Когда Отилия стала подавать десерт, большой экран на стене вдруг ожил. Там появилось тело Жад — изображение было увеличенное. Она лежала на кровати, рассыпав свои длинные волосы по подушке, и любила сама себя.

Дик откусил слишком большой кусок и громко закашлял. Берит несколько раз сильно хлопнула его по спине.

— Приходите в себя, — прорычала она. — Сейчас не время кашлять!

Затем в поле зрения камеры появился Питер, он опустился на колени рядом с кроватью. Он медленно погладил свой огромный член и кончил прямо на грудь Жад. Сперма образовала перламутровые полосы на ее груди янтарного цвета.

Когда американец увидел себя на экране, он залился краской и с опаской посмотрел на Тину. Она самодовольно улыбнулась ему, больше беспокоясь о руке Ролана, которая скользнула под ее ягодицы, чем о доказательстве неверности Питера.

Да и как она могла обижаться, если следующий кадр запечатлел ее. Скрытая камера сняла всю сцену ее капитуляции, а также урок мастурбации и то, как Ролан взял ее. Совсем не смущаясь, Тина была очарована этим зрелищем. Комбинированное воздействие фильма и прикосновений Ролана не оставляло никаких сомнений. Ее взгляд устремился в одну точку, ноздри задрожали, и ее белая грудь начала ритмично вздыматься.

Видео не забыло никого. Ролан, Бьянка, Берит и Джина были, в свою очередь, показаны во всех своих любовных изысканиях. Через четверть часа моряки, казалось, уже были на грани помешательства.

Берит пришла на помощь Дику. Она откинулась на подушку и стала снимать с него штаны. Она выглядела, как львица, расчленяющая свою добычу, и никто не посмел бы к ней приблизиться. Тем не менее, когда дело дошло до самого главного, Берит оказалась очень разочарована. Небольшой мягкий пенис, который она обнаружила, совсем не оправдывал ее рвения.

— Это недоразумение. Я слишком много съел. Я не очень хорошо себя чувствую. Все вокруг качается, — начал извиняться хвастун.

— Вот она — морская болезнь! — воскликнула Берит.

А вот Роб — совсем другое дело! Склонившись над молодым человеком, Бьянка предоставила ему на обозрение свои круглые груди, возвышающиеся в вырезе ее платья.

Она раскрыла молнию его ширинки и увидела сильную эрекцию. Роб был готов воспользоваться красотой прекрасной костариканки. Он схватил Бьянку за грудь, достал ее из корсажа и потрогал пальцами темные ареолы сосков.

Бьянка задрала юбку, обнажив свои медные ягодицы, и села на жесткий член Роба. Она сделала несколько движений вперед и назад, и ее овальное лицо исказило желание. Мужчина изогнулся под ней и вдруг ахнул. Он кончил явно раньше времени. Бьянка вскочила и топнула ногой от возмущения.

— Это капля спермы, которая может переполнить вазу, — мудро заметила Джина.

— И пусть передо мной больше не хвастаются достоинствами воздержания! — презрительно прошипела Берит.

Два моряка сбежали, а остальные великолепно отпраздновали свою вновь обретенную нежную любовную близость.

19

Жад находилась в Finca Verde уже шесть месяцев, и Париж превратился для нее в какую-то смутную реальность. Мать время от времени присылала ей короткие, ничего не значащие письма.

«Я купила себе синее платье с воланами, но оно длинновато, не по нынешней моде. Тебе оно пошло бы больше, чем мне. Я думаю о тебе», — писала она, например, в своем последнем письме. В представлении Жад Милен жила в каких-то очень далеких краях. Было ли там жарко или холодно? Жад уже забыла про времена года.

С таким же равнодушием она узнала о визите Ксавье Жаке, старого парижского друга Ролана, кинопродюсера. В своем тропическом и космополитичном мирке Жад вовсе не нуждалась в напоминании о существовании Франции.

Во второй половине дня, когда ожидали француза, она танцевала на пляже до изнеможения. Хоть она уже давно не выходила на сцену, она знала, что добилась большого прогресса. К обычной технике танцовщиц она добавила чувственную зрелость, характерную для нее одной. Удовольствие, которое она получала, занимаясь любовью, украсило ее движения и насытило наслаждением ее жесты. Жад наконец стала женщиной, которая знает, как брать и как давать.

Она подняла взъерошенные волосы, обвила бедра бесцветным парео и бегом понеслась по аллее. Ее неопрятный внешний вид, золотистое тело и босые ноги делали ее похожей на дикарку. Она выглядела тем более красиво, что вовсе не стремилась быть таковой.

Когда она вошла на виллу, ее сердце ёкнуло. Там рядом с Роланом стоял ее двойник: высокий и худой мужчина с раскосыми глазами и приподнятыми скулами.

— Позволь представить тебе Ксавье Жаке, — обратился к ней Ролан.

Мужчина как-то странно, взволнованно, посмотрел на нее, а потом слегка дотронулся до ее руки.

— Ролан сказал мне, что ваш отец — вьетнамец. А у меня вьетнамка мать. Мы в некотором роде представляем собой аналоги.

Жад и не думала улыбаться. Она внимательно рассматривала Ксавье. Те же длинные и стройные конечности, такого же цвета волосы, та же форма лица… Только глаза у него были темными. На миг Жад даже поверила в миф Платона. Она нашла ту самую половинку, от которой была отделена, и единое существо восстановило свою целостность. Получилось идеальное существо-гермафродит, две части которого сошлись, словно детали головоломки.

Она посмотрела на Ролана. Любила ли она его? Его лицо, отмеченное глубокими морщинами, казалось усталым, но темные глаза блестели, как норка на снегу. Да, интеллектуальная и физическая потребность в Ролане по-прежнему присутствовала в ней, но теперь совсем другое желание отодвинуло его на второй план — животное и непреодолимое желание привязаться к Ксавье и стать с ним единым целым.

Смеющиеся глаза Ролана, казалось, говорили: «Я знаю». Как всегда, он все понимал. Его голос донесся до Жад, далекий и близкий одновременно:

— Ксавье готов купить все твои фильмы, которые мы здесь сняли. Я сказал, что решающее слово остается за тобой.

— Да, конечно. Если тебе так хочется, — ответила она.

Она впервые назвала Ролана на ты. И он сразу же отметил это. Его черные шелковистые глаза внимательно посмотрели на нее, словно считывая все ее эмоции.

— Почему бы вам двоим не прогуляться по пляжу и не обсудить условия контракта? — предложил Ролан.

* * *

Как всегда, солнце на пляже уходило за горизонт торжественно и пылко, в обрамлении оранжевых облаков, вплоть до самого погружения в расплавленное золото водной поверхности. Ксавье и Жад подошли к воде, купаясь в ее блестящих отсветах. Оттенки, которые приобретали их тела, казались отражением внутреннего огня, пылавшего в них обоих.

— Я видел, как вы танцевали, — вдруг сказал Ксавье. — Вы должны вернуться в Париж вместе со мной. Вы не имеете права лишать публику наслаждения вашими танцами. У вас будет свое шоу, созданное специально для вас. Вы прославитесь. Если хотите, я сделаю вас звездой Бродвея.

— Я равнодушна к популярности. А вот вас я действительно хочу.

Жад была поражена своим смелым заявлением. Куда исчезла та робкая девушка, которая скрывалась под просторными свитерами и не смела даже заикнуться о своих желаниях? Сколько она всего пережила с тех пор, как покинула Францию! «Все это — благодаря Ролану… Я никогда его не забуду», — подумала Жад.

Ксавье остановился у кромки воды и молча посмотрел на нее. Жад бросилась в его объятия. Теплые волны, облизав их лодыжки, уже связали их.

— Раздевайтесь, — прошептала Жад, торопливо развязывая парео. — Именно здесь, на этом пляже, я хотела бы, чтобы мы отдались друг другу в первый раз.

Хотя мужчина был довольно высоким, его живот, мускулистые ягодицы и бедра были похожи на тело Жад. Два идеальных бронзовых создания, две стороны одной медали…

Кончиками пальцев Жад дотронулась до промежности и бедер Ксавье, потом до его живота. Напряженный пенис был длинным и тонким. Она опустилась на колени, чтобы поласкать его своими грудями, напрягшимися от желания.

Мужчина сначала немного колебался, но потом полностью отдался девушке. Жад прижала соски к его эрегированному члену, провела шеей по его головке.

— Я люблю вас, — пробормотал мужчина.

— Я знаю, — ответила Жад. — Ваша любовь и моя — одинаковы. Это чувство неизбежно. Вы можете попросить у меня все, и я могу потребовать все от вас.

— Все.

Они легли на мокрый песок и начали любить друг друга. Жад не чувствовала ракушек у себя под спиной, не замечала набегавших волн. Она полностью слилась со своим братом-близнецом из своих фантазий, она потерялась в чувственном сне, в котором она и Ксавье были главными героями. «Мы будем неотделимы друг от друга, — подумала она. — Он и я — всегда, везде».

Они кончили вместе, да так яростно, как будто приливная волна поглотила весь этот тихий пляж.

— Я возвращаюсь в Париж завтра, — сказал Ксавье, когда они вернулись на виллу.

— Мне нужно время, — ответила Жад. — Неделя или две, чтобы попрощаться с моими друзьями. Я люблю Ролана, вы же знаете.

— Вы будете любить его всегда. Одна любовь не уничтожает другую. Они добавляются, они обогащают друг друга. Ролан — мой друг. Я горжусь тем, что именно он любил вас до меня.

* * *

Одетая в футболку, доходящую до середины ягодиц, Джина сидела на террасе, согнув одну ногу в колене, и красила ногти на ногах. Ей было все равно, что она выставила свою розовую щель прямо перед носом Ксавье.

Жад прочитала эмоции в глазах своего нового любовника и почувствовала беспокойство оттого, что ей нужно было представить ему Джину. Ее подруга улыбнулась, серебристые искорки заиграли в ее глазах, и она склонила голову.

— Вы брат Жад? — спросила она.

— В некотором роде, — ответил Ксавье. — А вы ее подруга?