– Прости, – отозвалась она. – Почему вы здесь сидите? Шли бы в дом.

 – Нам и тут неплохо, – проворчал Ланц. Теперь ему вряд ли удастся вернуться к своим размышлениям. Нить их потеряна безвозвратно. – Кстати, почему от тебя пахнет ванилью? Экспериментируешь со вкусами овсянки?

 – Я испекла кекс.

 – Правда? – Дитрих удивленно вскинул бровь.

 – Хотите попробовать? – оживилась Лота.

 – Нет, – покачал головой он.

 – Да, с удовольствием, – мигом отозвалась Аманда.

 – Тогда идите в дом, – улыбнулась фрау Ланц.

 Дитрих покачал головой.

 – Ты сумасшедшая, – тихо шепнул Аманде.

 – Все так печально?

 – Посмотрим. Если выживешь, я тоже рискну отведать сей шедевр.

 – Да ты просто благороднейший из рыцарей, – хмыкнула девушка. – Кстати, а почему твоя мама готовит именно овсянку?

 – Предрассудки, – отозвался парень. – Наслушалась рассказов о том, что англичане жизни своей не мыслят без этой каши, вот и совершенствует мастерство.

 Посреди стола стояло блюдо, в центре которого возвышался кекс, щедро присыпанный сахарной пудрой. Аманде вспомнилась статья из какого-то журнала, где говорилось, что подгоревшую или же наоборот непропеченную корку можно замаскировать с помощью сахарной пудры или глазури. Аппетит резко испортился, но Лота так мило улыбалась, что у Аманды даже мысли не возникло – отказаться от предложенного яства.

 Дитрих с кислым видом пил чай без сахара. Аманда с энтузиазмом нахваливала кекс, откусывая от него небольшие кусочки. То ли, действительно, ей нравилось, то ли просто примерила на себя роль и пыталась польстить горе-кулинару, коим была Лота. Мать Дитриха была на седьмом небе от счастья, слушая комплименты, и на губах у нее не переставала играть улыбка. Грант тоже благодарно улыбнулась.

 Дитрих тяжело вздохнул. Ему она так не улыбается. Ему она вообще не улыбается.

 Лота и Аманда мигом обернулись в его сторону, и хором спросили:

 – Что-то случилось?

 – Всё отлично, – ответил Ланц.

 Грант, сидевшая рядом, не удержалась, положила ладонь на его бедро. Почувствовала, как он напрягся, а потом посмотрел на нее вопросительно.

 – Я не отравилась, – шепнула она, воспользовавшись тем, что Лота отвлеклась. – Правда, вкусно.

 Руку тут же убрала, и Дитриху захотелось побиться головой о стол. Он тут проблемы мировой важности решает, а она ему о каком-то пироге говорит.

 – Мам, можно мне тоже кусочек? – попросил он.

 Раз уж ничего, кроме пирога, ему здесь предложить не могут, то пусть хоть пирог будет.

 – Ты передумал? – улыбнулась Лота.

 – Да.

 Она отрезала немного, положила кусок на тарелку и передала её Дитриху. Он поблагодарил мать и, всё ещё сомневаясь в правильности своего поступка, попробовал её творение. Странно, но Аманда не обманула. Это, на самом деле, оказалось съедобно и даже вкусно. О чем он и сообщил матери, вызвав у нее ещё одну улыбку. С сахаром, конечно, переборщила, но общей картины это не портило.

 Они просидели еще некоторое время в кухне, потом с работы вернулся Якоб. Пирогом торжественно кормили его, и он тоже оказался приятно удивлен творением супруги. Хотя, Дитрих знал, что отец при любом раскладе стал бы нахваливать стряпню Лоты.

 – Уже поздно, – задумчиво протянул мужчина, отодвигая чашку, подходя к Лоте и целуя её в щеку.

 Аманда сразу поняла, что ей недвусмысленно намекают, что пора бы и честь знать.

 – Да-да, – суетливо произнесла девушка. – Я, пожалуй, пойду. И так слишком задержалась.

 – Одна? – недоуменно спросил Дитрих.

 – Да, – кивнула она.

 – Но...

 Он вновь вспомнил о её прошлой самостоятельной вылазке, закончившейся довольно плачевно. И сейчас собирался её проводить, даже, если она будет упираться руками и ногами, а потом скажет, что уже не маленькая и сама несет ответственность за свою жизнь.

 – Мам, пап, можно Аманда останется? – выдал он, прежде чем понял, что именно произнес.

 – Но мои родители будут переживать, – все еще сопротивлялась Аманда.

 – Позвонишь им и скажешь, что ночуешь у подруги.

 – Ты – подруга? – хмыкнула Грант.

 – Ладно,  у друга, – Дитрих успешно проигнорировал её сарказм. – Так что, можно?

 – Но я... – в очередной раз начала Аманда.

 – Можно, – кивнула Лота, бросив красноречивый взгляд в сторону мужа.

 Тот усмехнулся, но ничего говорить не стал. Если Лота не возражает, он тоже не станет противиться. Тем более, его совсем не смущает присутствие в доме посторонней девушки.

 – Но я же... – вновь начала Грант.

 – Что? – непонимающе спросил Дитрих, надеясь хотя бы сейчас вогнать её в краску.

 Но Аманда гордо вскинула голову и произнесла:

 – Я не взяла с собой пижаму и зубную щетку. Это осложняет ситуацию, – посмотрела подозрительно на Дитриха. – Зубы не почищу и спать лягу голой, – шепнула ему на ухо. – Будить меня утром не приходи.

 Дитрих удивленно моргнул. Издевается что ли? Конечно, издевается. Если бы она не острила, потеряла львиную долю своего очарования.

 – И щетку, и пижаму я тебе дам, – произнес он. – Так что можешь не переживать.

 – Эх, – вздохнула девушка. – Вот так всегда. Только захочется список требований предъявить, как тут же выясняется, что всё есть, и даже придраться не к чему.

 Она позвонила домой, несколько минут разговаривала с Сарой. Та достаточно прохладно восприняла новость о ночевке в доме подруги, как и всегда. Одобрила решение не возвращаться по темноте и, попрощавшись, положила трубку.

 Аманда задумалась. И почему она не настояла на своем? Как теперь удержаться от соблазна? Да, наверное, тот факт, что его родители ночуют в этом же доме, должен немного остудить её пыл, но все обстоит иначе. У нее нет никакой гарантии, что ночью она не придет к нему в спальню и не предложит себя. Нет, все же есть сдерживающий фактор. Гордость. Только, чтобы сохранить гордость, она не станет ничего предпринимать. Вообще ничего. Ляжет спать и уснет крепким сном. Проснется лишь утром. Снотворного что ли попросить у Лоты?

 Девушка поднялась на второй этаж, прикидывая, стоит ли заглядывать к Дитриху, чтобы пожелать спокойной ночи или лучше оставить эти нежности? Он не обидится, если она не скажет ему пару слов. Не ребенок, в конце концов.

 Проходя по коридору, она заметила, что дверь в его комнату открыта. Любопытство одержало сокрушительную победу с разгромным счетом, и девушка всё-таки заглянула в комнату. Дитриха в спальне не было. Скорее всего, он сейчас находился в смежной ванной. Подумав, что ничего страшного, если она заглянет и туда, не случится, Аманда сделала шаг вперед. Дитрих, действительно, находился в ванной, искал зубную щетку. Обернулся к Аманде на пару секунд, а затем возобновил поиски.

 – Позвонила?

 – Да, уже. Сара не стала возражать.

 – Но ощущаешь ты себя неуютно.

 – Откуда ты знаешь?

 – Чувствую.

 – Я не так часто остаюсь ночевать в чужих домах. Забыла, когда это случилось в последний раз. Вечеринки я посещать перестала, друзей растеряла, так что... – Аманда развела руками. – Кстати, я так поняла, ты ищешь для меня зубную щетку. А что с пижамой? Я, правда, лягу спать без одежды, это не шутка. Так что утром не нужно меня будить, чтобы неприятных сюрпризов не было.

 – И часто ты такое практикуешь?

 – Время от времени.

 Она сказала это так просто, что Ланц едва не взвыл от возмущения. Зачем она это делает? Неужели не думает, какое впечатление на него производят её слова?

 – И как?

 – Вполне успешно.

 Дитрих, наконец, перестал копаться в ящике и протянул девушке щетку.

 – Держи.

 – Раз уж я оказалась в твоей ванной, то можно я здесь зубы почищу?

 – Конечно, – кивнул Ланц. – А я на время отлучусь. Нужно еще решить вопрос с пижамой.

 Ничего ему не нужно было решать. Лота обо всем бы позаботилась. Но и находиться рядом с Амандой, спокойно рассуждавшей о вещах, которые Дитриха сбивали с пути истинного, было опасно.

 Она осталась наедине с собой. Выдавила на щетку немного пасты. Устало улыбнулась отражению.

 – Странно, да? – спросила сама себя. – Не думала, что окажусь здесь. Не думала, что когда-нибудь буду болтать с его матерью, как с подружкой, и, конечно, помыслить не могла о том, что буду отпускать столь похабные шуточки. Да и не такая уж я красивая в обнаженном виде. Одни шрамы чего стоят...

 Аманда все видела в ином свете, где балом правил гротеск. Шрамы уже были не так заметны, как раньше. Побелели, практически слились по цвету с кожей.

 Просто так, ради интереса она отогнула воротничок своей рубашки, стараясь рассмотреть себя внимательно. Ничего не увидела, приблизилась к зеркалу, вынув одну пуговицу из петли. Теперь у девушки появилась возможность отогнуть воротничок сильнее. Но шрамы все равно не были заметны. Аманда видела их, но они не угнетали её так сильно, как раньше. Вообще никаких чувств не пробуждали. Видимо, ненависть к ним умерла вместе с ненавистью к Эвансу.

 Сплюнув в раковину, девушка прополоскала рот, пристроила щетку на бортик раковины, обернулась и едва не вскрикнула от неожиданности. Еще недавно там никого не было, а сейчас в дверном проеме стоял Дитрих, державший в руках полотенца и еще что-то. Видимо, обещанную пижаму.

 – Я хотел спросить.

 – О чем?

 – Ты можешь поспать в моей рубашке?

 – Думаю, она будет висеть на мне, как на палке, – вздохнула Грант.

 – Это точно, – вздохнул Ланц, понимавший, что Аманда права.

 – Но лучше так, чем совсем без одежды.

 – Что? – поинтересовался он.

 – Ничего, – пожалуй, слишком быстро ответила Аманда, тем выдала себя с головой.