– Вот там живет ваш отец. – Зуб Пилы указал куда-то вперед. – Его кабинет там же.

С их домом в Чикаго это место не имело ничего общего, но это было красивое двухэтажное здание, ухоженное, с недавно высаженными цветами вокруг дома и вдоль забора, окружавшего небольшой дворик. Сам дом находился на углу одной из небольших улиц. На крытой террасе были расставлены стулья, под нависающей крышей покачивалась на цепи скамеечка. Кортни представила, как, наверное, приятно сидеть там жаркими вечерами и наблюдать за главной улицей, оставаясь невидимой со стороны.

– Зуб Пилы, а какая она, его жена? – нервно поинтересовалась Кортни.

Когда они остановились перед домом, он ответил:

– Мисс Элла? О, она очень хороший человек, это всякий скажет. Она преподает в школе. Мисс Элла приехала сюда с братом после войны. Он адвокат. Потерял руку на фронте. Мисс Элла помогала ему в делах, пока наш учитель не уехал на восток. Она предложила занять его место и с тех пор работает в школе.

Кортни с трудом сдерживала нервную дрожь. Господи, неужели теперь придется бороться с очередной мачехой? Сейчас она могла думать только о том, какой невыносимой особой была предыдущая. Но на этот раз отец захотел жениться сам, а это меняет дело. Из соображений благопристойности он не стал бы жениться снова. Может, он и правда любит Эллу?

– Итак, мэм?

И снова оказалось, что Зубу Пилы пришлось ждать, чтобы помочь ей.

– Простите. – Кортни взяла его за руку и шагнула на землю. – Наверное, я немного нервничаю. Я так давно не видела отца. Да и я сильно изменилась за последние четыре года. Я хорошо выгляжу? – спросила она дрожащим голосом.

– Да на такой красавице женился бы даже такой убежденный холостяк, как я.

– Это означает «да»? – улыбнулась она ему.

Он лишь засмеялся. Достав саквояж из пролетки, он кивнул в сторону лошадей, привязанных к задку.

– Я отведу ваших лошадей в стойло, – сказал он. – Насколько я знаю, ваш отец держит там экипаж.

– Спасибо. – Кортни потянулась вперед и поцеловала его в щеку. – И спасибо, что довезли меня до города. Как думаете, мы скоро снова увидимся?

– Скорее всего, очень скоро, – кивнул он. – Флетчер, наверное, каждый день будет оправлять в город меня или кого-нибудь еще, чтобы навестить вас.

– Проверять, не вернулся ли Чандос?

– Да. Или приставит кого-то следить за домом вашего отца. От него такого вполне можно ожидать.

Кортни печально покачала головой.

– Бессмысленно. Жаль, что он этого не понимает.

– Он понимает только то, что у него появился второй шанс вернуть сына. И кроме этого он ничего не видит. Он даже надеется, что Кейн согласится наконец осесть на одном месте из-за вас. Он бы все отдал, лишь бы его сын жил где-то неподалеку, не обязательно на ранчо, но достаточно близко, чтобы его можно было видеть время от времени. Зная, как они друг к другу относились, этого не скажешь, но Флетчер любит мальчишку.

– Чандос однажды спросил меня, смогу ли я жить так, как он, всегда в движении, никогда не задерживаясь на одном месте подолгу. Я не думаю, что он когда-нибудь захочет осесть, Зуб Пилы.

– Позвольте спросить, почему вы заговорили на такую тему?

Ее щеки порозовели.

– Я спросила у него, женится ли он на мне. Он отказался.

Зуб Пилы больше удивило даже не то, что предложение исходило от Кортни, а то, что Кейн ответил отказом.

– Вы хотите сказать, он просто отказал вам?

– Нет. Он просто спросил, смогу ли я жить, как он.

– Значит, это вы ему отказали?

– Нет. Я ему сказала, что так семью не создашь. Он согласился. На этом обсуждение закончилось.

– И вы смогли бы жить, как он? – поинтересовался Зуб Пилы.

По ее лицу пробежала тень.

– Не знаю. Раньше я думала, что безопасность и защищенность важнее всего. Но за последние несколько лет поняла, что дом зависит от людей, которые в нем живут, а не от чего-то другого.

Она понимала, что чересчур много рассказывает о себе почти незнакомому человеку, но ей почему-то не хотелось останавливаться.

– С Чандосом я всегда чувствовала себя в безопасности, доже посреди Индейской территории. Но мне хочется когда-нибудь иметь детей, а они не смогут постоянно быть в дороге. Поэтому я просто не знаю, – закончила она со вздохом.

– Мужчины тоже меняют свое мнение о том, что для них важно, – заметил Зуб Пилы.

«Некоторые мужчины, может, и меняют, – подумала Кортни, – но не Чандос».

Понимая, насколько волнительной будет встреча Кортни с отцом, Зуб Пилы ушел.

Решительным шагом, потому что так поступил бы Чандос, она подошла к дому и постучала в дверь. Та открылась почти сразу, за ней, выжидающе глядя на нее, стояла высокая и худая женщина.

– Элла?

– Господи, нет, – хмыкнула женщина. – Я миссис Мэннинг, экономка. Если вам нужна миссис Хорте, в это время она в школе.

– Нет, вообще-то… Я пришла к Эдварду Хорте.

– Заходите, но придется немного обождать. Он сейчас в другом конце города, у пациента.

Миссис Мэннинг провела Кортни в приемную для пациентов, заставленную стульям с прямыми спинками. Кортни не возражала. Ей не хотелось ничего объяснять этой женщине, и нужно было время, чтобы собраться с духом перед встречей с отцом. К счастью, комната была пуста, и девушка в полном одиночестве стала дожидаться возвращения доктора.

Это были самые долгие двадцать минут ее жизни. Она ерзала на стуле, теребила зеленое платье и приглаживала волосы. Вставала, шагала туда-сюда по комнате и садилась на разные стулья.

Наконец она услышала, как открылась парадная дверь, и отец крикнул миссис Мэннинг, что он вернулся. Потом он прошел по коридору мимо открытой двери к кабинету.

Кортни будто онемела. Она хотела позвать его, но не смогла издать ни звука.

Через секунду он вернулся и остановился в дверном проеме. Она встала, глядя на него и все еще не в силах выдавить из себя ни звука. Так она и стояла посреди комнаты, как кукла, с открытым ртом, а приготовленные слова застряли у нее в горле.

Целую минуту он не узнавал ее. Но что-то в ее внешности мешало ему начать разговор. Он просто смотрел на нее. Возможно, ее глаза подсказали ему, кто она. Они не изменились, и в тот миг, устремленные на него и полные ожидания, они казались огромными.

– Боже мой… Кортни?

– Папа! – воскликнула она.

Он устремился к ней. Девушка бросилась в его объятия, испытывая самое невероятное счастье в своей жизни. Отец прижимал ее к себе, она так часто мечтала об этом.

Простояв так очень, очень долго, Эдвард отстранил дочь от себя и стал осматривать. Его руки прикасались к ее лицу, вытирали ее слезы. У него и у самого лицо было мокрым от слез. В это мгновение она поняла, что он по-настоящему любит ее. И всегда любил. Лишь ее сомнения виной тому, что иногда ей казалось иначе. Боже правый, каким глупым ребенком она была! Она так погрузилась в свои страдания, что не видела то, что всегда было перед глазами.

– Кортни? – прошептал он. – Но как? Я думал, ты погибла.

– Я знаю, папа.

– Индейцы тебя не забирали. Я видел, как они уходили, и с ними был только фермер.

– Я была в сарае.

– Но я искал тебя в сарае. Я кричал, звал тебя, пока не сорвал голос.

– Ты не заглянул в ящик для продуктов. – В ее голосе не было упрека. Она просто отмечала этот факт.

– Конечно, не заглянул. Он же был не таким большим, чтобы вместить… Господи, но как?

– Мистер Брауэр выкопал под ним яму. Он сделал это для своей жены. Он был в сарае, когда на нас напали, и велел нам лезть туда. А мы с Сарой обе лишились чувств. Наверное, из-за этого мы не услышали твоих криков.

Еще секунда ушла на то, чтобы до него дошел весь смысл услышанного.

– Сара тоже жива?

Кортни кивнула.

– И снова замужем.

Девушка объяснила: все считали, что он попал в плен к индейцам, а выжить там невозможно. Она сказала, что не переставала надеяться ни на минуту, а потом вкратце рассказала, как прошли последние четыре года ее жизни, до того дня, когда она увидела его фотографию в старой газете.

– Сара решила, что я сошла с ума. Но, скажу по правде, я думаю, она не хотела верить, что это ты. Ей нравится быть женой Гарри.

– Я тоже снова женился, Кортни.

– Я знаю. Сегодня я ночевала в «Бар М» у Маргарет Роули. Она рассказала мне про Эллу.

Не снимая рук с плеч дочери, он посмотрел в окно.

– Господи, теперь, выходит, у меня две жены! С этим нужно что-то делать.

– А у Сары два мужа, – с улыбкой подхватила Кортни. – Но я не сомневаюсь, она согласится, что отмена одного брака лучше, чем два развода. Как считаешь?

– Могу только надеяться на это.

– Папа? – спросила Кортни. – Почему ты покинул ферму? Ты был ранен, почему не стал ждать помощи?

– Я не мог смириться с мыслью, дорогая, что ты сгорела вместе с домом. Мне нужно было убраться оттуда. Знаю, так не следовало поступать, но в то время я не мог рассуждать здраво. Я даже не взял лошадь! Можешь понять, в каком состоянии пребывал мой разум. Я кое-как добрел до реки и там потерял сознание. Меня нашел священник, путешествовавший с семьей, и только когда мы уже заехали далеко вглубь Индейской территории, у меня в голове прояснилось настолько, что я понял – мы направляемся в Техас.

– Вот, значит, как ты попал в Уэйко.

– Да. Я постарался все забыть. Я устроил себе новую жизнь. Здесь живут хорошие люди. – Тут он вдруг замолчал ненадолго, потом спросил: – Почему ты вчера остановилась в «Бар М», а не приехала в город?

– Чандос привез меня туда.

– Чандос? Что это за имя такое?

«Имя, которое я буду повторять, пока не закончу свое дело».

– Это имя ему дала сестра. Это сын Флетчера Стрэтона, или, скорее, блудный сын. Это долго объяснять, папа.

– Расскажи, как ты попала сюда из Канзаса.

– Меня привез Чандос.

– Сам? – удивился он, она кивнула. – Ты путешествовала с ним одна?