– Нет, нет, тебе не надо! – воскликнул Петр.

– Я так рад, что вы нашлись! – не совсем к месту торжественно провозгласил Евгений.

Кот подошел и потерся о Птичины ноги.

Она засмеялась оттого, что ей стало щекотно.

– Какой же ты хороший, кот! – сказала она. – А как тебя зовут?

– А так и зовут – Кот, – сказал Женька.

– А давайте-ка все на веранду, самовар, чаек, релакс, – пригласил Геныч.

На веранде дед читал, покачивая лежащую в коляске Викторию.

Кот обошел коляску и улегся на сетку между колесами.

– Решил ее охранять, – пояснил Женька. – Он такой. Выберет себе, кого надо охранять, и все. Ходит потом вокруг да около.

– Мудрое создание! – похвалил дед, сразу же переставая покачивать коляску.

– Вообще – волшебник, – подтвердил Женька. – А она – чья? В смысле – ребенок…

Птича засмеялась.

– На Викусю у всех буквально одна реакция. Первым делом все спрашивают, чья она. Она – дочка моей подруги. У той такие обстоятельства, что необходимо было уехать по делам. А ребенка оставить оказалось не на кого. Вот я и решила помочь. Из-за этого и возник конфликт, который вы из своего окна наблюдали.

– Он был против? – спросил Женька.

– Он был против того, что я говорю по телефону с мамой этой девочки. Я должна была сначала попрощаться с ним, проводить и все такое. Я очень старалась так делать обычно. Но в тот раз не получалось. Форс-мажорная ситуация. Вот и вся суть, собственно.

– Птич, я адвокату звоню. У меня адвокат отличный по этим делам. Он все сделает, тебе не надо об этом думать. Согласна? – спросил Петр.

– Да, звони. Конечно, согласна. Мне главное – Славу не видеть больше, и все.

– А ты, Жень, можешь у нас тут остаться, – предложил Генка, – места полно. Там еще у Мухиной целый дом пустует. Шашлыки сделаем вечером, я с утра закупился… Вот Нелька приедет, Викусина мать, пойдем вместе за речку, к бабе Нине, на теленочка смотреть. Коту твоему теленочка покажем. Там вообще всего навалом: куры, индюшки, утки, гуси… Козы еще. Мухина, чего еще у Нины есть?

– Все, что хочешь, есть. Ноев ковчег просто. Кролики. Может, и лошадки… Надо сходить и глянуть.

– Мы правда можем остаться? – радостно спросил Женька.

– Ты имеешь в виду себя и Кота? Конечно, правда, – подтвердил Геныч свое приглашение.

Кот расслабленно валялся на багажной сетке коляски, всем видом показывая, что свое пристанище он обрел и пока расставаться с ним не собирается.

– Смотри, как он тут улегся! – удивилась Птича. – Прямо сразу так и пошел… Как будто за этим и приехал.

– Он такой, знает, чего хочет, с детских лет, – подтвердил Женька. – Значит, понравилось ему тут.


Птича впервые за долгие годы чувствовала себя совершенно в своей тарелке. Она находилась среди своих, от которых не надо закрываться, таиться… Ей было легко, словно она избавилась от тяжеленной ноши.

– А можно я пойду подремлю в шезлонге? – спросила она.

Ей просто хотелось убедиться, что можно все.

– Иди-иди, мы тут кое-что еще досмотрим, обсудим. Викуся под защитой. Ее видишь кто охраняет. Иди. А позже шашлыки будут. Спи, отдыхай…

Парни ее говорили наперебой.

«Солнцы мои», – подумала Птича, подхватила книжечку и отправилась на отдых.

Улечься она решила не в шезлонг, а на раскладушку, чтоб удобнее было. Оттащила ее подальше, в самую глубину участка. Здесь, среди кустарника, сооружали они каждое лето огромный шалаш. Он у них назывался замком. Возле этого замка и шли самые эпохальные баталии в защиту Прекрасной Дамы. Рыцарь рубил лопухи, произносил длинные захватывающие речи, Прекрасная Дама призывала к осторожности и предупреждала врагов, что в любом случае победа достанется Рыцарю…

Хорошее место. Давно отвоеванное у Сил Зла в пользу Сил Добра.

Сейчас оно все поросло лопухами, крапива кустилась чуть ли не в человеческий рост. Укромный уголок.

Птича прочитала всего насколько строчек и уснула. С таким удовольствием и так крепко, что пропустила много чего интересного.


Проснулась, совершенно не понимая, который час. По летнему солнцу разве определишь?

А какая разница, день сейчас или вечер? Ее никто не попрекнет, не съязвит, не примется поучать…

Какое счастье – быть свободной именно в мелочах повседневной жизни! Ведь из них складывается то главное, что в нас есть, – наше внутреннее равновесие и желание радоваться миру, ожидая от него приятных сюрпризов, а не очередных гадостей.

Птича поскакала на веранду, свежая и довольная.

И кто же там сидел за щедро уставленным всякой вкуснотой столом?

– Нелька! – тихо, чтобы не испугать Викусю, но очень восторженно произнесла Птича.

Нелька собственной персоной!

– Но ты же собиралась завтра! Ты… как дела? И как ты поняла, что мы тут, а не у нас на даче?

– Все хорошо, – улыбалась подруга. – Узнала очень просто. Позвонила на твой номер. Подошел Геннадий. Сказал, где вы все есть. Найти нетрудно.

– Ох, да! Я ведь телефон на столе оставила! Как хорошо! Викуся у нас ангел. Друг высшей пробы. Характер золотой. Ела, спала, улыбалась. Сегодня ее надо обязательно искупать… У нас тут такие дни… Такое происходит…

– Я вижу. И знаю, – подтвердила Нелька. – Мне уж многое рассказали.

– Ну а ты? Устала? Наработалась там? Новости есть какие-то?

Нелька опустила глаза.

– Устала. Наработалась. А новость есть… Пока ехала сюда, адвокат позвонил. У папаши инсульт. Из-за этого на суд явиться не может. Жена его орала адвокату, что это я отца довела. Во всем и всегда виновата я получаюсь. В общем, состояние тяжелое. Что дальше будет, непонятно. А мне хочется плюнуть на все, оформить Викусины документы и… Хотя и там… Тут ты… Устала я одна. Совсем что-то устала…

Нелька старалась улыбаться, но получалось у нее плохо.

Кот вылез из-под коляски и вскочил ей на колени.

– Как это ты одна? Ишь, чего удумала, – проворчал он, устраиваясь поудобнее. – Ишь, тощая какая, не помещаюсь я.

Но все-таки разместиться ему удалось, потому что Нелька обняла его и прижала к себе.

– Какой же ты милый котик, все ты чувствуешь, понимаешь… Пожалел меня…

– Мяуууу, – сказал Кот. – Кончай эти глупости. Одна она. Глаза раскрой.

– Слышала, что Кот сказал? – строго спросила Птича. – Ничего ты не одна. И все хорошо. И ты правильно все сделала. А мы все вместе. С Викусей легко. Вырастет – не заметишь. Ну? Хватит кукситься!

Но Нелька и правда улыбалась. Словно тучка прошла, и снова ясное небо без единого облачка. Вот, в кого такой характер у Викуси.

– Завтра с утра к бабе Нине пойдем. Там теленочек, молочко. Там хорошо… Увидишь…

– Да… Все хорошо.

– Поживешь пока на даче у нас. Квартиру твою обменяем. Переедешь. Будешь жить спокойно. Никто тебя не тронет. Все хорошо. Главное – вместе. Главное – мы все здоровы. И все. Да?

– Конечно. Все так.

Кот утробно заурчал.

– Ему нравится у тебя на руках. Он доволен, – пояснил Женька. – Он редко когда урчит. А тут уж просто распушился, распыхтелся. Самовар.

– И мне с ним хорошо. Спокойно. Он это чувствует, да, котик?

– Уррррррррр, – затрещал Кот с новой силой.

– А ты знаешь, что у нас тут еще было, пока ты спала? – начал Петр.

– Мне как, начинать бояться? – спросила Сана.

Какое-то предчувствие тревоги заставило ее сердце забиться чуть чаще.

– Нет. Бояться в любом случае надо прекращать. Но просто знай: приезжал Ростислав.

Она непроизвольно ощутила привычный холодный ужас. Куда девалась недавняя спокойная радость?

– И что? Прямо сюда заходил? Что говорил?

– Да не волнуйся ты так. Сразу испугалась. Как же он тебя доводит все эти годы!

Петр взял Птичу за руку, погладил.

– Ничего страшного не произошло. Сначала промчался на всех парах мимо нас. Я машину его узнал – редкий экземпляр. Ну, мы деда выслали к воротам. На всякий случай. Решили: увидит, что у вас там никого нет, уедет – и ладно. А если надумает что-то у нас тут выведать – пожалуйста, у калитки дед, спрашивайте – отвечаем.

– Он остановился?

– Да, представь себе. Я, признаться, не ожидал. Он же гордец. Но – остановился.

– И вы с ним говорили? – жадно спросила Птича у деда.

– Говорил. В меру своих сил. Я глухим ему представился. Ну, он спрашивает, не приезжал ли кто на ту дачу. Я долго-долго расслышать не мог. Потом говорю: никого, мол, не видел. А что? Он, кстати, выглядел очень растерянным. Даже, я бы сказал, испуганным.

– Это я его напугал, – горделиво встрял Женька. – Я как увидел его этой ночью с бабой, так вообще убить был готов. Ну, и позвонил. Чтоб ему не особо ночью спалось, гаду такому.

– С какой бабой? – не поняла Птича. – О чем ты?

Женька с опаской глянул на Петра, как бы сожалея, что проговорился.

– Он эту ночь с женщиной какой-то был у вас в квартире, – пояснил Петр. – У Евгения все записано. Можешь глянуть, если захочешь. Правда, я не советую. Смотреть не на что. Просто поверь: было дело. Впрочем, глянь на ее изображение, может, знаешь девушку.

«Ничего себе, – думала Птича, – ничего себе!» Она почему-то была уверена в Славике. Она верила, что он никогда не изменял ей. И даже, помнится, слегка мечтала, чтоб изменил. Может, тогда стал бы не таким придирчивым, что ли…

Евгений между тем показал ей фото: Славик и Габриэлла. У них дома.

– Ой, ну это же Габриэлла! – воскликнула Птича. – Мы учились вместе. Ее тогда Наташа звали. Нет, она просто так, наверное, зашла. Может, меня потеряла.

Петр вздохнул:

– Она зашла не просто так. Уж поверь. Там вся запись есть. Тебе это важно сейчас, кто к нему зашел и что было?

Птича мгновение подумала.

– Габриэлла меня все про Славика расспрашивала. Что у нас да как. И почему детей нет. И что он любит, что не любит… Я еще подумала: неспроста она. А потом думаю: вот бы она его охмурила. И сразу бы все решилось. Значит, охмурила…