Женька расплатилась и почти бегом направилась домой. Еще надо было успеть договориться с Анной Андреевной, купить что-нибудь с собой перекусить. Вряд ли сын бабы Нюси Степка встретит ее с пирожками-шанежками, да еще и билетов нет…

Она ворвалась к себе в комнату, где сидела няня с детьми.

– Анна Андреевна! Мне срочно нужно уехать на полтора-два дня! – выпалила она с ходу.

– Оп-паньки! – ответил Добрович.

Он сидел с детьми на диване, тыкал поочередно им в животики здоровенным мохнатым белым медведем, и мальчишки заливались смехом. Женя не сразу его заметила.

– А с работой мы покончили, так я понимаю? – кривил он губы. – Анна Андреевна, видать, правду мне вахтерша говорила, что наша «птичка» себе нового гусака подыскала. А я, дурак, не верил.

– Ой, ну что вы такое говорите! – возмущенно вытаращилась на него Анна Андреевна. – Она про птичек всегда чушь несет! Потому что ее дочь зависла в старых девах!

– Анна Андреевна, так вы посидите? – наседала Женька.

– Я, конечно, посижу, мне только в радость… Если только ваше начальство не будет против.

– А кто его спрашивает, начальство-то? – ехидно усмехнулся Добрович. – Вот она – кудри распустила, губы накрасила – теперь срочно зажигать надо!

– Это, Павел Ульяныч, вы у нас зажигать мастер! – фыркнула Женя. – Вы у нас по ресторанам ходок!

– Да чего вы прицепились к этим ресторанам?! – задергал руками Добрович. – Ну ходил я вчера в «Север», там все наши одноклассники собирались! А девчонки, хитрюги, меня давно пасут, потому что я еще ни разу на вечере встречи не был. А надо! Потому что им, видишь ли, «до жути интересно знать, как ты устроился!», и еще «состоятельные мужчины у нас платят двойной тариф, потому что не всем карманы позволяют». Всего и делов-то! Зато я не срываюсь никуда на ночь глядя, не бросаю детей, не забываю про работу! Потому что я дисциплинированный и свои желания умею обуздывать…

– Я тоже умею… – швыркнула носом Женька. – Но если я сейчас это желание обуздаю, баба Нюся на улице жить будет. Сын к ней вернулся, Степка. Выгоняет бабку. Она черт-те где ночует каждый раз. До меня дозвониться не может, не умеет, наверное, этот гад телефон пропил. А я ни разу не приехала. И сама не звонила. Раза два пробовала – не получилось, думала, зачем старушку зря тревожить, а получилось…

Добрович крякнул, аккуратно пересадил малышей на пол и поднялся.

– И чего ты будешь делать там сегодня? Вечер же на дворе.

– А до Рубинска автобусы только поздно вечером идут.

– Понятно, – кивал Добрович и царапал затылок. – Значит, ты приедешь ночью, ворвешься бомбой, пойдешь в атаку, а потом тебя мирно пустят переночевать, и поутру ты дунешь обратно, с чувством исполненного долга, так?

– Да ничего не так. Я приеду, найду бабу Нюсю, мы с ней в больнице переночуем, а потом… потом не знаю…

– Ладно, что с тобой делать, поехали, там придумаем… – вздохнул Павел и направился в прихожую.

– Как это поехали? – оторопела Женька.

– На машине, как еще, – удивился ее вопросу Добрович. – Ну чего стоишь, собирайся!

– Но… мы же опоздаем на работу!

– Кое-кто, между прочим, про работу и не вспомнил… Ну ты едешь или нет?!! – рявкнул Павел и тут же обернулся к детям: – Санька, не хмурься, это я не на тебя, на маму. Она у нас тугая на всю голову!

– Детям вовсе нельзя говорить про родителей такие гадости, – тут же встряла Анна Андреевна.

– Дети должны знать правду, даже про родителей, – непокорно склонил голову гость.

Женька уже не слушала их перепалки. Она в ванной лихо натягивала дорожные джинсы и влезала в свитер. Выскочив уже переодетой, она быстро схватила сумку, бросила туда остаток хлеба, кусочек колбасы и уже солдатиком торчала возле дверей.

– Женечка, а вы ничего не взяли с собой покушать. Ну что это – куцый колбасий хвост… – расстраивалась няня.

– Не печальтесь, Анна Андреевна, я еще заеду с ней в магазин, – успокоил Добрович. – Эта дама совершенно не приспособлена к длительным поездкам.

Женька только улыбнулась про себя. «Эта дама» всего пару месяцев назад отправлялась в длительные поездки с двумя маленькими детьми и вовсе не с такими удобствами. И ничего. А уж с Добровичем-то она нигде не пропадет.


В машине у Павла было тепло и уютно. И Женьке даже нравилось, что здесь пахнет не духами, а сигаретами и еще чуточку бензином. Она сидела на переднем сиденье, рядом с ней сидел Павел, и Женька искоса разглядывала его профиль. И как это ей раньше могли нравиться какие-то хлыщи типа Добровича Павла? Нет, не этого, а того, другого? И почему не понимала, что крепкие, сильные мужчины и есть самая красота?! Вот он сидит и даже не замечает, что она на него смотрит, потому что у него куча дел, а он все равно – бросил все и поехал с ней. Наверное, тоже ее любит. А как же?! У него и впрямь дел – помойка! Он даже и сейчас едет, а сам говорит по телефону.

– …Да вот, везу одну дамочку… – нехотя объяснял кому-то Павел. – …Нет, ну она думает, что красивая, прическу себе совершила, глазки накрасила…

Женька прислушалась. Чтобы не прерывать важного разговора, она достала свой телефончик (слава богу, мы тоже не лаптем шиты), наугад набрала номер и запела в глухую трубку:

– …Да еду по делам!.. Какой из себя? Старый, ему уже знаешь сколько?.. Я точно не скажу, но люди столько не живут.

– …Что она делает? – продолжал болтать Добрович. – Да врет своей подруге по телефону, что я ей по возрасту не подхожу. Кокетничает. А сама на меня во все глаза смотрит, я ж не слепой.

– Ах, это я смотрю?! – возмутилась в трубку Женька. – Да я на него и вовсе не смотрю, чтоб ты знала! Я просто… запоминаю особые приметы!

– …Нет, ты подумай! Она мечтает, что я завезу ее в лес и там стану наслаждаться ее девической невинностью!.. Да какая там невинность!! С работы хотела сбежать, это, по-твоему, как?!

– …Он вообще ужасный!! Да мне кажется, он маньяк!!. Сегодня и проверю!

И тут неожиданно в ухе Женьки раздался испуганный мужской голос:

– Девушка, так если он маньяк, на кой черт вы с ним потащились? Скажите – где вы находитесь, я вызову милицию…

Женька вздрогнула, уставилась на трубку и только сейчас сообразила, что полчаса болтала с кем-то неизвестным – она же совершенно случайно набрала номер!

– А вы кто? – уже шепотом спросила она.

Ответ заглушил громкий хохот Добровича:

– Ну что? Один-ноль в мою?

Женя торопливо отключила телефон и кивнула на телефон Павла.

– Теперь ты свой отключай, хватит про меня гадости бормотать…

– Фигушки! У меня серьезный разговор с деловым партнером, – блеснул он на нее лукавым глазом и еще добрых минут десять обсуждал с партнером, какая недотепистая ему досталась работница.

Женька уже не возмущалась. Да пусть говорит что угодно – главное, он сегодня единственный, кто кинулся на помощь. Хотя, если честно, она больше никого и не просила. Но, с другой стороны, зачем кого-то просить, если рядом с тобой такой друг. Она так расчувствовалась, что даже повернула к нему голову и весело сообщила:

– Добрович! Можешь сказать своему партнеру, что я вовсе на тебя не злюсь! Потому что ты мой самый лучший друг!

– Миш! Слышь чего, – тут же пожаловался в трубку Павел. – Я, видно, и в самом деле для нее слишком стар. Прикинь, она только что призналась, что я ей лучший друг!.. Да, всего лишь!.. Да и я говорю – мерзавка!

В Рубинск они приехали в два часа ночи.

– Ну и куда будем ломиться? Кого будить? – обернулся к ней Павел.

Глаза Женьки тревожно блестели.

– А кого будить… Видишь, у бабы Нюси и не спят вовсе… Ну… я пошла?

Женька вышла из машины, а следом за ней неслышно выскользнул Добрович.

– Давай вместе, – сразу же предложил он.

– Нет, я одна сначала. Чего сразу в бутылку, вдруг там все мирно, и баба Нюся тихонько спит где-нибудь за печкой…

Она пошла во двор и постучалась.

Услышали ее не сразу. Потом раздалась пьяная брань, и на порог вывалился обросший щетиной, сгорбленный, как старик, сын бабы Нюси – Степка. Увидев гостью, он долго пялился на нее мутными глазами, шатался и невыносимо смердел перегаром.

– Чо… надо? – наконец процедил он.

– Бабу Нюсю позови, – попросила Женька вполне миролюбиво.

– Да пшла ты!.. – вдруг грязно выругался Степка и грязной рукой двинул Женьку в лицо.

– Я те щас пойду!! – вмиг озверела Женька и в одно мгновение вспомнила свое детство, в котором всегда защищалась только сама. – Ты у меня!..

В следующую секунду она с силой долбанула обидчика в грудь, тот с грохотом завалился на пороге, а Женька через него уже пронеслась в комнату. Но Степка был не единственной преградой. За столом сидело четверо пьяных мужиков и две хмельные в зюзю дамы. При бесславном падении хозяина над столом взмыл клич «Наших бьют», и вся пьяная свора бросилась на Женьку. Ее уже долбили по плечам, по голове, слышались маты, бабий визг и звон битого стекла. По тому, как маты стали выше на две октавы, Женька сообразила, что в бой вступила тяжелая артиллерия, то бишь – Добрович. Женька носилась по комнате, заглядывала в закоулки, но бабы Нюси нигде не было. Только ее старенькая теплая кофта прикрывала плечи какой-то пьяной ханыги, да в грязной, вонючей тряпке возле печки Женька узнала выходной платок бабы Нюси.

– Где баба Нюся?!! – вцепилась она в какую-то невменяемую бабенку с ярко-красными, расплывшимися губами.

– А хххто энто? – тупо таращилась та.

Драка набирала силу. Грому было на два квартала. Уже и соседи выскочили на улицу, тоже матерились и грозились вызвать милицию. Не вызывали только с одной надеждой – авось сами себя перебьют насмерть, да на том и успокоятся.

– Женька!!! Ты где там?! – кричал Добрович. – Живая?

– Еще бы!! – рычала Женька зверем. – Только не пойму – где баба Нюся-то?!!

– Женюшка… – неизвестно как услышала она тихий голос с порога. – Выходи оттуда, деточка. Выходи, замолотют оне тебя…