.. Вот так… А ты, моя хорошая, тужься давай, не ленись, время пришло… Ну же… Еще… Кого ждем? Не знаете?.. Эх, молодежь, чудаки да и только!… Ну! Давай же!.. Сейчас… Молодец!.. И кто это тут у нас?.. О! – руки доктора, хлопнув перчаткой по розовой кожице попки, опускают мне на живот маленькое горячее существо, зашедшееся в крике. – Поздравляю, папаша, а у нас девочка! Да какая крохотная и славная! Вся в маму!
Я роняю голову на подушку и смотрю на Люкова, на его дрогнувшие руки, протянувшиеся ко мне, закрывшиеся от облегчения глаза…
– Господи, птичка, я так боялся…
… Встречаю губами любимые губы и наконец даю волю чувствам, за эту длинную ночь скопившимся в груди.
– Жень, не плачь, ну что ты? – смеется Люков, касаясь моих волос. – Испугалась, что стала мамой?
– Нет, Илья, – отвечаю честно. – Просто подумала вдруг, как сильно я тебя люблю и как сильно боюсь потерять.
Сказала, понимая всем сердцем, что это правда. Зная, что буду любить его всю жизнь. Читая роман о своей любви в темных колючих глазах. Наблюдая, как моя любовь встает и осторожно берет на руки нашу дочь…
– Женька-Женька, а еще называла кого-то глупым.
Люков вновь улыбается широко и открыто, так, как я люблю, делая меня одной своей улыбкой безумно счастливой. И произносит первые слова – очень важные, обращенные к притихшему на его сильной широкой груди человечку:
– Ну, здравствуй, моя мышка! Пришло время познакомиться!
Благодарности
Спасибо, дорогой читатель, что прочитал роман. История закончилась, а значит, пришло время поблагодарить всех тех чудесных людей, благодаря которым она обрела жизнь сначала на просторах Рунета, а затем на страницах этой книги. Тем, кто были первыми читателями, кто видел, как менялись Женя и Илья, кто стал настоящим другом не только автору, но и героям. Кто помогал во всем и верил, что когда-нибудь «Воробышек» обязательно оживет на бумажных страницах настоящей книги. Спасибо! Я вижу, как вас много и радуюсь, что работала не зря!
"Гордая птичка Воробышек" отзывы
Отзывы читателей о книге "Гордая птичка Воробышек". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Гордая птичка Воробышек" друзьям в соцсетях.