Мишель Зевако - Эпопея любви

А шевалье с отцом на руках уже перебрался через развалины, прошел садом и, собрав все силы, догнал карету. Он опустил отца на сиденье между Жанной и Лоизой… рядом с матерью, у которой старый солдат когда-то похитил дочь… рядом с дочерью, которую он возвратил матери…

Жан подхватил шпагу, прыгнул на неоседланную лошадь и направил ее к ближайшим городским воротам…

В карете, почувствовав толчки экипажа, Пардальян-старший пришел в себя; он порылся в карманах, с трудом вытащил какую-то бумагу и дрожащей рукой протянул ее Лоизе…

Было уже часов семь вечера. Солнце садилось, и его косые лучи окрашивали в пурпурный цвет клубы дыма, что тяжело стлались над парижскими улицами. На перекрестках, на площадях и в домах по-прежнему убивали.

Шевалье де Пардальян мчался на неоседланной лошади со шпагой в руках: он ничего не видел и не слышал, не замечал творившихся вокруг ужасов. Он хотел только одного: как можно скорей добраться до городских ворот. Выбраться из этого ада!.. Каким образом? Этого он и сам пока не знал…

В красном тумане, словно тени кошмарных видений, мелькали у него перед глазами окровавленные озверевшие толпы, огни и дым пожарищ, дергающиеся в агонии жертвы…

Внезапно он остановился… Где они оказались? У городских ворот! Перед воротами — двадцать солдат с аркебузами и офицер.

Пардальян спрыгнул с коня и кинулся к офицеру:

— Откройте!

— Проезда нет!

Из кареты выскочила Лоиза, передала офицеру развернутый лист бумаги и вновь прыгнула в экипаж.

Изумленный офицер взглянул на Пардальяна и крикнул:

— Открыть ворота! Служба короля!

— Служба короля! — усмехнулся в карете старый солдат, на миг приподнялся и вновь упал на подушки. И странная улыбка мелькнула на губах Пардальяна-старшего.

— Служба короля? — в недоумении повторил шевалье.

Он ничего не понимал. Ему казалось, что это сон, сказочный сон, который начался появлением Като в адской камере тюрьмы, а завершился взрывом дворца Монморанси.

Но ворота распахнулись наяву! Опустился подъемный мост! Шевалье взлетел на коня и промчался по мосту. За ним покатилась карета. И вот уже мост поднимается позади кареты… И вот они уже покинули Париж!..

Не успели солдаты поднять мост и закрыть ворота, как перед постом появилась дюжина всадников. Лошади их были в пене, бока изодраны шпорами, а лица людей искажены ненавистью, досадой и отчаянием…

Данвиль и Моревер подъехали к воротам! Они мчались во весь опор, в двух шагах от городской стены под Данвилем пала лошадь. В один голос маршал и наемный убийца закричали:

— Откройте! Откройте! Это еретики!

— Служба короля! — ответил офицер. — У меня приказ!

— Откройте! — настаивал Данвиль. — Откройте, а не то…

— Стража! — скомандовал офицер. — Оружие к бою! Данвилю пришлось отступить… Но Моревер протянул стражу ворот какую-то бумагу со словами:

— Служба королевы! Откройте, сударь!

— Вы можете проехать, но только один! Остальные — назад!

Моревер промчался через ворота. Данвиль же, угрожая кулаком небу, разразился страшными проклятиями.

Моревер не солгал: его действительно послала королева Екатерина Медичи. Перевернув весь Париж в поисках Пардальянов, наемный убийца отправился в Лувр. Его ввели в королевскую молельню, и он застал Екатерину на коленях перед массивным распятием.

— Видите, — сказала королева, вставая, — я молюсь за всех, кто умирает сейчас в Париже.

— Вы и за него молитесь, мадам? — спросил Моревер и решительным жестом положил на стол голову Колиньи.

Екатерина даже не вздрогнула, а задала лишь один вопрос:

— Где Бем?

— Убит!

— Моревер, отвезете эту голову в Рим и расскажете, что мы сделали в Париже.

— Еду немедленно!

— Вот вам пропуск. Вот золото. Торопитесь, летите, не теряйте ни минуты… И еще возьмите это…

Екатерина протянула Мореверу маленький кинжал. Наемный убийца покачал головой и показал на свой широкий клинок:

— У меня есть оружие!

— Возьмите, — настаивала королева. — Этот кинжал не щадит никогда! Слышите, никогда!

Моревер вздрогнул и схватил оружие… Он догадался, что кинжал — из лаборатории Руджьери, гениального составителя ядов.

И он умчался… Моревер отправился в Рим, приторочив к седлу голову Колиньи. Наемный убийца ехал в Рим за славой и богатством и мечтал когда-нибудь вернуться во Францию, чтобы поразить Пардальяна кинжалом, который не щадит никогда… Он пересек Сену, а когда повернул к воротам пригорода Гренель, увидел в беспорядке отступавших солдат. Моревер узнал людей Данвиля.

Данвиль! Монморанси! Пардальян!

Три имени молнией сверкнули в мозгу Моревера. Он бросился ко дворцу Монморанси. Взбешенный от собственной беспомощности, наемный убийца наблюдал за взрывом и пожаром, видел, как шевалье де Пардальян прорвался сквозь пекло и, как Эней Анхиза, вынес своего отца…

Моревер собрал несколько всадников, привел в чувство растерявшегося Данвиля. Они обыскали пожарище, обнаружили след кареты в саду и кинулись в погоню.

Мореверу удалось выехать через те же ворота, что и Пардальянам. Никто не заметил, что вслед за Моревером в открытые ворота проскользнул еще один персонаж, которого солдаты задерживать не стали. Подумаешь, собака!..

Пипо!.. Пипо, верный друг шевалье де Пардальяна, неотступно шел по следу хозяина и теперь бросился догонять… Выехав за ворота, Моревер на миг остановился. Куда же они поехали? В какую сторону? Он их найдет! Под землей откопает! А что это за собака рванулась по дороге? Моревер узнал пса шевалье де Пардальяна… Собака принюхивалась к дороге, ища след… Наконец Пипо нашел и стрелой помчался вперед… А Моревер, пришпорив лошадь, последовал за Пипо.

Выехав из Парижа, Пардальян поехал прямо. Карета следовала за ним. Они пересекли поле и поднялись на холм, проехали по равнине, потом пошли холмы, покрытые каштановыми и буковыми рощами, дальше поля, где колосилась пшеница.

Когда они поднялись на очередной холм, шевалье остановил коня и спешился. Монморанси также остановил карету.

Где они оказались?.. На одном из холмов Монмартра. Солнце на горизонте опускалось в океан багровых туч. У их ног лежал Париж!..

Спрыгнув с лошади и убедившись, что погони за ними нет, шевалье де Пардальян, кинулся к карете и распахнул дверцы. Лоиза спрыгнула на землю. Ко всему равнодушная Жанна де Пьенн осталась сидеть в экипаже. Жан поднял отца на руки и очень осторожно опустил на траву. Еще раз осмотрел раны отца и убедился, что особенно пострадали ноги. Сын склонился над отцом, не отрывая взгляда от дорогого лица, изуродованного шрамами, покрытого синяками и ожогами.

Старик улыбнулся сыну, потом глубоко вздохнул и закрыл глаза. Сознание снова покинуло его…

— Воды! Надо воды! — в растерянности прошептал Жан.

Воды? Совсем рядом шумит ручеек. Услышав бормотанье ручья, шевалье поднялся и хотел отправиться за водой. Внезапно из кустов выскочил человек…

Моревер!..

Моревер последовал за Пипо, который уже взбежал на холм и теперь носился вокруг, подскакивая и виляя хвостом, всеми способами выражая свою безграничную радость.

Наемный убийца спрыгнул с коня сразу же, как только заметил остановившуюся карету. Он привязал лошадь в буковой рощице и ползком приблизился к беглецам. Моревер видел, как Жан вынул из кареты раненого и опустил на траву. Он видел, как шевалье склонился над отцом, и решил, что наступил подходящий момент… Пока Пардальян не выпрямился, Моревер мог ударить его кинжалом королевы. И Моревер рванулся.

— Умри же! — крикнул он. — Вот тебе за тот удар хлыста!

Душераздирающе закричала женщина… Взметнулся кинжал… Но опустить кинжал убийца не успел. Лоиза бросилась вперед и предназначенный шевалье удар достался ей. Девушка упала на руки Жана.

Моревер отпрыгнул назад и со всех ног кинулся к своему коню…

Пардальян опустил Лоизу на траву и, взревев от боли, понесся по склону холма. Но Моревер уже успел вскочить на лошадь. Он пустил коня вскачь и, обернувшись, крикнул:

— До свидания! Придет и твоя очередь!

Слова его ветер отнес в сторону, и шевалье их не слышал. С замиранием сердца Жан повернулся к Лоизе и Монморанси. Он боялся взглянуть на девушку и лишь прошептал:

— Умерла? Умерла?

— Нет, нет! — радостно закричал Монморанси. — Ничего страшного, шевалье! Чуть-чуть оцарапана грудь!

Жан увидел, что Лоиза поднялась и улыбнулась ему. Шевалье неверным шагом подошел к девушке, которая с улыбкой протянула ему руки, и взглянул. Действительно, Лоизу чуть задел кончик кинжала. Видимо, она успела оттолкнуть руку убийцы…

Шевалье оставил девушку на попечении отца Монморанси. Взглянул на своего отца и забыл обо всем на свете: о Лоизе, о только что пережитом потрясении. Волна страдания захлестнула его. Что же произошло?

Жан понял, что господин де Пардальян умирает!

За те несколько секунд, что прошли с момента нападения Моревера, лицо старого солдата, лик титана и борца, изменилось до неузнаваемости. Бывалый вояка, объехавший все дороги Франции, утратил обычное жизнерадостное и лукавое выражение глаз. Черты его заострились, щеки запали, тонкий профиль словно окостенел…

— Господи! Господи! — застонал шевалье. — Он умирает…

Привыкший побеждать отчаяние, Жан удержал слезы, более того, он смог улыбнуться. Мягко и нежно поднял сын раненого отца и отнес к ручью.

— Как вы, батюшка?.. Ноги… Ну ничего, устроим вас в деревенском доме… полечитесь…

Жан героически улыбнулся; голос его не дрожал и движения были уверенны. Он намочил в ручье платок и омыл почерневшее от пороха лицо отца. Но рука его остановилась: смыв следы пороха, он увидел, что лицо обрело бледность покойника.