Галина Лифшиц - Фата на дереве

Ее вдохновляла мысль о том, что Слава сразу согласился. И даже оживился. То есть он не против того, что между ними произошло. Скорее всего – даже очень за.

Теперь главное – чтоб понял: она девушка серьезная. Любит – так любит. И простые трахи с ней не пройдут. Только по большой любви, по святому чувству. И с последующим оформлением этого чувства в стенах официального учреждения, именуемого ЗАГС.

И еще вопрос: как его встретить? Сразу с порога поцелуем? Мол, я помню вчерашнее и принимаю его… Или сначала накормить, а потом постепенно, слово за слово…

То, что все осуществится, она не сомневалась. Главное – как сделать красиво и умно. И чтобы путей к отступлению не оставить. Чтоб понял человек: его любят. Ждут. Ценят. Даже – мечтают о ребенке с ним, от него.

Может быть, с порога… Прильнуть?

Как к самому долгожданному?

Прильнуть не получилось. Не в тему было бы. Славик вошел такой озабоченный, усталый… Как запыленный…

– Ты что это? Совсем с лица спал? Тебе одиночество не на пользу.

– Я… по делам ездил… За город, устал, жара…

– Иди умойся и к столу!

Габриэлла инстинктом хищницы поняла, что о жене спрашивать не надо. Захочет – скажет что-то, нет – не надо.

Пусть сейчас поест, попьет… Порезвится… А там видно будет.

– Хорошо у тебя тут, красиво, – одобрил Славик, появляясь.

Умылся, посвежел. Обрадовался, увидев красиво накрытый стол.

– Ну-у, ты, оказывается, замечательная хозяйка.

– А что? По мне не скажешь?

– Ну, да. Ты такое создание – воздушное…

– Рыбки себе положи. Вот салатик возьми… Только нарезала… Какое я воздушное создание, Славик! Или – да, пусть воздушное… Но мечтающее стать женой, матерью. Я, конечно, молодая еще, все понимаю… Но вот что я могу поделать – хочу ребенка. Дура, да?

– Никакая ты не дура, – сказал Славик убежденно. – Иди ко мне, глупышка.

– А еда? Ты же голодный, – пискнула Габриэлла.

– А еда не убежит. Ты же хозяйка. Да? Ты тут хозяюшка?

Габриэлла поддавалась, ликуя.

Он захотел! Сразу. Не пил, не ел… А вот… Видимо, правильно она акценты расставила… И стихи не понадобились. Зря зубрила, хотя…

– Пойдем в спальню, любимый, – позвала она торжественно.

Славик прильнул к ее губам.

Все так осознанно произошло. На трезвую голову.

– …А если… Ты не боишься, что будет ребенок? – пролепетала Габриэлла, словно бы в полузабытьи.

Она-то знала: ребенок будет! Так что – бойся – не бойся, все будет! Она позаботилась. Ей хотелось просто посмотреть на реакцию Славика. Вот что он сейчас скажет?

– Ну, если бы это было так просто, – вздохнул Славик.

Удачно вздохнул!

– Это, знаешь, у кого как. У твоей Мухиной, может, и сложно. Когда не любишь и не хочешь, все сложно…

Габриэлла позволила себе обидеться… Пусть, пусть послушает. Он свое получил… Пусть…

– Она тебя просто околдовала. Вот ты благородный человек. А слышал бы, что она о тебе говорит. И как!

– Да что уж она такого говорит? – хотел было свести все к шутке Славик.

– Говорит, что ни под каким видом не хочет от тебя ребенка, вот что!

Габриэлла злорадно и нагло врала, не догадываясь, что произносила вслух именно те самые мысли, которые уже давно и прочно поселились в мозгу у ее ненавистной Мухиной.

– Ладно. Все, – сказал Славик металлическим голосом и рывком сел.

Да что ж такое-то! Что ж она все перебарщивает! – тут уж Габриэлла рассердилась сама на себя. Давно ли дядечку своего упустила из-за его бабки поганой, так еще и этот оскорбится…

– Любимый, – проворковала она нежно. – Милый… Ты – волшебник… Мне хочется доставлять тебе только радость. Только радость. Проголодался, мой удивительный мужчина?

– Да, съел бы сейчас что-нибудь, – довольно мирно согласился Славик.

Она больше проколов не допускала. Кормила, поила, ворковала. Пусть расслабится. Ничего. Недели через три узнаешь о ребеночке. И запоешь по-другому.

Хотел? Хотел!

Получите, распишитесь.

Только чтоб ребеночек числился вашим, папаша, вы на мне сначала женитесь. И потом получите нас в одном флаконе. Молодую красавицу-жену с наследничком внутри. Без обмана.

Видно было, что Славика что-то беспокоит. Ничего. Злее будет. Небось о жене своей ненаглядной думает. Вот той будет сюрприз, когда вернется! Где она там, интересно, окопалась? Вернется, ничего. А Славик уже не ее… Она уже бывшая… Саночка-поганочка…

Они засиделись за столом. Вполне по-семейному. Мило так общались.

Потом Габриэлла предложила Славику остаться на ночь. И тот – вот чудо! – согласился. Легко согласился.

Знала б она, почему…

Хорошо, что не знала.

Славик боялся, что ночью снова позвонит ему незнакомец и пообещает, что придется за все отвечать. И еще – он на самом деле стал бояться, не совершил ли он тогда что-то непоправимое. Где Сана? Вдруг в больнице? И там… В коме… А то и хуже… Нет, лучше о таком не думать.

Вот почему он так легко и с удовольствием принял предложение Габи переночевать у нее. Он даже позволил себе подумать со злостью, что, если Сабина отыщется, он ей устроит веселую жизнь. И, кстати, хорошо подумает, не остаться ли ему с женщиной, которая явно его любит. С той, чья голова лежит сейчас у него на плече… Хороша… Ничего не скажешь… Молодая, желанная, полная надежд на материнство…

Утром их разбудил звонок. Славик спал так крепко, что не сразу сообразил, где он, с кем, что за звук ему мозг буравит. Он довольно сердито и зло буркнул:

– Трубку возьми, Сана, слышишь?

– Это твоя трубка верещит. И я не Сана, я Габриэлла, – услышал он ответ и окончательно проснулся.

Габриэлла почувствовала удар – словно нож ей в спину вонзили. Снова накатила волна ненависти к Мухиной. Сколько это будет продолжаться: спит с ней, а думает о той?

Она не слышала, о чем говорит Славик. Старалась побороть злость, совладать с собой. Сейчас он закончит свое бла-бла-бла. Надо ухитриться ласково улыбнуться и спросить, что он хочет на завтрак. И – кофе или чай?

Славик раздраженно швырнул трубку на подушку, вскочил и принялся лихорадочно одеваться.

– Случилось что-то? – осторожно спросила Габриэлла.

– Поеду разбираться.

– Кофе? По-быстрому? Эспрессо?

Что у него там случилось, хотелось бы знать… Уж не Мухина ли его потеряла? Приехала ночью домой, а муженька нет…

– Ничего не надо. Я дома переоденусь, там что-то соображу.

– Проблемы у тебя, солнышко?

– Посмотрим.

Она никогда не видела его таким мрачным.

«Характер у нас, похоже, крутой, – вздохнула она про себя. – Ну, ничего. Это задачка номер два. Номер один – как сделать, чтобы он вернулся».

– Я вернусь, – сказал у порога Славик, словно прочитав ее мысли. – Разберусь с делами и вернусь. И поедем посидим куда-нибудь.

– Возвращайся к нам скорее, – прильнула к нему Габриэлла.

– К нам? – удивленно взглянул на нее Славик.

– Да! К нам! Я уверена, что уже не одна… У нас с тобой такие ночи были…

– Фантазерка, – усмехнулся Славик.

– Возвращайся к нам, – проворковала загадочно Габриэлла и чмокнула его в щеку.

Прощание прошло – лучше не придумать, о лучшем не мечтать!

Вернется, куда он денется!

Настроение у Габриэллы поднялось. Только где-то в глубине души шевелилась темная злоба. И злоба эта нашептывала одно лишь имя: «Мухина. Мухина. Мухина».

Трудно объяснить, что именно сделала ей Мухина. Ну, если только то, что все еще была женой ее, Габриэллы, законно выстраданного Славика.

Правда, злилась она совершенно напрасно. И женой Славика числиться оставалось Мухиной недолго. Собственно, именно по этому делу и звонил Ростиславу адвокат, нанятый Петром.

Только откуда было это знать бедной одинокой девушке?

Вот она и переживала…

Она спустя пару месяцев даже сама удивлялась, как легко у нее все выстроилось. Видно, карта так легла. Удачная карта. Козырная.

Не пришлось долго копать, нудить, играть сцены горя и тоски по любимому ради того, чтобы подточить до основания его брак с Мухиной.

Он почему-то сам, без лишнего шума и пыли, тем же вечером вернувшись, объявил, что разводится с женой. И что вопрос решен окончательно и обжалованию не подлежит.

– Квартиру делить будете? – как бы невзначай полюбопытствовала Габриэлла.

– Квартира моя. Мы на договоре. Брачном. Что на меня записано – мое, что на нее – ее. Родственничек ее предложил, мамочкин муженек, когда мы женились. Меня резануло тогда… Что за дела? Брачный договор… А сейчас вижу – отличная штука. Делить нам нечего. Шматье свое заберет – и свободна. Пусть кукует одна.

В голосе Славика звучала явная досада.

Странно. Ведь это он сам принял решение. На что злиться? Что-то там произошло непонятное… Хотя – ей до этого дела нет. Радоваться надо.

И так все просто получается. Все остается при нем. Уж очень Габриэлле нравилась квартира Мухиной… Хотя – какой-такой Мухиной? Это квартира ее, Габриэллиного жениха. Ее мужчины. И жить там ей.

И это желание исполнилось. Как по мановению волшебной палочки.

Она нашла в себе силы дождаться развода. Ни словом не упоминать. Создавать атмосферу покоя и нежности. Месяц продержалась. Это не особо трудно, если цель близка и ты ее практически видишь.

А через месяц, отпраздновав развод, заодно уж и порадовала будущего папочку справкой из женской клиники. Вот, полюбуйся, тебя ждет желанное прибавление, как я и обещала, любимый!

Естественно, через месяц сыграли свадьбу. Скромную, но достойную. Чужих, пришлых, – никого. Случайные встречи совсем ни к чему.

Теперь можно было расслабиться и вкушать плоды трудов своих.

– Санка, иди посмотри! Дерево установили! Все так? Давай со светом решать!

Ох, ну сегодня и денек.

На части рвут.

Но ничего не поделаешь.

Случаются такие дни в жизни. Нечасто, но случаются.