— Вот здесь мы и построим город из легенды!

Флорис приподнял голову Батистины, чтобы убедиться, что она говорит серьезно. Это было так. Прекрасные аквамариновые глаза, сияя, смотрели на него, не оставляя места для сомнений.

Флорис начал понимать, что его жена — настоящее чудо. Он прижал ее к себе и улыбнулся — наполовину шутливо, наполовину серьезно.

— Да, дорогая, и из любви к тебе я сначала построю Золотые Ворота… Через них смогут пройти только те люди, чье сердце чисто. Иначе горе им: алмазная стрела унесет их душу!

Чуть-чуть выспренно Флорис принялся излагать старую украинскую легенду… Батистина прижала к груди милую темноволосую голову.

— Да, Флорис, это будет наш город!

— В таком случае мы назовем его Мортфонтен… или Город Батистины… или…

Он принялся покусывать ее соски… Вскинув голову, Батистина запустила руки в его густые кудри.

— Нет, Флорис… ты сын царя, и город будет называться Санкт-Петербург.

Он взволнованно поглядел на нее.

— Ты обо всем подумала, любовь моя!

ЭПИЛОГ

На следующий год население Санкт-Петербурга, расположенного на побережье Мексиканского залива, пополнили толстый мальчик весом в девять фунтов по имени Пьер де Портжуа и маленькая девочка с кожей абрикосового цвета, которую звали Евладия де Вильнев-Карамей.

Через окружавший городок лес пролегла дорога, и несколько новых поселенцев поставили свои бревенчатые дома рядом с хижинами молодых людей.

Этими поселенцами были Федор, Ли Кан и Цицерон. Казак и китаец, отправившись на поиски Флориса и Батистины, прибыли в Новый Орлеан, но обнаружили там только Цицерона, пребывавшего в отчаянии от измены Босси.

Через несколько месяцев трое приятелей вернулись на берег к Адриану. Какова же была их радость, когда они увидели там Флориса и Батистину.

Но даже в раю на небосклоне появляются тучки. Федор вернулся не один! Он привез с собой свою Дульсинею — даму Сент-Эрмин, самую безудержную болтунью во всем Новом Свете.

Во Флоридском Санкт-Петербурге вставали с петухами. Целый день жители города работали. Они обустраивали свои дома, сажали злаки и откармливали свинью.

Жорж-Альбер не смог привыкнуть к вечной тесноте и суете. Вместе с Маринеттой он переехал в лес и уединенно жил там, воспитывая своих первенцев. Новорожденных назвали Людовиком и Елизаветой — в память о короле Франции и русской царевне. Жорж-Альбер всегда гордился своими высокопоставленными знакомствами!

Наступал вечер, и Флорис заключал в объятия Батистину. Они любовались водами Мексиканского залива и наблюдали за полетом чаек над ласковыми волнами.

Прежние грозные любовники с Миссисипи с улыбкой смотрели друг на друга. Иногда Флорис властно всматривался в огромные голубые глаза Батистины, но он больше не подозревал ее. Впрочем, она больше не лгала… почти не лгала!

Опустив свою белокурую головку на плечо мужа, она, счастливая, тихо шептала:

— ФЛОРИС… ФЛОРИС, ЛЮБОВЬ МОЯ!


Внимание!