Я наклоняюсь и шепчу.

— Ты бы действительно переспала с профессором, если бы выпал шанс?

— Если бы у меня был шанс с кем-то вроде мистера Логана О'Шэйна? — Она облизывает губы.

— Я серьезно, Руби.

Она хмурит лоб и задумывается.

— Я не знаю. Разве что не специально. Родители убьют меня, если я вылечу отсюда. Хотя нет, мои, вероятно, просто отрекутся от меня, а вот твои родители будут рассматривать убийство.

Руби смотрит на меня, и я задаюсь вопросом, права ли она на счет моих родителей. Отец, конечно, сделал бы мою жизнь адом, но, в конце концов, любовь перевесила бы стыд и разочарование. Ведь так? Или нет?

— Ава?

Я отвлекаюсь от размышлений и в этот момент понимаю, что прикусила губу. Я выпускаю ее и чувствую прилив крови, который заполняет маленький отпечаток.

— Думаешь об этом?

— Нет! — Я отодвигаю греческий салат. — Ты же знаешь, я не могу. Мне нужно закончить обучение, если я хочу уехать в Нью-Йорк.

Улыбка растягивает губы Руби.

— Только не попадись. И разве правила созданы не для того, чтобы их нарушать?

Она говорит прямо как Логан.

— Это слишком рискованно. Как сказал Джонатан, если будешь играть с огнем, то сгоришь.

Руби качает головой.

— Послушай, Ава. Лишь диплома мало, чтобы оказаться в Нью-Йорке. Нужен опыт. Ты всегда говоришь, что хотела бы быть хотя бы наполовину такой же смелой, как Дженни Фриман. И вот он — твой шанс.

Словно по мановению волшебной палочки, Дженни проходит мимо нашего стола с йогуртом.

— Руби. — Она замечает нас и останавливается. — Ты ведь изучаешь литературу? Заценила нового преподавателя? — Ее глаза сверкают.

— О, да. А еще он потрясный писатель.

— И красавчик.

— Ава тоже так думает.

Я пинаю Руби под столом.

Дженни обращает внимание на меня.

– Заинтересованная художница? Интересно.

Я прочищаю горло и голосом заучки произношу:

— Я думаю, вы обе забыли, что Совет университета внедрил новую политику, запрещающую отношения между преподавателями и студентами.

— Кто говорит об отношениях, дорогая? Я говорю о сексе.

Руби смеется.

— Согласно их определению, слово «отношения» — это эвфемизм для секса.

— А?

— Это означает, что в определение «отношения» слово «секс» тоже входит. — Мне нравится Дженни, и я не хочу, чтобы Руби высмеивала ее скудный словарный запас.

— Но как они могут запрещать, если это по обоюдному согласию? Если обе стороны хотят этого? Мы же не школьники.

— Вот именно. Мы лица брачного возраста, которые ведут свои дела сами. — Руби бросает на меня многозначный взгляд.

— У тебя когда-нибудь была интрижка с профессором? — спрашиваю я Дженни.

— Нет, только с разными помощниками. Но, если бы мне выпал шанс, я бы однозначно замутила с Ричем Тенем. Он мужик на десяточку по десятибалльной шкале.

— Доктор Тенненбаум? — удивленно спрашиваю я.

— Чертовски верно.

— Похоже, ты очарована, — говорит Руби.

— Знаете, он рано поседел, но он не настолько стар. Ему всего тридцать пять или тридцать семь лет. Во время летних выступлений он был словно Просперо. Так отпадно смотрелся в мантии.

— Я не знала, что ты так хорошо его знаешь. — Ну, я вообще не знала, что он позволяет студентам называть его Ричем.

— Хотела бы я узнать его получше. Если ты понимаешь, о чем я. Но он не реагирует на мой флирт. — Она хмурится. — И, вероятно, не отреагирует с этой новой политикой. — Дженни улыбается, быстро смирившись со своим разочарованиям.

Я не удивлена, что мои друзья заметили доктора Т. Полагаю, до того, как появился Логан, он был здесь самым симпатичным преподавателем, хотя я никогда не чувствовала к нему влечения. Думаю, это потому, что когда отец отвернулся от меня, то профессор поддержал меня. Хотя это так странно – защищать его от девушек.

— А парни твоего возраста, Дженни? — я говорю, думая о парнях, о которых она говорила на днях.

— Они еще мальчишки. Им нужно время, чтобы вырасти. Все, мне пора. Увидимся.

Она машет нам ложкой и уходит.

— И она права. Мужчины в возрасте более опытные. Они знают гораздо больше о том, как доставить удовольствие женщине. — Руби оценивающе смотрит на меня. — Ава, ты должна думать, также как Дженни, то есть не думать. Я знаю, ты сама должна принять решение касательно Логана О'Шэйна, но я бы на твоем месте ухватилась за шанс потанцевать на его костях. Он войдет в историю литературы, я уверена. И если ты станешь его любовницей, вы окажетесь там вместе. Ну, это если он напишет о тебе. Ведь было бы круто?

Я содрогаюсь.

— Совсем не круто. Это не привлекает меня.

— Но ОН ведь привлекает?

Я киваю, вспоминая сегодняшнее утро и свое неудовлетворенное желание.

— Мне неприятно это признавать, но да. Опять же, временами меня привлекает Брэд Питт, но я не собираюсь прыгать к нему в постель.

Руби в отчаянии запрокинула голову.

— Ава! Как ты можешь так поступать с моей логикой? Если бы Брэд Питт случайно снимался здесь и посмотрел бы на тебя, ты была бы в его постели, не колеблясь!

Я не могу сдержать улыбку.

— Наверно, нет. Но это не одно и то же.

— Одно и то же!

— И что ты хочешь этим сказать? — смеюсь я.

Руби делает паузу и замирает.

— Черт, я забыла. Все, о чем я сейчас могу думать, так это голый Брэд Питт.

— Дело в том, — говорю я, возвращаясь к нашей дискуссии, — что профессора недоступны. Так что мне придется преодолеть желание переспать с одним из ухажеров, которых ты так любезно мне подкинула.

Руби вздыхает.

— Как скажешь. Но мы обе знаем, что это лишь временная замена.

— Я не нарушитель правил, Руби.

Она снова вздыхает, и на этот раз тяжелее.

— Знаю. Я тоже. Но, по крайней мере, мы можем помечтать.


***

Позже, тем же вечером, приходит Стивен. Когда я открываю дверь, то стараюсь не представлять на его месте Логана. Когда я даю Стивену пиво, то стараюсь не думать о пальцах Логана, скользящих по стакану с виски. Когда с плеч Стивена соскальзывает куртка, я стараюсь не представлять, как срываю претенциозный твидовый пиджак Логана. И когда Стивен неуклюже ласкает мои груди, я стараюсь не думать, как бы Логан ласкал их своими губами.

Я останавливаюсь, пока все не зашло слишком далеко.

Стивен смущен, разочарован, и немного взбешен, когда я прошу его уйти. Но я поняла кое-что важное: мне нужно нарушить не свое вынужденное воздержание от секса, а правило в моей голове.


Глава 10

На следующий день, после пар, я набралась смелости пойти в кабинет Логана. В конце концов, он меня пригласил. И нет ничего странного в том, что студент собирается проконсультироваться с преподавателем другого факультета. Может, мне нужна помощь с исследованиями?

Стремясь сохранить хладнокровие, я иду по зданию, в котором расположен факультет английского языка. Я пробираюсь в преподавательскую часть, где расположены кабинеты профессоров. У меня не было причин посещать это крыло с третьего курса, когда пришлось оспаривать низкую оценку за реферат об «аде» Данте, в который я включила несколько рисунков, чтобы проиллюстрировать свои слова, а еще, когда я написала статью о Шекспире, используя несколько древнеанглийских шрифтов, найденных в интернете. Статья выглядела круто, но была практически неразборчива. И как только я предоставила ее копию в стандартном шрифте, мне поставили двойку. Мое творчество не было оценено по достоинству.

Несмотря на то, что я сказала Логану, что мне лучше рисовать, чем читать, я нахожу время и для чтения, в конце концов, обучение этого требует. И последние несколько дней я читаю его романы. Я хочу узнать о нем больше. Хочу понять, из-за чего вся суета вокруг него. Кое-что из того, что я уже читала, интеллектуально претенциозно, однако много грубого, интуитивного и честного. Некоторые романы даже прекрасны, поскольку его же слова заставляют чувствовать, хотя это чувство не всегда хорошее. Я узнала, что Логан гораздо более многослойный и сложный, чем я думала изначально, и поэтому он стал еще больше интриговать меня. По своей работе я знаю, что важно не путать искусство с художником, но это одна из тех размытых линий, без которых вы не можете обойтись. Люди способны делать уродливые и красивые вещи, и эти вещи часто отражают уродство и красоту их создателя.

Притяжение, которое я чувствую к Логану О'Шейну, благодаря моему бурному воображению, только усилилось. Но когда я подхожу к его кабинету, я говорю себе, что делаю это для того, чтобы укротить свое воображение отрезвляющими фактами реальности. В конце концов, он просто человек. Мужчина. А я просто женщина, способная сказать «да». Или «нет».

Я поднимаю руку, чтобы постучать, и замираю. Через полуоткрытую дверь я вижу его за столом, с ручкой в руке, над раскрытой тетрадью, страницы которой под направленным на нее светом светятся белые. Я смотрю, как он подносит ручку ко рту, и та касается его нижней губы. Он на мгновение закрывает глаза.

Думает? Составляет новое предложение? Это творческий момент, который мало кто видит. Я наслаждаюсь этим, понимаю, но не часто мне удается наблюдать процесс творчества, иную его форму. Он прекрасен, с оттенком грусти, потому что напоминает мне о нашей разобщенности, намекает на непроницаемость другого человека, открывает пропасть, которую любовь и искусство стремятся преодолеть, хотя бы временно.

Логан отрывает взгляд от тетради и поворачивает голову. Я еще не постучала. Я не двигаюсь с места. Он видит меня и кажется удивленным. Но быстро вскакивает и подходит к двери.

— Входи, — говорит он, открывая дверь пошире. Я заглядываю внутрь. В комнате темно, лишь свет лампы над столом. Он задернул плотные шторы, хотя, должно быть, оставил окно приоткрытым, потому что темно-синяя ткань колеблется, будто на ветру. Уверена, ему нужен свежий воздух, чтобы избавиться от запаха дыма.