Совершенный, выкованный в лучших кузнях ныне разрушенной эльфийской столицы, с тончайшей гравировкой на лезвии, он превосходно ложился в руку. Этот меч служил мне верой и правдой на протяжении сотен лет и ни разу не потребовал заточки. Филигранная работа, идеальный баланс и вес, удивительное оружие. Я мог бы восхищаться им бесконечно, но нужно было идти. Хлебнув напоследок из кубка, накинул на плечи тяжелый шерстяной плащ и погасил одну за другой свечи. Взяв распечатанный свиток, я вышел из покоев и направился вниз с целью найти Фиена, которого обрадует хоть и запоздавшая, но, несомненно, благая весть.


ГЛАВА 5 (КВИНТ)


Наконец-то я увидел цель нашего занятного путешествия. Сказать, что она меня порадовала, нет, не могу. Так называемый замок Килхурн, возведенный под руководством имперских архитекторов из грязно-серого камня, стоял на берегу залива, и был предназначен когда-то для обороны Адрианова вала, но сейчас больше походил на печальный монумент когда-то развернувшихся здесь военных действий, нещадно потрепавших его, нежели на звание крепости. Крайне правая башня со стороны фасада пострадала больше всего, и буквально лежала в руинах. Сквозь дождь и туман просматривалась провалившаяся в парочке мест крыша. Пустыми глазницами бойницы разрывали покрытые зеленым мхом и кое-где поврежденные катапультой стены этой гребанной крепости. Единственным желанием было развернуть коня и уехать подальше от этого пейзажа.


- Госпожа Лайнеф, и здесь мы должны похоронить себя? Так оценил нашу службу великий Константин? - сдерживая подступивший комом к горлу гнев, я смачно сплюнул.


Долгое время я учился контролировать его, чтобы не выделяться среди людей. Но сейчас… это было едва возможно, столь унизительна была плата короля за пролитую кровь павших в этой бессмысленной резне на чужой земле. Кучка удручающего хлама, не более. Берите и будьте довольны.


Лайнеф посмотрела на меня очередным убийственным взглядом. Это всегда действовало на меня неправильно. Было такое чувство, будто я попортил последних девственниц на всех семи холмах Рима. В один момент она меня пугает, в другой - завораживает. Каким-то непостижимым образом в ней сочетались женственность и жесткость, чувственность и строгость, очарование и властность. Я не раз видел, насколько она может быть жестока. Да, она разумеется командир, и перечить ей, как и все, я не имел права, но было ещё что-то, что заставляло меня притихнуть, как сейчас. Присутствовало какое-то необъяснимое давление с её стороны, которое держало меня в узде. Ну вот почему так? Я никак не мог понять причину такого состояния. И именно сейчас меня бросило в дрожь.


- Да к черту все! Я хотел просто отдохнуть, пожрать и провести вечер в приятной компании вон той красавицы, - въезжая во внутренний двор, приметил я девицу, прячущуюся под навесом от дождя, которая определённо сегодня будет согревать мою постель. И я даже не сомневался в этом. А зачем? Есть своя прелесть в сущности демона - женщины всегда были падки на меня, липли, как пчелы на мёд. Я всегда получал ту, которую хотел. Сколько бы она не ломалась приглянувшаяся мне краля, в конечном итоге, она была моей. Сегодня мой глаз упал на брюнетку с голубыми глазами, глубокими, как британские озера. А ее сочные губки так и манили, словно вымаливая поцелуй.


*****


О своей сущности я узнал относительно недавно для демона. Детство мое прошло среди сверстников в одной из многочисленных деревень империи, под опекой родителей, которые во мне души не чаяли, от того и баловали. Мне многое спускалось с рук, в отличии от приятелей, которым от родителей доставалось по полной. Я рос этаким хулиганом и задирой, нарываясь на регулярные потасовки. Будучи юным парнем, я устраивал деревенские бои, наподобие гладиаторского, что однажды видел, когда ездил с отцом в город. В тайне мечтая о военной карьере, я сам не замечал, что неповторимый вкус победы, власти, смешанный с пьянящим ароматом крови поверженного, прельщает меня. Это сейчас я понимаю, что подобные страсти являются неотъемлемой частью демонической сущности, сумев взять их под контроль, но тогда я представлял опасность для окружающих. Я и не догадывался, что чем-то отличаюсь от других, пока мне не исполнилось восемнадцать, и вместе с остальным рекрутами попал в войска. Мать очень переживала, и со слезами умоляла остаться. Понимал, что больше никогда не увижу стариков, но меня это не остановило – невольник своего естества, я рвался туда, где мог разрушать, решать судьбы других, где прав был сильнейший.


Попав в легкую пехоту, я прослыл жестоким, не знающим поражений, солдатом. Сейчас можно было бы посмеяться над этим мнением, потому что жестокость там, где рука не дрогнет от взгляда, полного мольбы о пощаде, и с проявлением её я познакомился позже, когда судьба свела меня с конницей, декурионом которой была Лайнеф.


В тот день земля стонала от пролитой крови, небо темнело под градом летящих стрел, вопли бьющихся и раненных заглушали звук стали, а солдаты спотыкались о трупы и были вынуждены ступать по мертвым телам. Меня настолько затянула бойня, что я не заметил, как меня подрезали. Меч прошелся по касательной и буквально срезал часть бедра. Валяясь на земле, я охрип от крика боли, понимая, что не жилец - рана была обширная, я истекал кровью.


Неожиданно, возле себя я услышал конское ржание, увидел всадника в красном плаще, привлеченного моими стонами. Шлем скрывал его лицо, а панцирь – тело. Ловко спрыгнув с кобылы, он подошёл и нагнулся ко мне, отдернул мою окровавленную руку и осмотрел рану. Резко вздернув голову, в меня впился пронзительный взгляд карих глаз. Глаз женщины!


На краткий миг мне показалось, что я лечу в бездну. Я не мог отвести от неё взгляда, не мог двигаться, не мог говорить. Не чувствовал боли. Непостижимым образом, она заглянула мне в душу, а во взоре мелькнуло... сочувствие. Потом нерешительно провела ладонью по щеке и тут же отдернула. Отведя взгляд, будто сожалея о прикосновении, она с горечью произнесла слова, которые повергли меня в шок:


- Ты будешь жить, ДЕМОН! – после чего вскочила в седло и растворилась в пыли сражения.


- Какой к гребанной матери демон, ненормальная? – крикнул ей вслед, только тут начиная осознавать, что забыл о ранении. Я посмотрел на ногу и в ужасе застыл – пролитая мной алая кровь темнела и становилась черной, а рана медленно затягивалась, покрываясь свежим слоем кожи. Отказываясь верить своим глазам, я в шоке наблюдал, как исчезали последние следы смертельного ранения, ища разумные объяснения происходящему, постоянно возвращаясь к словам незнакомки.


- Демон? Ложь, мать твою! Ложь! Я такой же, как все! – отрицая, заорал во всю глотку. Как в бреду поднялся и уставился на поле боя бессмысленным взглядом. Перед глазами проносилась вся моя ничтожная жизнь, меня трясло как в лихорадке. Горечь и злость на мать, старика отца, на весь людской род за то, что каждый день на протяжении восемнадцати лет был мерзким враньём, захлестнула рассудок. Меня будто переклинило – утробно рыча, я схватил меч и понесся в самую гущу событий, рубя направо и налево противника в то время, как мозг вел другую битву за принятие невозможного... Продолжая бой, я понял, что должен получить ответы на множество вопросов. Я должен найти эту ведьму, чтобы вернула моё прошлое, объяснив произошедшее, или…


Сражение кончилось, мы победили в очередной раз. Но не чувствуя привычного вкуса победы, в толпе ликующих солдат я искал конников, и кидался к каждому с вопросом, не знает ли кто таинственную всадницу с карими глазами. Солдаты смотрели на меня, как на умалишённого, шарахаясь в стороны. Я пребывал в безумии, отчаявшись получить ответы на свои вопросы.


- Ну и к кому мне идти? – спрашивал я себя, осматриваясь вокруг. Единственно, кто приходил на ум, был декурион Госпожа Лайнеф, о беспощадности всадников которой ходили легенды во всей империи. Её за женщину то не считали, за глаза называя стервой с яйцами. Те, кто пытался залезть к ней под тунику, давно превратились в тлен, зато турма, которой она командовала, была одна из лучших.


- По крайней мере других баб во всем легионе я не знаю, - пребывая в сомнениях, что это может быть она, я направился на поиски места расположения третьей турмы и их командира. Руки и ноги дрожали, но решимость крепла с каждым шагом. После долгих расспросов, узнав наконец, где базируется турма, я нашёл заветную палатку декуриона и, собравшись с духом, откинул полог, уставившись на силуэт женщины, стоящей ко мне спиной.


- Госпожа Лайнеф? …


*****


Прервав воспоминания, я вновь оказался под дождем, перед воротами полуразрушенного Килхурна, имея удовольствие лицезреть чаровницу Иллиам, при виде которой меркли все смертные девы. Красотка, каких еще свет не видывал, в неё был влюблен целый гарнизон.


ГЛАВА 6 (ЛАЙНЕФ)


- Лайнеф, а тебе никто не говорил, что нехорошо давать повод для переживаний даме столь преклонного возраста? – Иллиам была просто неподражаема в своём недовольстве. Забавно было наблюдать, как хладнокровная воительница притворно супилась, разыгрывая негодование. В такие моменты мимика преображала идеально красивое, но повседневно бесстрастное лицо, окаймлённое белокурыми локонами, и подруга чертовски походила на обиженную юную девушку. Только глаза … в них застыл вековой холод, и даже мне было не по силам растопить этот лёд.


- За несколько дней, что я тебя не видела, Иллиам, ты действительно успела состариться, – подразнила я её. - Вон и морщинки появились. - добродушный хохот ребят разнесся за моей спиной.