У нее остановилось дыхание. На расстоянии десяти футов от них находилась обещанная ванна, созданная самой природой. Над неправильной формы водоемом, двадцати футов длиной и примерно восьми футов шириной, в холодный воздух поднимались нежные завитки пара — горячий источник.

Венис вздохнула от удовольствия. Освободившись от одеяла и сбросив башмаки, она дергала ремень, пока наконец не расстегнула его.

— Эй! — смеясь, возмутился Ноубл. — Что случилось со скромностью?

— К чертям скромность. Я собираюсь принять ванну! — Последнее слово она произнесла с восторженным придыханием.

Она яростно сражалась с пуговицами, но в конце концов сдалась и стянула жесткую, грязную рубашку через голову. Снимая с себя серые носки, она прыгала сначала на одной ноге, потом на другой, сокращая между собой и источником десятифутовое пространство.

В итоге на ней не осталось ничего, кроме красного нижнего комбинезона. Его она не стала снимать, а просто прыгнула в воду.

Вода сомкнулась у нее над головой, и Венис опускалась в глубину, пока не развела руки, чтобы вытолкнуть себя обратно наверх, а выскочив на поверхность, засмеялась от неподдельного удовольствия.

Вода была горячей — не просто теплой, а горячей, восхитительно горячей, согревающей до костей, пропитывающей все тело.

Венис взглянула на Ноубла, который с улыбкой стоял у самой воды и так радовался ее удовольствию, словно бы наслаждался сам. Боже, она так его любит!

— Это настоящий рай! — крикнула ему Венис.

— Выглядит чрезвычайно заманчиво.

— Иди сюда, — без колебаний сказала Венис.

— Можно? — Он вопросительно поднял брови.

— Я не такая эгоистка, чтобы присвоить себе всю эту восхитительную горячую воду! — ответила она, отметив, что он уже сел на землю и стягивает сапоги.

У него ушло около минуты на то, чтобы тоже остаться в одном только нижнем комбинезоне. Поняв, что Ноубл не собирается его снимать, Венис почувствовала страшное разочарование. Его голую грудь она видела уже полдюжины раз, но никогда еще не видела Ноубла полностью обнаженным, и внезапно это показалось ей серьезным, крайне серьезным упущением.

Ноубл прыгнул, подняв фонтан брызг, и, сразу же всплыв на поверхность, отбросил с лица длинные волосы, а потом окунул затылок в воду и, приблизившись к Венис, снова тряхнул головой. На третий раз Венис поняла, что он делает это нарочно.

Она нырнула и, обхватив его за талию, потянула вниз, под воду, а потом, положив руки ему на плечи, толкнула как можно глубже и, вынырнув на поверхность, засмеялась.

Но смеялась она не долго. Оставаясь под водой, Ноубл крепко схватил ее за лодыжку. Пронзительно вскрикнув, Венис пнула его, но Ноубл обхватил рукой ее икру.

Чем сильнее отбивалась Венис, тем выше по ее ноге поднималась его рука. Венис не могла поверить, что он способен так надолго задержать дыхание. Она дергалась и извивалась, а он уже поднялся до ее колена. Она вырывалась изо всех сил, но Ноубл в конце концов обхватил ее за талию и потянул к себе под поверхность горячей, темной воды.

Его рот накрыл ее рот.

Невесомый и мускулистый, длинный и твердый, Ноубл прижался к ее груди, расположив свои бедра между ее бедрами.

Они всплыли на поверхность, все еще жадно прижимаясь друг к другу открытыми ртами и неистово, крепко обнимая друг друга.

— Венис? — Ее имя прозвучало вопросом.

У нее не было другого ответа, кроме того, что она хочет этого, хочет заняться с ним любовью, хочет оставаться в этом фантастическом мире снега и тепла, весенних цветов и зимних метелей.

Венис спустила с его широких плеч мокрое белье, и как только она это сделала, Ноубл вместе с ней поплыл к краю водоема.

Ноубл не шевелился, а лишь смотрел на Венис, заставляя себя ждать: она должна хотеть этого так же сильно, как хочет он.

Увидев на нижней губе Венис каплю воды, Ноубл, не справившись с собой, наклонился и слизнул ее, и у Венис из глубины горла вырвался звук, похожий на всхлипывание. Встретившись с Ноублом взглядом, Венис потянулась вверх, к застежке своего комбинезона, спустила его и сбросила с ног.

Из воды выступали округлости ее грудей, волосы, слегка покачивающиеся темными волнами около светлых холмиков, возбуждали не меньше, чем шелковое покрывало, стыдливо приоткрывающее прелести соблазнительницы. Ноубл прерывисто вздохнул и запустил пальцы одной руки в темные, струящиеся локоны — мягкие, густые и обольщающие.

Кончики пальцев, спрятавшиеся под плывущими волосами, задели сосок Венис, и от нечаянного прикосновения она выгнулась и подняла вверх подбородок, открыв шею. Решительно отыскав коралловую верхушку, Ноубл нежно поглаживал пальцем бутон, пока он не поднялся от возбуждения даже здесь, в этой разогретой ванне.

Опустив голову под воду, он взял сосок в рот и, неторопливо поглаживая его языком, почувствовал, как Венис задрожала и вцепилась руками ему в плечи.

— Займись со мной любовью, — прошептала она, но что-то в ее тоне заставило Ноубла насторожиться.

Он поднял голову и, взяв Венис под колени, поднял ее, чтобы она обхватила его ногами за талию.

— Это не «прощай» и не «еще раз на память», — поклялся он. — И не важно, что ты думаешь.

Он навалился на нее, и она, откинувшись назад, прогнулась, чтобы почувствовать его внутри себя.

Она никогда не сможет любить какого-то другого мужчину сильнее, чем любит Ноубла.

— Это не «прощай», — повторил Ноубл и прижал ее к себе. Он толчком вошел в нее, по мышцам его живота пробежала дрожь, а Венис резко, вдохнула и широко раскрыла глаза, когда он погрузился в самую ее глубину.

Над горячим источником пронесся внезапный порыв ветра, и в ответ ему поднялись густые белые облака. Это Тритон, великолепный, окутанный туманом и влюбленный.

Пришел посвататься к глупой девушке, подумала Венис. Тяжело дыша, она почти с благоговением коснулась гладкой щеки Ноубла.

— Не смотри на меня так, — буркнул он и вошел в нее еще глубже, прижав к скользкому от водорослей краю водоема, и его движения разорвали тонкие лоскутки пара.

— Как? — с трудом произнесла она, прижимаясь к нему еще Крепче.

— Как будто стараешься запомнить мое лицо, — прохрипел он.

Он заставит ее прекратить это, заставит жить только этим моментом, заставит забыть о «последнем разе» и об окончательном «прощай».

Ноубл резко вышел из нее, а Венис, со слетевшим с ее губ страдальческим звуком, вцепилась в него, и у нее в глазах, сияющих серых драгоценных камнях, вспыхнул упрек. Ноубл прислонился спиной к стене бассейна и оперся согнутыми локтями о его скалистый край.

— Что ты делаешь? — в растерянности спросила Венис.

Он, должно быть, нашел под водой какую-то опору для ног, потому что его загорелая грудь, по которой стекала вода, возвышалась над поверхностью.

— Жду. — Нежные снежинки безмолвно таяли на его разогретой коже.

— Чего?

— Чтобы ты занялась со мной любовью.

— Я… я не понимаю.

— Я не хочу заниматься любовью, зная, что этим ты прощаешься, зная, что запоминаешь каждую мельчайшую подробность, каждое прикосновение моего языка, каждое движение моих бедер для того, чтобы сохранить их в самом дальнем закоулке своей памяти.

— Это совсем не так!

— Это именно так. А я не хочу, чтобы меня использовали таким образом. Если ты хочешь заниматься любовью, занимайся любовью. В этом месте нет посторонних. Даже тех, у кого благие намерения, — иронично добавил Ноубл.

Венис мгновение смотрела на него, а потом нерешительно поплыла вперед. Обвив руками его шею и опустив ресницы, она скользящим, волнообразным движением потерлась телом о его тело, и Ноубл прижался затылком к скале.

— Хорошо, — прошептала Венис у самой его шеи, направляясь к нижней губе, — Есть только «сейчас», только «здесь» и только мы. Но ты тоже обещай. Никакого прошлого, никакого будущего, только «сейчас».

Ноубл еще не успел ничего сказать, но уже отдал свое тело в ее распоряжение, и Венис совсем не скромничала с его подарком. Ей хотелось вернуть Ноублу хотя бы часть того наслаждения, с которым он ее познакомил.

Она поднялась выше, касаясь грудями его скользкой от воды груди, твердой и теплой, потом намеренно медленно обхватила ногами его бедра и погладила руками грудь, дыша теплом ему в ухо и покусывая зубами колючую скулу.

— Ты меня любишь? — шепнула Венис.

— О Господи, да!

— Я тоже люблю тебя. — Руки Венис направились вниз по его телу, и брюшные мышцы Ноубла крепко сжались, когда ее ногти нежно царапнули его живот.

Ноубл застонал, и его бедра устремились вперед в ответ на движение ее руки. Венис снова несмело провела рукой, и Ноубл стиснул зубы.

Закинув назад голову, он со свистом вдохнул воздух, открыл глаза и под водой схватил Венис за запястье.

— Мне больше нравится быть в твоем теле, девочка, — сказал он и, быстро подняв Венис, одним толчком глубоко вошел в нее.

Продолжая двигаться, Венис встречала каждый мощный выпад наклоном бедер и устремлялась вперед, навстречу Ноублу, ища более полного слияния.

Она услышала его хриплый крик и ощутила, как по его большому телу прокатилась неистовая и совершенно бесконтрольная дрожь, и в тот же миг достигла собственной вершины удовольствия, и чистый восторг, бурля и кружась, разлился по всему ее телу.

Венис тяжело дышала, лишившись всех сил, оставаясь в объятиях склонившегося к ней Ноубла, и ощущала на своем плече его прерывистое дыхание. Долгое время они оставались в таком положении, и Венис чувствовала себя слабой, изнуренной и довольной.

— Венис? — В голосе Ноубла звучал вопрос, но у нее не было нужного ему ответа.

— Ты обещал.

— Да. Я обещал. Но у тебя уже есть некоторое основание верить моим обещаниям? — грустно шепнул он ей на ухо.