— Приподними для меня свою попку, котёнок.

Я застонала, подчиняясь. Приподнялась, демонстрируя ему себя в самой уязвимой позе, в которой когда-либо была. Как сучка во время течки. Это должно было быть унизительно, но меня это, напротив, возбуждало. Я была настолько мокрой, что могла почувствовать собственные соки, текущие по бёдрам.

— Грязный котёнок.

Он шлёпал меня снова и снова. На четвёртый раз моя кожа стала такой чувствительной, что её опалило огнём. Я дёрнулась на кровати, отстраняясь подальше от него, но он подтянул меня обратно. Следующий шлепок был сильным и горячим, обжигающим кожу. Я закричала, извиваясь под его руками, однако он не остановился. Каждый удар обжигал меня, но, несмотря на боль, я начала раскачиваться, чтобы встретиться с ним. Я хотела этого, каждую крупицу боли, каждый пламенный шлепок.

Затем я почувствовала, как его пальцы заскользили по моей щёлке, поглаживая снаружи.

— Да, — застонала я. — Да, пожалуйста, о Боже, прошу тебя…

Он шлёпнул меня сильнее, и я вскрикнула.

— Не умоляй, котёнок, — произнёс он. — Я буду делать то, что хочу, когда захочу, и ничего из того, что ты скажешь, не остановит меня.

Я выдавила какой-то звук, соглашаясь. Его рука вернулась обратно. Страстная. Дразнящая. Его пальцы кружили снаружи моей скользкой плоти, касаясь лишь слегка.

Больше. Господи, я нуждалась в большем. Сейчас.

— М-м-м, — выдавила я, качнувшись назад, пытаясь вынудить его продвинуть пальцы дальше.

Он опять меня шлёпнул. И я закричала. Это была агония, всё это: желать, ненавидеть и нуждаться в нём.

Он просунул внутрь два пальца по самые костяшки, и, хотя мне всё же было недостаточно, это было лучше, чем раньше. Я укусила простыни перед собой, стараясь не издавать звуков, когда он заскользил пальцами туда и обратно. Ритм был медленным, его длинные сильные пальцы нажимали, ощупывали меня.

А потом я почувствовала ещё кое-что. Его большой палец, прижимающийся к моей попе. Я замерла.

— Ох, котёнок, — проговорил он. — Что-то тебя напугало?

Я задышала быстрее, стараясь вообще не шевелиться. Мне никогда не доводилось делать ничего подобного, и именно это меня напугало, возможно, даже больше, чем всё остальное, что он творил. Его большой палец обвёл сморщенное колечко чувствительной плоти, отчего я сжалась. Другие два его пальца возобновили свой ритм, погружаясь глубоко в мою расщелину. Выскальзывая. Всё это время его большой палец кружил, выписывал влажные и скользкие круги вокруг местечка, которое — как я никогда не думала — может доставлять приятные ощущения.

И это было приятно. Его большой палец массировал меня, растирал, скользил поверх моего входа, а потом надавил на колечко мускулов, окружающих его. Когда он в итоге толкнулся и вошёл в меня, я закричала, а тело моё напряглось вокруг него. Боль давления перескочила на новую грань желания. Это было ощущение, которое я никогда раньше не испытывала, и оно породило пронзивший меня трепет боли и удовольствия.

Гейб оставил палец внутри меня, двумя другими всё ещё двигая туда и обратно по моим скользким складочкам. Я сжималась и расслаблялась переменными спазмами до тех пор, пока моё тело не расслабилось вокруг него, принимая внутрь. Затем он снова начал толкаться, проникая в меня большим пальцем. Он кружил его подушечкой внутри моей складки, смазывая меня моими собственными соками.

Я застонала и почувствовала, как давление внутри меня усилилось. Со мной творилось что-то неладное, потому что мне это очень сильно нравилось: неведомый огонь между моими ягодицами, мечущий искры по моим нервам, когда он вторгался пальцами внутрь. Я начала раскачивать задом, желая большего. Я двигалась навстречу его вторгающимся пальцам, нащупывающему большому пальцу и толчкам, чтобы он проник ещё глубже.

— М-м-м, — простонала я, заглушая звуки простынями.

Его другая рука шлёпнула меня, но от этого я стала раскачиваться только сильнее, желая прочувствовать наказание каждой жилкой.

Я была так близко — так близко к краю. Ощутила гул приближающегося оргазма, который начал зарождаться внутри. Я дёрнулась бёдрами назад, требуя, чтобы он проник жёстче, глубже. Нуждаясь в нём…

Только тогда он отстранился. Я поражённо вскрикнула, мой оргазм ускользнул от меня. Бёдра вращались в воздухе, выискивая потерянное давление, но поиски были бесполезны.

Я изогнула шею, чтобы взглянуть на него, стоящего возле края кровати. Он вытер руку о штаны, а затем расстегнул молнию.

Его член был огромным, твёрдым и готовым. Я ахнула, мой рот наполнился слюной. Я хотела лишь того, чтобы он взял меня. Не могла ждать другого момента. Он улыбнулся.

— Скажи мне, что хочешь меня, котёнок. Скажи, что хочешь, чтобы я тебя взял.

— Я хочу тебя, — выдавила я прерывающимся голосом. — Гейб, я так сильно тебя хочу…

Обнажённый, он схватил меня за ноги, переворачивая на спину. Я завизжала, когда он раздвинул мои бёдра своими сильными руками, а затем заломил мои руки назад, как делал раньше. Его член скользнул по моим опухшим и блестящим складкам, не вторгаясь, всего лишь намекая на то, что последует.

— Ты убиваешь меня, — шепнул он.

Его лицо выглядело настолько искренним, что на секунду я не хотела ничего больше, чем его поцелуя. Он наклонился ко мне, пробежавшись головкой члена по щёлке и отступив, а затем потянулся к прикроватной тумбочке, и я услышала шелест падающей на кровать обёртки. Я захныкала, выжидающе приподнимая бёдра.

Он заполнил меня одним яростным выпадом. Его глаза расширились, когда он погрузился в меня. Как выглядела я, мне было неизвестно, однако я закричала и кричала, уже перепорхнув через грань прямиком в оргазм, что потряс моё тело до последней клетки.

Он раскачивался назад, а потом вперёд, вколачиваясь всё глубже в мою плоть. Я чувствовала, как моё тело растягивается для него, сжимается вокруг него даже с давящей на меня кульминацией. Мои ноги обернулись вокруг его талии, притягивая глубже.

Я хотела его. Хотела его внутри себя. Хотела каждую его частицу. Он был монстром, да, он был мерзавцем, он был злом, и всё же именно в тот момент мне нужно было, чтобы он взял меня, владел мной. Я хотела, чтобы он вернул мне мои желания.

Пот скатывался по его губе, тогда как он погружался в меня снова и снова, вращая своими бёдрами напротив моих. И не успела я ещё оправиться от первого оргазма, когда почувствовала, что моё тело снова начало отвечать ему с болезненной потребностью получить ещё одно освобождение, которое мог даровать мне только он.

В комнате стало светло, и теперь я чётко могла различить ярко сияющие голубой, зелёный и серый цвета в его радужках. Его руки прижались к моим бёдрам, когда он толкнулся, и я взбрыкнула напротив него, желая, чтобы меня взяли под контроль. Верёвки были тугими вокруг моих запястий, и мне это нравилось, нравилось отдаваться каждому ощущению, возникавшему в тот момент.

Его темп нарастал, становился настойчивее. Мне казалось, что он полностью заполнял меня, однако, вторгаясь, становился ещё жёстче, твёрже. Его тело двигалось рядом с моим, ударяясь плоть о плоть в вихре из лёгких скользких шлепков.

— О-о-о, — постанывала я, чувствуя, как во мне нарастает готовность к освобождению.

Я крутилась под ним, пока он, как отбойный молоток, трудился между моих бёдер. Его член врезался в меня снова и снова, жёстче и быстрее, до тех пор, пока я не почувствовала его рывок, замерший на вершине своей атаки в спазме.

Я кончила одновременно с ним, моё тело растеклось от удовольствия, дёрнувшись раз, вновь и вновь исторгая стоны. Сладкий звук его освобождения. Мы отчаянно вцепились друг в друга — две тёмные души посреди странного искупления.

Он обрушился на меня, его тело едва ли не раздавило моё. Я чувствовала, как грохочет сердце в его груди, наши сердца пытались опередить друг друга. Его лёгкие сжимались напротив меня с каждым вздохом.

И впервые за долгое время я подумала: «Я жива».

Глава 25.

Гейб.

Тьма отступила, когда я пролился в Кэт. Мир просветлел, тень исчезла.

Как надолго? Мне было всё равно. То, что имело значение, находилось здесь, сейчас.

Значение имела она.

Она потянулась ко мне, прикасаясь к губам. На её лице было что-то вроде удивления.

— Я люблю тебя, — произнесла она и заплакала.

Кэт.

— Я люблю тебя.

Слова сорвались с языка, и я, лёжа там, осознала, что удивлена, вероятно, тем, что произнесла их, чем самим этим чувством. Это ли довело меня до слёз? Нет, было что-то ещё. Отчаяние, которое прежде лишь росло во мне, наконец показало себя.

Он ничего не сказал. Вместо этого он поднялся, присев на край кровати.

— Мне жаль, — проговорил он.

«Мне жаль? — я хотела потянуться к нему. — Почему тебе жаль?»

Слёзы лились по моим щекам, и я не могла их остановить. Я чувствовала себя абсолютно растаявшей, разваленной. Он разорвал меня на куски внутри и снаружи, однако я всё же хотела, чтобы он повернулся ко мне, чтобы собрал меня воедино. Но он лишь обхватил свою голову руками.

— Пожалуйста… — прошептала я. — Гейб?

— Почему ты плачешь? — спросил он с оттенком разочарования в голосе.

Я качнула головой. Пряди волос прилипли к щекам, горячим и влажным от слёз.

— Я не знаю, — выдавила из себя. — Это было восхитительно. Гейб…

— Но ты плачешь.

— Всё это не по-настоящему! — прорыдала я.

Вот. Так всё и было. Вот отчего я плакала сейчас. Он распахнул моё сердце, а я отшвырнула иллюзии.

Осознание потрясло меня. Всё вокруг меня, включая стены, начало вращаться. Он же был тут, сидел прямо здесь. Он зацепил меня, заставил почувствовать себя живой. Желанной. Заставил меня почувствовать себя любимой.

— Это не по-настоящему, — повторила я, пытаясь заставить саму себя поверить в то, что, как я знала, было правдой. — Всё это не по-настоящему.