Олег Селиверстов - Флёр-о-Флёр

Вытерев слезы, Лера достала телефон и написала Рами сообщение, что она не поедет в Венецию и завтра возвращается домой. Затем она спустилась в метро и поехала в отель.

* * *

Телефон в номере несколько раз пикнул. Лера сняла трубку. Консьерж сообщил, что на ресепшене ее ждет письмо.

...

Лера почувствовала, как забилось ее сердце. Он все-таки хочет с ней встретиться, невзирая на запрет Сюзанны! Она приняла душ, сделала укладку, одела новый комплект нижнего белья, белую блузку и подвеску с жемчужинами на шею. Когда она проходила холл, негр-консьерж восторженно поднял руки.

Пока поезд несся по туннелям парижского метро, Лера открыла путеводитель, чтобы сориентироваться по карте, и с удивлением обнаружила, что в указателе улиц нет никакой Rue Chat Que Peche. Это что, новая шутка человека в маске? Или ошибка? Она несколько раз перепроверила – улицы не было! Лера открыла главу, где рассказывалось про Латинский квартал и была нарисована часть квартала. «Ша-ки-Пеш («кот-рыболов») – узкая пешеходная улочка не слишком изменилась за последние три столетия…» – гласила надпись. Стрелочкой была показана маленькая улица, но не на набережной, а чуть в стороне. Видимо, в путеводитель закралась ошибка. Выскочив из метро на станции Сан-Мишель, Лера очутилась внутри Латинского квартала, среди множества греческих и турецких лавочек и ресторанчиков. Все вокруг кишело туристами. Воздух был пропитан ароматом жареных специй, мяса и рыбы.

Лера быстро пересекла несколько улочек и вышла на место, указанное в путеводителе. Улицы «Ша-ки-Пеш» [39] там не было! Она обошла еще раз все вокруг, безрезультатно. Чтобы не плутать, Лера выбралась на проспект Сен-Жак и торопливо зашагала на набережную. Если нет улицы, должен быть ресторан. Начинало смеркаться, стрелка на часах неумолимо подползала к половине восьмого. В отчаянии Лера зашла в магазинчик «Шекспир и К», который попался ей на пути. Продавец, милый седой дядечка, выслушав ее просьбу, стал что-то объяснять, показывая в левую сторону вдоль набережной и узко складывая ладони. «Мерси, мерси боку», – поблагодарила его Лера и почти вприпрыжку бросилась туда, выискивая между домами узкую улочку. И все равно точно пропустила бы ее за спинами прохожих, если бы не фонарь, а точнее, три фонаря, за которые зацепился взгляд.

«Ша-ки-Пеш» – улица, которой нет на карте! Улица, с которой ошибся автор путеводителя! Это была не улица, а проход между домами, меньше метра шириной. На одной стене – три старинных фонаря, на другой – тусклая вывеска «Бар-ресторан «Афродита», выведенная кривыми греческими буквами над низкой дверью. Лера невольно оглянулась. Справа и слева на улицах кипит жизнь, мелькают прохожие, а здесь – ни одной живой души. Как будто стоишь за кулисами театра и подглядываешь в узкую щелочку за тем, что происходит в зале.

Дверь противно скрипнула. Внутри, в небольшом полутемном зале с низким потолком было занято всего два столика. За одним пили пиво два смуглых грека, а за другим спиной ко входу сидел мужчина в шляпе и плаще.

– Бон суар, – появился пузатый грек с кривым носом – точная копия трактирщика из сказок братьев Гримм. Он вытер руки о длинный фартук, внимательно оглядел Леру с головы до ног и чмокнул губами. – Уи, бланше. – Он показал огромной рукой на столик, за которым сидел человек в шляпе.

На столе между двумя бокалами скромно ютился букетик из белых роз, на лепестках в смятении прыгали отблески свечи.

– Прости, что опоздала. Никак не могла найти улицу. Ее нет на карте, а в путеводителе ошибка. Это мистика какая-то.

Рами кивнул, поправил на шее шелковый сиреневый шарф и написал на листке «?».

– Я решила не ехать в Венецию и, если получится, завтра же улететь домой. – Лера села напротив, сложив руки между коленями, чтобы унять волнение. – Сюзанна назвала меня шпионкой и заявила, что больше не нуждается в моей помощи. Она собирается отгадывать последнюю загадку сама, а меня завтра отправляет на поезде в Венецию. Так что…

Она замолчала. Пузатый грек, смахнув со скатерти прилипшие крошки, поставил на стол бутылку розового вина и широкое блюдо с жареными на гриле королевскими креветками. «В сливочно-чесночном соусе», – сразу определила Лера по запаху.

– Я здесь больше не нужна. Никому…

Рами приложил палец к губам, улыбнулся. Затем разлил вино и, оторвав несколько лепестков от роз, бросил их в бокалы. «Знак доверия. – Лера грустно улыбнулась. – Как в Древнем Риме». Она попыталась представить лицо Андре за черно-белой занавеской маски. Не получилось.

– Красиво… – прошептала она, подняв бокал. На розовой глади вина покачивались, как перья белой птицы, нежные лепестки. Ей вдруг расхотелось расспрашивать Рами, кто он – Андре или не Андре? Ей стало страшно, что он встанет и молча уйдет. И все тут же исчезнет: свечи, вино, эти креветки, которые так хочется взять за рыжий хвостик и съесть. Неужели так важно знать, кто прячется под маской, если тебе хорошо с ним?

– Теперь я тебе доверяю и совсем не боюсь, – Лера зажмурилась и выпила залпом все вино, затем взяла креветку. На зубах захрустело упругое мясо, приятно отдающее дымом и чесноком.

– Очень вкусно. Я сегодня целый день ничего не ела, – пробормотала она с набитым ртом. Ей вдруг стало тепло и хорошо. Как тогда, в ресторане, похожем на готический замок.

Рами налил в ее бокал еще вина.

– Мерси боку! Очень приятное вино, – сказала Лера и начала рассказывать про свои похождения, глядя, как ее молчаливый собеседник сначала вытирает хвостик креветки салфеткой и затем аккуратно берет перчаткой. Бутылка вина незаметно опустела, пузатый грек принес вторую.

– Предлагаю выпить за парижан – они такие милые и дружелюбные! – Лера подняла тост, – за тех, у кого, например, здесь родилась бабушка или двоюродная тетя…

Губы Рами тронула чуть заметная улыбка.

– Можно приезжать часто и не платить за отель, – со смехом пояснила Лера, лукаво глядя в черно-белый силуэт маски.

– А знаешь, Рами… – она чуть было не назвала его Андре, – я передумала. Я, пожалуй, поеду с вами в Венецию. И даже на поезде. Тем более что я очень люблю поезда – стук колес в ночи, шлагбаумы… Но только с условием, что не буду больше никому из вас помогать. Ну, кроме формальных обязанностей секретаря. Хорошо?

Он кивнул и достал из кармана синий бархатный футляр. В нем лежали серьги с белыми жемчужинами.

Лере захотелось тут же расплакаться от нахлынувшей на нее радости.

– Спасибо. Это так неожиданно….

Он не дал ей договорить, а взял ее руку и поцеловал. На запястье остался след от помады.

Когда они вышли из ресторана, ночь уже запеленала город черным покрывалом. В узком проходе слабо мерцали фонари.

– Здесь страшно, как в подземелье. – Лера взяла Рами под руку, тесно прижалась и зашептала, почти касаясь губами края маски. – Я знаю, зачем ты пригласил меня именно в это кафе на улице, которой нет на карте. Если бы я рассказала об этом Сюзанне и назвала адрес, она бы его не нашла. Ты хитрый и коварный, как крокодил…

Ее звонкий смех весело отскочил от кривых стен домов.

На набережной их ждало такси, «Пежо» вишневого цвета.

– Вуаля! Вот это да, точь-в-точь мой Пьеро! – воскликнула Лера – А поедем к Эйфелевой башне? Выходить не будем, только проедем мимо и полюбуемся металлическими стрингами. Потом отвезете меня в отель.

Рами согласился. Лера сказала водителю, куда ехать, и такси тронулось. Лера нашла в темноте руку Рами и сжала в своих ладонях. Как же она соскучилась по запаху театрального грима, напоминающего аромат фиалок.

Вокруг все блестело и сверкало: украшенные гирляндами кораблики, скользящие по Сене; ярко освещенные старинные дворцы и замки, охраняющие Набережную; фары-эполеты автомобилей, ведущих хоровод на перекрестках. И конечно же – Эйфелева башня, уходящая огненной стрелой в небо.

Такси резко затормозило. Дорогу перекрывал полицейский патруль. Водитель вышел, а когда вернулся, стал что-то говорить про теракт и про то, что проверяют все темно – красные «Пежо». Затем попросил Рами пойти с ним к полицейским.

Рами склонил голову и сказал:

– Валери, отвернись. И дай мне твой паспорт.

– Что? – Лера не сразу поняла, что эти слова произнес человек в маске.

– Дай мне, пожалуйста, твой паспорт и, прошу, отвернись. Тебе нельзя видеть мое лицо.

Лера повернулась к реке, нашла в сумочке паспорт и, не оборачиваясь, отдала Рами. Он вылез из машины и, опустив голову и подняв воротник плаща, пошел к полицейской машине.

Маска осталась лежать на сиденье. «…Тебе нельзя видеть мое лицо» – мужской голос был совершенно незнакомым. Низкий баритон, это был не Андре! Лера испуганно огляделась, с трудом соображая, что надо делать. Впереди виднелись башни замка Консьержери и арки Нового моста. Может быть, выскочить и убежать, но что подумают полицейские?

Водитель и Рами вернулись. Рами, не поворачиваясь, протянул ей паспорт и надел маску. Такси тронулось.

– Ты не Андре! – зашептала Лера, как только машина проехала полицейских. – Ты не Андре!

– Нет.

– Arretez-vous isi, s’il vous plait! – закричала Лера водителю. – Остановитесь, пожалуйста!

Такси остановилось. Лера, схватив сумочку, выскочила на набережную и быстро зашагала в сторону Нового моста. Сзади послышались настигающие шаги. Она оглянулась. Рами догонял ее. Он был без маски и, чтобы скрыть лицо, надвинул низко на лоб шляпу и придерживал рукой поднятый до самых глаз воротник плаща. Она хотела побежать, но ноги не слушались. На мосту он схватил ее за руку. Она попыталась вырваться, но он только крепче сжал ее локоть.

– Валери, постой.

– Отпусти меня.

– Тихо, не кричи.

Он стоял к ней вполоборота, напряженно оглядываясь по сторонам.