Мои братья приехали позже, и мы все отправилась на елочную ферму Крома, чтобы выбрать рождественскую елку для Бомонтов. но сегодня нам не хватало одного человека – Джилли, который обычно ворчал и жаловался практически на двадцать елок, прежде чем выбрать одну, ту самую. Хотя сегодня с нами был Бракс, который соглашался и кивал на каждую елку, которую мы выбирали. Все это было так мило, как будто он смотрел на Рождество глазами ребенка и мог чувствовать рождественский дух. Его безумные синие орбиты так озорно сверкали, таких искр я не видела даже у малышей. Бракс помог моим братьям срезать десятифутовую елку (примерно 3,048 м.) и погрузить на крышу маминого внедорожника. Я была уверена практически на сто процентов, что у Бракса никогда не было такого Рождества, как сейчас.

По возвращении домой с елкой, мы по традиции отправились искать идеальную омелу в лесу, за амбаром. Кайл нашел ее первым:

– Чувак, – он указал пальцем на гигантский пучок зелени наверху голого дерева. – Совершенство.

– Ты собираешься сбить ее, чтобы я мог поцеловать твою сестру? – Бракс прикрыл глаза ладонью от яркого света, затем посмотрел на меня и подмигнул. – Валяй, братан.

Кайл послушал, и большой ком вечнозеленых упал на землю. Мы вернулись на ранчо, и Бракс помог мне повесить омелу на крыльце.

Затем мы опробовали ее, затем еще раз.

Бракс крепко обнял меня и прижал к себе, поцеловав меня в шею:

– Мне кажется, омела работает, – я просто не могу не прикасаться к тебе, – прошептал он, и от его дыхания у меня стало покалывать кожу.– Надеюсь, твои братья не побьют меня. Побьют.

– Надеюсь, моя мама не побьет тебя, – сказала я, пытаясь выровнять дыхание.

В его глазах мелькнул страх, и я расхохоталась.

– Ореходробилка! – закричал Бракс во все горло. Ореходробилка.

Я не могла остановиться, хохотала как ненормальная, и не только от его очаровательного и сексуального акцента, но еще и от того, что мне, наверное, когда-нибудь все же придется рассказать ему истинное значение моего кодового слова.

Бракс помогал украшать елку, потом полез с моими братьями на крышу, чтобы повесить сотни огоньков, а еще – это принципиально важно – нашего двадцатипятилетнего Санту с оленем нужно поместить у самой трубы. Несмотря на всю его занятость, всякий раз, когда он был рядом, он ТАК смотрел на меня, что мне казалось, его глаза светятся. Я чувствовала себя желанной. Возможно, еще любимой? Бракс еще не говорил мне эти три заветных слова, но я совершенно точно ощущала его любовь.

В канун Рождества мы все собрались за столом, ели ростбиф, смотрели “Эта Замечательная Жизнь” и открывали подарки. Бракс удивил меня своим подарком –настоящей футболкой Бостон Ред Сокс с фамилией Бомонт на спине и номером Бракса. Я ходила по магазинам с мамой и выбрала Браксу в подарок книгу о созвездиях. Мне буквально пришлось отбирать у него книгу, так он увлекся чтением, мне было приятно, что ему интересно то, что интересно мне, и наоборот. Теперь мне хотелось разделить с ним кое-какое особое место. Мы пили ореховый гоголь-моголь, приправленный ромом. Я никогда не понимала, какое здоровское у нас Рождество: каждый год мы отмечаем праздник одинаково, не портим его кипами подарков, самое главное для нас – это семья, со своими маленькими традициями. Я ни за что на свете не променяю эти воспоминания.

– Куда мы идем? – спросил Бракс, шагая так близко возле меня, насколько это возможно, при том он еще обнимал меня за плечи и нес мой телескоп.

– Увидишь, – на самом деле мне было немного грустно, ведь то особое место, куда я его вела, для меня очень много лет назад сделал дедушка. Это место находилось выше чердака амбара, скрытая дверь вела на платформу, созданную специально для созерцания звезд. Мы добрались до амбара, поднялись по двум лестницам, и, когда наконец вышли на платформу, Бракс втянул побольше воздуха и сказал:

– Ух ты, Грейси, здесь так круто!

– Джилли построил эту платформу для меня, – ответила я. – Очень много лет назад. Здесь мы с ним каждый год наблюдали метеоритные дожди.

Я расстелила покрывало, Бракс установил телескоп, мы лежали очень долго и смотрели, как сверкают звезды на кристально чистом небе.

Бракс вскинул руку.

– Что это было?

– Дай-ка мне глянуть, – сказала я и придвинулась к Браксу, чтобы посмотреть через его окуляр.

– Я не знаю, что это было, – сказал он, придвинувшись к моему уху. – Это было похоже на сани, – его рука скользнула ко мне под куртку.

Я засмеялась и повернулась к нему лицом:

– Ты меня поймал.

Мы лежали и смотрели друг на друга, потом он поцеловал меня:

– Да, Солнышко, я поймал тебя и теперь не отпущу, – его губы прильнули к моим губам, а язык продвигался все глубже, я поднесла руку к его лицу и поцеловала в ответ.

– Я чертовскиииии ззззамерзззз, – сказал он, придвинувшись ближе, и теперь его руки стали пробираться ко мне под кофту.

Я завизжала:

– Бракс! Нет! Твои руки как ледышки! – я вся извивалась, а он продолжал свое нападение, пока его руки не согрелись от тепла моего тела, но все еще не отпускал, продолжая держать в ловушке. Он подложил под голову свой локоть и посмотрел на меня сверху вниз, изучая мое лицо, дюйм за дюймом, свободной рукой откинул мне волосы с лица и продолжал неотрывно смотреть. Он смотрел и молчал, а потом сказал:

– У меня перехватывает дыхание от тебя, Грейси Бомонт, – сказал он хриплым голосом. Он так смотрел, что, казалось, видел меня насквозь, и мне вдруг стало жарко, меня трясло. Бракс наклонился и поцеловал меня, поцелуй был глубоким, переполненным эмоциями, всплеск радости и тепла наполнил все мое тело и смыл все волнения и переживания, которые я когда-либо ощущала.

– Что Джилли сказал тебе в ту ночь, в больнице? – я снова задала этот вопрос. – Может, теперь ты можешь мне сказать?

Бракс прижался ко мне сильней:

– Он сказал мне не играть с твоим сердцем, и что если ты мне действительно нужна, то я должен доказать это или уйти навсегда. И что я должен пожертвовать всем ради тебя, – Бракс снова поцеловал меня. – Еще он сказал, что если я снова причиню тебе боль, то он найдет способ вернуться и надрать мне задницу, – он улыбнулся. – Я сказал, что ему не нужно беспокоиться об этом. Никогда. Никогда.

Я прямо слышала, как мой дедушка говорит все это Браксу злобным голосом. Боже, как же мне его не хватает.

Рождественским утром Бракс прокрался ко мне в комнату и разбудил меня:

– Грейси, – прошептал он мне на ухо, легонько тряся меня при этом. – Солнышко, просыпайся.

Я приоткрыла глаза, чтобы убедиться, что он мне не приснился. Но нет, вот он, навис надо мной в перевернутой кепке Бостон Рэд Сокс и с взволнованной улыбкой, которая была буквально приклеилась к его лицу.

– Вставай сейчас же, – умолял меня он.

– Если моя мама поймает тебя здесь, она побьет тебя метлой.

Бракс поднял бровь:

– Она меня сюда отправила.

Я села в кровати и потрясла головой.

– Кстати, я хочу сказать тебе спасибо.

Бракс дернул меня за руку:

– За что?

– За то, что ты следишь за своей речью и не ругаешься в присутствии моей мамы.

Он пожал плечами.

– Я стараюсь.

Я встала с кровати.

– Ты боишься ее – вот и причина.

– Жутко боюсь, – сказал Бракс, улыбаясь.

Я рассмеялась, и мы вместе пошли в гостиную, где стояла наша укутанная в игрушки и фонарики десятифутовая елка, под ней появилось еще несколько подарков. Я посмотрела на Бракса с подозрением.

– Что ты сделал?

– С Рождеством, ребята, – сказал только что вошедший Сет.

Двое других братьев высунули головы с кухни.

– С Рождеством, Лив, Бракс.

Мы все обменялись подарками. Бракс вертелся как уж на сковородке, в ожидании пока я открою его подарок – маленькую коробочку, которую он протянул мне. Я знала, что там не будет ничего такого, от чего я упаду в обморок, например, кольца, но там все же было что-то…

– Грейси, ты убиваешь меня, – сказал Бракс. – Открой уже его.

Я открыла коробочку, внутри была тоненькая серебряная цепочка в комплекте с маленькой подвеской. Подвеска была в виде телескопа, тоже серебряная. Я бросилась Браксу на шею.

– Класс! Она идеальная!

Бракс посмотрел на меня.

– Я знаю.

Мои щеки пылали, я обошла его и протянула коробку, завернутую в яркую оберточную бумагу с джутовым бантиком, который я сделала сама.

– Твоя очередь.

Бракс посмотрел на меня.

– Что ты там задумала, Грейси?

– Открывай.

Он разорвал оберточную бумагу и уставился на коробку.

– Не может быть!

Я посмотрела на Джейса, он помогал мне выбирать.

– Может, Бостон.

– Круто! – сказал он и вытащил ковбойскую шляпу из коробки. – Закрой глаза, Грейси...Ну! – он подмигнул. – Я примерю.

Я закатила глаза, но все же послушалась и закрыла.

– Открывай.

Я открыла глаза и увидела Бракса в шляпе, он специально спустил ее до бровей, шляпа идеально ему шла. Бракс скрестил руки на груди и сделал убийственный взгляд.

– Вот это я называю яростью, – сказал он, сощурив глаза и наморщив брови.

– Ты больше похож на сутенера, – сказал Кайл.

Мы все расхохотались.

Бракс пробыл с нами до конца наших каникул: помогал сделать ремонт кое-где, помогал с делами и даже объездил несколько лошадей. Вместе с Джейсом и Кайлом он чинил крышу и забор, потом они меняли прогнившие доски в амбаре. В канун праздника мы пальнули из Винчестера Джилли, и Бракс целовал меня целую минуту, встречая наступление Нового Года. Сет, Кайл и Джейс запускали фейрверки, и хоть мне отчаянно не хватало дедушки, я была окутана новыми радостями.