Однако в поместье были ее лошади для верховой езды и любимые собаки, которые следовали за ней повсюду. Кроме того, в огромной усадьбе были сотни других вещей, дорогих ее сердцу, подобных которым она не смогла бы нигде больше найти.

«Теперь мы с мамой будем вместе, — повторяла она про себя, — и это будет чудесно!»

Теплое чувство счастья поднялось у нее в груди, когда она подумала, что теперь мать сможет быть с ней рядом больше, чем когда-либо прежде.

Покойный отец всегда хотел, чтобы жена была подле него. Трина знала, хотя он и старался не показывать этого, что он не одобрял их верховые поездки вдвоем, без слуг, прогулки по озеру на лодке и катание на коньках, когда оно зимой покрывалось льдом.

Ей было очень хорошо рядом с матерью, даже лучше, чем со сверстницами из пансиона, хотя у нее и было много подруг среди них.

Когда они подъезжали к Елисейским Полям, где, как она знала, находился дом герцога Д'Оберга, девушка поймала себя на мысли о том, что молится, чтобы понравиться матери после долгой разлуки.

«Я хочу, чтобы она любила меня, и хочу быть похожей на нее», — подумала девушка.

Экипаж подъехал к парадной двери. И в то же мгновение, как Трина вошла в холл, на противоположной его стороне открылась дверь, из которой появилась леди Сузи.

— Трина!

— Мама!

Два возгласа слились в один, и Трина бросилась к матери с распростертыми объятиями. Они крепко обнялись.

— Дорогая мама! Я так хотела видеть тебя! Я так соскучилась! — плакала от радости Трина.

— Я тоже считала часы, оставшиеся до нашей встречи, — вторила ей в ответ леди Сузи.

Она взяла дочь под руку и отвела в гостиную. Ярко светившее сквозь большие окна солнце осветило и лицо Трины под небольшой шляпкой. Леди Шерингтон не смогла удержаться от возгласа удивления.

Трина посмотрела на нее с недоумением.

— Ты так изменилась, так повзрослела! Трина, дорогая моя девочка, как ты на меня похожа!

Это было правдой. Трина была такого же роста, как и мать. Куда-то исчезла подростковая угловатость, и теперь у них были почти одинаковые фигуры, сходство усиливали одинаковые, цвета спелой кукурузы волосы, похожие на колокольчики голубые глаза, которые выглядели огромными на их утонченных лицах.

Посмотрев на дочь, леди Сузи даже всплеснула руками.

— Это абсурдно! Невероятно! Мне кажется, что я вижу свое отражение в зеркале.

— Мне бы ничего так не хотелось, как быть похожей на тебя, мама.

Леди Сузи без сил опустилась в кресло.

— Признаюсь, я немного ошеломлена. Я ожидала увидеть девочку-подростка, а вместо этого нашла молодую девушку, к тому же очень красивую!

— Ты говоришь комплименты сама себе, мама! — поддразнила ее Трина.

Леди Сузи посмотрела на нее с удивлением и тоже рассмеялась.

— О, Трина, я так скучала по тебе все это время, что ты была во Франции. После смерти твоего отца в доме стало совсем печально и мрачно.

— Я знаю, почему ты разрешила мне провести каникулы с друзьями, — сказала Трина. — Ты совершенно не думала о себе, а я была бы рада провести все это время с тобой.

— Со мной рядом были тетя Дороти и тетя Агнесс.

— Бедная, бедная мама! — сказала Трина, скорчив гримасу, и обе они рассмеялись.

— Они наперебой осуждали все, что бы я ни делала, — пожаловалась леди Сузи. — Вот почему я поехала во Францию, чтобы встретить тебя! Но они осудили и это!

— Я уверена, что они не одобрили бы и герцогиню Д'Оберг, — сказала Трина. — Ее племянница, которая училась вместе со мной, рассказывала, как находчива и остроумна герцогиня и как все в Париже стремятся получить приглашение на ее приемы.

— Это правда, — согласилась леди Сузи. — Сегодня она дает прием в твою честь. Она пригласила множество молодых людей, чтобы познакомить с тобой. В связи с этим меня волнует, есть ли у тебя подобающее такому случаю платье.

— Не беспокойся, мама. Когда ты на Пасху разрешила мне накупить нарядов в Риме, я потратила на это целое состояние!

— Я рада, — сказала леди Сузи. — Мне нравится платье, в котором ты сейчас. Оно просто прелестно.

Трина вскочила с кресла, сбросила дорожную накидку и начала вертеться во все стороны, чтобы показать матери элегантный покрой платья, а также продемонстрировать ей свою талию, о которой девушки в школе говорили, что мужчина может обхватить ее двумя ладонями.

— У тебя всегда был хороший вкус, Трина, — согласилась леди Сузи, — а я ведь представляла тебя все еще в детском платье.

— У меня есть целый гардероб, которому ты можешь позавидовать, мама. Однако мы, не откладывая, должны вместе проехаться по магазинам. Мне надо купить еще множество разных вещей.

Поколебавшись, леди Сузи сказала:

— У нас не так много времени на магазины.

— Почему?

— Потому что послезавтра мы отсюда уедем.

— Куда? — удивилась Трина.

Пытаясь не выдать владевшего ею сомнения, леди Сузи ответила:

— Я обещала погостить в Провансе у герцогини Астрид де Жирон.

То, как она это произнесла, опустив голову, чтобы случайно не встретиться взглядом с дочерью, вызвало немой вопрос в голубых глазах Трины.

— Кто она такая? Мне кажется, что я уже слышала где-то это имя.

— Ты наверняка встречала упоминание о герцогах Жиронских в своих книгах по истории.

— Я снова просмотрю их, чтобы освежить память, — решила Трина. — Однако все же расскажи мне о нынешнем герцоге Жиронском. Он твой друг, мама?

При упоминании о герцоге щеки леди Сузи предательски вспыхнули, и Трина воскликнула с изумлением:

— О, мама! Он что, твой поклонник? Как это прекрасно!

— Ты не должна говорить такие вещи, — быстро заметила леди Сузи. — Это не тот предмет, который я бы хотела обсуждать с тобой, дочка.

Говоря это, она поднялась с кресла и подошла к окну, словно не хотела, чтобы Трина видела ее пылающее лицо.

Трина тихо рассмеялась.

— Бесполезно, мама, — сказала она. — Тебе никогда ничего не удавалось скрыть от меня. Расскажи мне о герцоге. Он красив? Безумно влюблен в тебя?

— Трина!

Леди Сузи была шокирована и смущена словами дочери.

Трина подошла к ней и взяла за руки.

— Дорогая мама, я уже не ребенок. Несмотря на то что ты послала меня учиться в пансион при монастыре, я провела каникулы в Мадриде и Риме, где все говорят только о любви.

— Но ты еще так молода, — пробормотала леди Сузи.

— Чепуха! — возразила ей дочь. — Ты вышла замуж, когда тебе было столько же лет, сколько мне сейчас. К тому же, если хочешь знать, мне уже предлагали замужество!

— Трина, почему же ты ничего мне не писала?

— Да и писать-то было не о чем. На самом деле, даже если бы он был последним мужчиной на Земле, я бы никогда не согласилась выйти за него! Без ложной скромности скажу, что я и в школе была одной из немногих девушек, которым предлагали руку и сердце, а не только посылали открытки на Валентинов день!

— Надеюсь, ты никому не говорила об этом?! — спросила с ужасом леди Сузи.

— Конечно, я рассказала все подругам. Девушка не понимала, почему мать так реагирует на подобные пустяки.

— Если бы я не описала его в цветах и красках, мои подруги никогда бы не узнали, как он на самом деле отвратителен, — скривилась она.

Леди Сузи посмотрела на дочь и покачала головой.

— Я даже не знаю, смеяться мне или плакать, — сказала она. — Я ожидала увидеть крошку дочь, которую надо защищать от опасностей жизни…

Трина обняла мать.

— Мамочка, дорогая, ты сама всегда нуждалась в защите. Я поняла это, когда мне было восемь лет.

Леди Сузи вынула платок и вытерла выступившие слезы.

— Ну а теперь, мама, — решительно сказала Трина, — расскажи мне всю правду о герцоге де Жироне и объясни, почему мы едем в Прованс к нему в гости.


Трина бросила последний взгляд в высокое зеркало в своей спальне.

— M'mselle est ravissante! — воскликнула горничная, которая прислуживала ей.

— Mercfi ., — ответила ей Трина. — Я тоже считаю, что в этом платье не буду испытывать неловкости от того, что меня затмили парижские модницы.

Платье было очаровательным и очень ей шло.

Оно было белым, как и полагалось дебютантке. Легкий тюль охватывал плечи и каскадами спадал вниз, напоминая облака, из которых вот-вот прольется дождь.

Тысячи сверкающих драгоценных камней, пришитых на прозрачный материал, переливались при каждом ее движении.

Наряд Трины был полной противоположностью платью ее матери. Леди Сузи намеревалась сегодня выглядеть как вдовствующая королева, которая представляет свету свою юную дочь, поэтому надела весьма строгое розовато-лиловое платье.

Из всех нарядов, которые она носила во время траура, оно ей шло больше всего, хотя и вызывало резкое неодобрение сестер покойного мужа. Именно его она привезла с собой в Париж.

Леди Сузи знала, что, дополненное фамильными бриллиантами Шерингтонов, платье делает ее похожей на фиалку, приветствующую весну после темных и холодных зимних дней.

— Ты выглядишь прекрасно, мама, просто прекрасно! — воскликнула, увидев ее, Трина.

— Ты тоже великолепна, моя дорогая, — ответила леди Шерингтон. — Я горжусь тобой. Герцогиня Д'Оберг сказала, что весь Париж будет сегодня у твоих ног!

— Я надеюсь на это!

Девушка медленно повернулась перед зеркалом и приняла изящную позу.

— После полировки, на которую я потратила весь прошедший год, будет очень печально, если никто не обратит на меня внимания.

— Полировки? — непонимающе переспросила леди Сузи.

— Это именно то, чего ты хотела добиться от меня, когда посылала во французскую школу. Леди Сузи рассмеялась.

— Это смешное слово, но думаю, что оно довольно точно определяет то, чем ты здесь занималась.

— Ну конечно, это точное определение, — согласилась Трина. — Я чувствую себя дверным молотком, который только что отполировали до блеска. Он блестит и зазывает прохожих. Однако вопрос в том, кто возьмет его в руки и постучит им в дверь?