Гренадеры растерянно переглянулись между собой: что ни говори, а ведь начальник королевской охраны действительно не давал им никаких указаний относительно того, что считать маскарадным костюмом, а что — нет. К тому же не очень-то хотелось связываться в праздничный вечер с какой-то странной и весьма скандальной старухой. Гренадеры разом расступились, пропуская вредную старушенцию в заветную дверь. Глядя ей вслед, один из них сказал другому:

— Черт с ней, пусть идет, не то завтра еще выяснится, что мы не пустили на карнавал какую-нибудь графиню, потом нам же с тобой и попадет: известно, у них, у богатых, свои причуды.

Скрывшись из поля зрения бравых гренадеров, Эльнара поставила в первый попавшийся угол уже ненужную клюку, сняла с себя пуховую шаль и, не мешкая, бросилась стремглав по незнакомым длинным коридорам в поисках зала, где проходил новогодний бал-маскарад. К счастью, громко звучавшая веселая музыка быстро привела ее в нужное место. Маленькая хрупкая девушка ловко пробиралась сквозь шумную многолюдную толпу. Здесь было множество необыкновенно учтивых, видимо по случаю праздника, мужчин, одетых большей частью в помпезные рыцарские костюмы, а также блиставших драгоценностями высокомерных дам в великолепных платьях и сказочных масках: одна была Царицей ночи, другая — Снежной королевой, третья — Афродитой, древнегреческой богиней любви и красоты… Между ними виртуозно сновали предупредительные лакеи, разносившие гостям вино. Со всех сторон сыпалось конфетти, временами раздавались взрывы праздничных хлопушек, то и дело заставляя вскрикивать нарочито испуганных дам. Даже воздух был напоен неповторимой атмосферой волшебства и чудес, всегда отличающей новогодние праздники от всех прочих торжеств.

Наконец на небольшом помосте Эли увидела высокого мужчину, одетого в костюм Геракла, который с явным интересом беседовал с кардиналом Сарантоном, облаченным в ослепительно-белые одежды. Девушка с облегчением перевела дух, но вдруг ее сердце тревожно забилось: к помосту, непринужденно танцуя и поигрывая тростью, приближался шут, разодетый в пеструю одежду, в которой преобладали оранжевый, желтый и красный цвета. Его появление вызвало веселое оживление в зале, даже король Генрих прервал на время беседу с кардиналом, с поощрительной улыбкой глядя в сторону паяца, решившегося своим видом еще больше оживить атмосферу праздничного вечера. Стараясь скорее пробраться к помосту, Эльнара отчаянно расталкивала локтями собравшихся гостей, многим из которых она даже не доходила до плеча. Она даже не представляла, что можно и нужно предпринять, дабы уберечь короля от ужасной опасности, но, не теряя ни секунды, девушка скоро оказалась у помоста одновременно с шутом. Видимо, злодей что-то заподозрил или просто чересчур разволновался в решающую минуту, но, вдруг позабыв о своей роли паяца, он принялся изо всех сил дергать набалдашник трости. Гости с интересом следили за его действиями, ожидая увидеть необыкновенный фокус, но через мгновение вскрикнули от ужаса, потому как в руках шута оказались не разноцветные ленты или что-то другое в духе праздника — внутри трости оказалась шпага, хотя по личному указанию короля все участники маскарада должны были явиться на праздник без оружия. Молниеносным движением выхватив шпагу, злодей устремился к помосту. Однако буквально на шаг его опередила Эли. Не видя другого выхода, она хотела подставить ему подножку, что у нее когда-то неплохо получалось в детстве, но случайно зацепилась краешком своего передника за перила помоста, и из кармашков передника на пол посыпались только что купленные в кондитерской лавке орешки. Они покатились прямо под ноги злодею, притворившемуся шутом. Поскользнувшись на злосчастных орехах, преступник нелепо взмахнул руками и упал. И упал, надо сказать, очень неудачно — острие шпаги вонзилось прямо в его несчастное горло. Внезапно смолкла музыка, и в разных концах огромного зала послышались испуганные женские возгласы вперемешку с оживленными мужскими голосами. Эльнара с ужасом смотрела на мертвого злодея, распростертого у ее ног, а когда подняла глаза, буквально на миг встретилась взглядом с Фернандо Карерасом, стоявшим на изящном балкончике внутри залы. В какое-то мгновение ее что-то отвлекло, и, вновь устремив свой взгляд в сторону балкона, она заметила, что на нем уж никого и нет, словно никто секунду назад там и не стоял.

— Ваше Величество! — вскричала взволнованная девушка. — Я, к сожалению, не знаю, кто именно желал Вашей погибели, но мне известно имя одного из двух исполнителей несостоявшегося преступления. Его зовут Фернандо Карерас. Этот человек в костюме летучей мыши только что находился на том балконе, с левой стороны от входных дверей. Вряд ли он успел далеко уйти, его необходимо поймать и заключить под стражу. Синьор Карерас очень опасен, государь. В его доме по улице Гастильонской сейчас томятся в заключении две несчастные девушки, которых он обманом заманил вчера в свою карету и отвез в свое мерзкое жилище. Фернандо Карерас совершил немало других ужасных преступлений! Его нужно остановить. Это безумец, возомнивший о себе невесть что.

— Господин Адене! — крикнул король начальнику служителей порядка, изумленно взиравшему на происходящее. — Что вы стоите, словно соляной столп? Берите своих людей и быстрее отправляйтесь на улицу Гастильонскую. Пусть часть ваших доблестных подчиненных в это время займется осмотром дворца, дабы показать, на что они в действительности способны. Преступника необходимо задержать любой ценой. В противном случае, господин Адене, я не могу вам гарантировать, что вы останетесь на прежнем месте. Вопрос, как видите, очень серьезный.

— Дамы и господа! — обратился государь к своим гостям. — Я прошу вас успокоиться. Вечер только начался, и больше никто не посмеет омрачить его. Господа, поддержите ваших прекрасных дам! Новый год бывает раз в году, и я хочу, чтобы этот замечательный праздник запомнился всем присутствующим не этим печальным происшествием, а головокружительным весельем и ликованием, которые по праву отличают сегодняшнее торжество от всех остальных празднеств. Но прежде, чем зазвучит музыка и начнутся танцы, я бы хотел представить вам, дамы и господа, удивительную девушку, с которой судьба сталкивает меня уже дважды за последние дни, к тому же всякий раз при необычных обстоятельствах. Сегодня эта благородная и отважная девушка спасла мне жизнь. Имя ее прекрасно так же, как и она сама. Прошу любить и жаловать, перед вами краса и гордость Востока — Эльнара!

Импровизированное и весьма эмоциональное выступление короля собравшиеся восприняли бурными овациями. Над помостом, где находились Его Величество король Генрих Бесстрашный и крайне смущенная Эльнара, закружились блестящие гирлянды и разноцветные конфетти. Оркестр заиграл гимн королевства Ланшерон, и оттого все гости королевского праздника ощутили крепкое единство и гордость за страну, которую возглавляет столь мудрый и благородный правитель, явно находившийся под покровительством самого Господа Бога.

Едва оркестр закончил играть гимн, рядом с королем неожиданно появилась пожилая сухопарая дама, одетая в строгое платье темно-фиолетового цвета. Тепло улыбнувшись Эли, она обратилась к государю:

— Ваше Величество, если позволите, я с удовольствием помогу Вашей очаровательной гостье переодеться в праздничное платье, которое еще больше подчеркнет ее чудную красоту.

— Вы, как всегда, необыкновенно внимательны, мадам Эсюрель. Я допустил оплошность, не догадавшись при первой встрече с мадемуазель Эльнарой пригласить ее на наш сегодняшний бал-маскарад. Слава Господу, который привел ее сегодня во дворец, ведь она не только спасла мне жизнь, но и стала настоящим украшением нашего торжества. Я хочу, чтобы своим нарядом она затмила всех присутствующих здесь дам. Вы ведь отлично понимаете, мадам Эсюрель, что редкий бриллиант обязательно должен иметь достойную оправу. Дорогая мадемуазель Эльнара, — Генрих повернулся к девушке, покрасневшей и весьма смущенной его последними словами, — мадам Эсюрель много лет ведет хозяйство одного из закоренелых холостяков королевства Ланшерон, что имеет честь сейчас находиться перед вашими дивными очами. Она поможет вам подобрать бальный наряд и украшения, благодаря которым красивые женщины обычно становятся еще более прекрасны, дабы вы полнее и глубже ощутили атмосферу нашего замечательного праздника. Я буду с нетерпением ждать вас.

— Простите, Ваше Величество, еще один деликатный вопрос, — осторожно вмешалась в разговор королевская экономка. — Во время ужасного происшествия герцогиня Шепетон потеряла сознание от страха за Вашу драгоценную жизнь. Сейчас она пришла в себя, но еще не совсем оправилась. Герцогиня спрашивала о Вас, государь… — экономка сделала красноречивую паузу.

— Думаю, среди моих придворных найдется человек, способный позаботиться о герцогине Шепетон, — беззаботно ответил Генрих.

Услышав столь исчерпывающий ответ, закаленная в придворных интригах мадам Эсюрель удвоила свое внимание к Эльнаре. Они поднялись на третий этаж, где располагались внутренние покои дворца и гардеробные комнаты. В одну из таких комнат экономка проводила Эли. Уверенным хозяйским движением она распахнула настежь дверцы многочисленных объемных шкафов, стоявших вдоль стен, выбирая подходящее для девушки платье. У Эльнары захватило дух при виде разнообразных женских нарядов, обшитых пышными рюшами, тонкими кружевами, мелкими воланчиками и украшенных шелковыми лентами да сверкающими драгоценными камнями. Пока мадам Эсюрель осматривала шкафы, Эли занялись молоденькие фрейлины. Они помогли ей снять с себя старое платье, подобрали тонкое батистовое белье, надушили девушку изысканными духами и, наконец, красиво убрали густые черные волосы в великолепную прическу. А тем временем со своим выбором определилась мадам Эсюрель:

— Должна заметить, мадемуазель Эльнара, что вы такая же хрупкая и миниатюрная, как ныне покойная королева, давшая жизнь Его Величеству королю Генриху. Несмотря на ее французское происхождение, ланшеронцы очень любили и несказанно гордились своей королевой. Даже сейчас, спустя почти пятнадцать лет после безвременной кончины королевы Генриетты, нам по-прежнему ее очень не хватает. Она была безумно красивой, умной и доброй женщиной, чье лицо всегда излучало необыкновенное сияние, а это, как известно, отличает истинно благородные и возвышенные души. Наверное, мои слова прозвучат несколько странно, мадемуазель Эльнара, однако я нахожу, что вы чем-то похожи на нашу любимую Генриетту. Хрупкостью телосложения, невысоким ростом, тонкими чертами лица, открытой улыбкой. Даже в движениях я угадываю несомненное сходство. Это просто невероятно! Неудивительно, что Его Величество король Генрих от вас просто без ума! Мужчины в душе всегда остаются немного детьми, а потому нередко, сами того не осознавая, ищут в женщинах боготворимые с детских лет материнские черты. Впрочем, я непростительно долго говорю на посторонние темы, а ведь вас, мадемуазель Эльнара, уже ждут. Я хочу предложить вам платье, которое королева Генриетта одевала единственный раз в своей жизни — в день свадьбы. Это платье по праву можно назвать произведением искусства! Его шили лучшие портные Парижа. Не сомневаюсь, что в этом наряде вы затмите всех присутствующих на балу дам! Его Величество будет просто в восторге!