Дженнифер Аподака - Её временный герой

— Нас никто не видит и не слышит, ты не обязан ничего такого говорить. Или прикасаться ко мне.

Он развернул её в своих руках, опустив руки на её поясницу.

— Ты так думаешь?

Мужской запах мыла, кожи и тяжёлой работы лип к нему, и Бекки хотела вдохнуть его как можно глубже в свои лёгкие и оставить там навсегда. От ощущения его широкой руки собственника на спине она таяла всё больше с каждой секундой. Изо всех сил стараясь взять себя в руки, она сказала:

— Ты мне так сказал. Как, например, когда ты поцеловал меня сегодня на глазах у своей семьи. Это было для них. Верно?

Его глаза поймали солнечный свет, проходящий сквозь окно, превращаясь в зелёный огонь. Он положил ладонь на её затылок, провёл большим пальцем вдоль её горла.

— Должно было быть.

От его прикосновения распространились мурашки.

— А не было?

— Сладкая, ты что — то со мной делаешь. Когда я вернулся к дому и увидел машины, во мне разгорелось беспокойство.

— Почему ты беспокоился?

Она хотела лучше понять Логана. Большинство времени он казался таким спокойным и уверенным в себе. Но в ту ночь, когда она нашла его в темноте на крыльце, от него исходило напряжение, острое и глубокое.

— Мой дом, эта земля — это место, куда я прихожу побыть наедине и перебороть ПТСР, когда оно выходит на поверхность. Здесь я держу себя под полным контролем.

Он говорил ей что — то важное, и она хотела убедиться, что понимает, о чём он.

— Что этот контроль значит для тебя?

Она не многое знала о ПТСР, но хотела узнать. Логан строил здесь большой лагерь, чтобы помочь ветеранам, которые имеют дело с таким расстройством, и для неё это было важно. Его рука на её спине замерла, как и его большой палец на её челюсти. Она схватилась за его талию, отчаянно желая удержаться за него и за этот момент.

— Ты сказал, что я могу поговорить с тобой, что никто не осудит нас, когда мы только вдвоём. Ты можешь рассказать мне.

Он покачал головой.

Прежде чем успела подумать, она выпалила:

— Тогда начну я. Я боюсь, что у меня никогда не будет того, что было у моих родителей — настоящей любви. Что никто никогда не будет по — настоящему хотеть меня только за то, что я это я. Меня хотят только, чтобы трахнуть королеву красоты, а затем уходят.

Сказав эти слова, она тут же пожалела об этом. Она только что обнажила перед ним свою душу. Кроме потери Софи, это был ещё один страх, который Бекки носила в себе каждый день. Себе она просто не казалась достойной любви. Для такого сильного, могущественного мужчины как Логан, она говорила жалко. Он отвергнет её, как и все другие?

Бекки почувствовала смелость и решительность, пока ждала, что скажет Логан. Какой юной и эгоцентричной она, наверное, казалась ему, готовая бороться за сохранение Софи от Дилана, но признаваясь в том, что её глубочайший страх — не быть любимой?

— Мне следует вернуться и проверить Софи.

Хватка руки Логана на её спине стала крепче.

— Пэм позвонит, если ты понадобишься им.

Она открыла рот, отчаянно желая найти ещё один способ разрушить это ужасное тошнотворное ощущение.

Логан прервал её.

— Статус королевы красоты, которую ты показала мне — безусловно, горячий. Обжигающе горячий.

Тогда он поцеловал её. Конечно, это было ошеломительно.

— Но то, какая ты сейчас — это настоящая Бекки. Это женщина, с которой я хочу ужинать и проводить время, а затем лечь с ней в свою постель, чтобы выяснить все способы, которыми смогу заставить её кончить. С этой женщиной я хочу просыпаться и заниматься любовью, пока в окно светит утреннее солнце. — Его грудь расширилась под футболкой, и мускулы под её пальцами напряглись. — Ты та женщина, которой я хочу попытаться выговориться.

Она замерла, слушая каждое произнесенное слово. Он видел её настоящей и достойной внимания. Это было очень важно для нее. Бекки подождала, позволяя ему, собраться с мыслями и решиться, все ей рассказать.

Наконец он сделал вдох.

— У меня клаустрофобия, такая сильная, что иногда я не могу пройти через двери в дом. И если в доме есть люди, всё ещё хуже.

Глубокая настоящая уязвимость в его глазах пробрала Бекки до костей. С ним произошло нечто крайне ужасное. Она мысленно вернулась к той ночи, когда нашла его на крыльце, тогда он сказал ей, что не смог заснуть.

— Вот почему ты не мог зайти в дом в ту ночь, когда сидел на крыльце.

— Да.

— Ты злился на меня? За то, что я была в твоём доме, вызывая у тебя такую реакцию?

Ему было больно, а она просто бросила его там. Он переместил руку и проскользнул под майку Бекки, его тёплая кожа прижималась к её пояснице. Это было очень интимно и одновременно успокаивающе.

— Когда ты дотронулась до меня, мне потребовались все силы, чтобы не усадить тебя к себе на колени и не удержать с собой. — Он на секунду остановился. — Но я знал, что как только начну прикасаться к тебе, уже не смогу остановиться.

— Даже если бы я сказала тебе остановиться?

Она всё больше и больше утопала в нём, и каждый исчезающий слой подкармливал её отчаянное желание узнать, увидеть и почувствовать больше его.

— А ты бы так сказала?

Когда его глаза смотрели в её глаза, а его руки касались её спины и затылка, в то время как его большой палец гладил её кожу, ответ был неизбежен.

— Нет.

Так же как и в первый раз, во время их сокрушительного поцелуя на кухне она обвилась вокруг него всем телом, дрожа и прижимаясь к нему. Однако её слабость и потеря контроля не ужаснули его.

— Вот почему я отправил тебя в дом той ночью. Я знал, что если начну, ты позволишь мне продолжить, даже если не будешь готова. Я не буду так тебя использовать. Но ты вернулась и отдала мне, то чёртово одеяло.

Она вздрогнула под его взглядом, слишком много мыслей и чувств наполняли её разум — желание, жар, похоть и глубокая необходимость сохранить эту связь между ними.

— На улице было холодно.

Он улыбнулся ей.

— Это так! Та милая забота пошатнула мой контроль. Я тогда чуть не начал умолять позволить мне обнять тебя, доставить тебе так много удовольствия, сколько ты сможешь принять. — Его глаза прожигали её. — Ты спрашивала, почему я сегодня поцеловал тебя.

Она не спрашивала конкретно, но это не имело значения.

— Почему?

— Потому что когда я прикасаюсь к тебе, всё становится легче. Поцелуй с тобой сегодня был похож на то одеяло — тёплый, мягкий, который дал мне небольшую защиту. — Он наклонился вперёд, сосредоточив всё свое внимание на ней. — Я поцеловал тебя ради себя, но остановился на быстром поцелуе ради тебя.

У неё перехватило дыхание, и она льнула к медленным, лёгким поглаживаниям его большого пальца. Жаждала их.

— Я не позволю нашим поцелуям и прикосновениям выйти из — под контроля на глазах у других людей. Можешь довериться мне в этом.

То, как он понимал и заботился о её чувствах, уничтожило сомнения и переживания. Логан нуждался в ней. Она уставилась на его губы.

— Но если поцелую тебя сейчас, я не остановлюсь. — Он провёл большим пальцем по её нижней губе. — Я начнут здесь. Потом раздену тебя, уложу на диван в своём кабинете и буду целовать до своего насыщения.

Его глаза горели голодным огнём, пока его палец скользил по её горлу, а затем под майкой, по набухшей груди. Её соски покалывало.

— Не важно, как много раз я заставлю тебя кончить таким образом, этого не будет достаточно, верно? — его скулы потемнели тёмно — красным цветом. — Ты всё ещё будешь хотеть, чтобы тебя заполнили.

Логан притянул её бёдра к своим, давая почувствовать его желание. Длинная толстая эрекция прижалась к её животу. Она на секунду прикрыла глаза, когда почувствовала пульсирующую пустоту между своих бёдер, в то время как трусики становились всё более влажными, а тело слишком чувствительным. Логан обвил рукой талию Бекки, поднимая так, чтобы их глаза были на одном уровне.

— Ты моя девочка, к которой нужно прикасаться и обнимать, и я собираюсь крепко держать тебя, когда буду входить, заполняя так сильно и глубоко, сколько ты сможешь выдержать, и смотреть в твои глаза, когда мы будем вместе кончать.

Она вздрогнула, чувствуя головокружение от нужды, впиваясь пальцами в твердые мускулы на его боках.

— Логан.

Он обвил рукой её спину, другой рукой вытащил заколку из волос и расчесал пальцами её косы. В его глазах появилась нежность, успокоив горящее в них пламя.

— Нам жить вместе несколько месяцев. Не торопи ничего, если ты не готова. Если хочешь подождать, я отведу тебя посмотреть на стойла и познакомиться с моими лошадьми.

Ей стало трудно дышать от чувственного доверия, которого она никогда раньше не испытывала. Она приподнялась на носочках.

— Я не хочу останавливаться.

Затем она поцеловала его.

Логан вздрогнул, когда её слова эхом отдались в его мозгах. Часть его хотела сорвать одежду и засунуть глубоко внутрь неё свой член, почувствовать эту сущность, которая делает её живой и настоящей. У Бекки была сила отталкивать уродство внутри него, воспоминания и провалы, которые бросали тень на его душу. Но другая его часть хотела насладиться девушкой. «Не торопи её. Она заслуживает лучшего».

Он запустил руку в шёлк её волос, наклонил назад голову Бекки и накрыл губы своими. Она отвечала, переплетая его язык со своим, будто изголодалась по нему. О да, чёрт побери, она хотела этого так же сильно, как и он. Логан взял её на руки, отнёс в свой кабинет и ногой захлопнул дверь, закрыв их в своём личном пространстве. Он поставил девушку на ноги.

Бекки прервала поцелуй и отошла назад. Он переборол удушающую волну разочарования и чувство одиночества, которое вспыхнуло в нём.