– Вы куда-то торопитесь? – спросил он.

– Нет, но я хочу есть. Похоже, это надолго.

– Я закажу пиццу, – сказал Джин.

Пока Джин разговаривал по телефону, в дверь постучали. Это оказались Салли и Энцо, молодая журналистка и фотограф, которые закончили интервью с Dead Kings.

– Простите за беспокойство, – сказала Салли. – Мы просто хотели убедиться, что с той женщиной, которую отправили в больницу, все в порядке. И потом… кажется, из этого получится отличный материал для статьи, если вы, конечно, не против.

– Только если Дону не придется проходить через все это еще раз, – сказал Джин и задумался. – Похоже, я здесь задержусь. Закажу-ка я пиццу и на вас, ребята.

– Много времени это не займет, – сказала Салли.

– Это вам так кажется, – ответил Джин. – Большие «маргарита» и «пепперони» на всех, пойдет?

Журналистку Салли очень интересовали детали Чрезвычайного происшествия с Соней, а я не забывал, что Рози и Б1 озабочены возможным неправильным освещением проекта «Матери-лесбиянки» в прессе. Я решил, что важнее снабдить читателей информацией о серьезном научном исследовании, нежели рассказать об отдельном случае осложнений при беременности. Хотя я изо всех сил старался предельно точно изложить обе истории, учитывая при этом просьбы Салли опускать подробности, у меня возникло подозрение, что она не совсем понимает, о чем идет речь. Бóльшую часть этого времени Рози провела на телефоне.

После ухода Салли и Энцо разговор с Лидией, Рози и Джином возобновился. Я считал его очень важным, но не настолько срочным, чтобы отказать в интервью представителям прессы. Чтобы сохранять возможность мыслить ясно, мне приходилось постоянно корректировать план действий.

– Я пыталась дозвониться Дейву, – сказала Рози.

– Зачем?

– Чтобы узнать, что с Соней и ребенком, зачем же еще.

– Экстренное кесарево сечение, как и прогнозировалось. Ни мать, ни ребенок не пострадали.

– Что? Откуда ты знаешь?

– СМС от Дейва сто тридцать восемь минут назад.

– Почему ты нам ничего не сказал?

Я объяснил последовательность задач, стоявших передо мной. Теперь я мог вернуться к рассказу об обмане Лидии.

– Мальчик или девочка? – спросила Рози.

– Пол мужской, я думаю.

Я проверил СМС от Дейва.

– Нет, женский.

Подобные подробности могли подождать. Пройдут годы, прежде чем это будет иметь значение.

– Подождите, – сказала Лидия. – А зачем Соня все это для вас делала? Она могла заработать себе крупные неприятности. И все еще может заработать.

Последнее заявление явно таило в себе угрозу, но даже мне было заметно, что в голосе Лидии отсутствует уверенность.

– Она хотела отблагодарить меня за то, что я помог Дейву. Я выполнил работу, необходимую для того, чтобы спасти его бизнес от краха. На самом деле этого оказалось недостаточно. Дейв вел документацию хаотически. Его бухгалтерия также находилась в плачевном состоянии. То, как он предъявлял счета клиентам…

Рози прервала меня:

– Бизнес Дейва в опасности?

– Был в опасности. Я решил все проблемы. За исключением одной – отсутствия времени на то, чтобы заниматься этим постоянно. Я купил многофункциональный офисный терминал производства «Хьюлетт-Паккард» и перенастроил его…

На этот раз меня прервал Джин:

– Нам всем очень интересно, как Дейв ведет документацию, но я предлагаю сосредоточиться на Задаче номер один: Дон вбил себе в голову, что отец из него не получится. И что Рози будет лучше без него. А Рози отнеслась к этому всерьез и думает, что он не хочет быть отцом. А это чушь. Дон может все, к чему он захочет приложить мозги. Лидия, я прав?

– Чисто технически – да, я в этом уверена, – ответила Лидия. – Меня заботило только, способен ли он понимать потребности других людей и оказывать им поддержку.

– Например, способен ли он понять, что бизнес его друга терпит крах, и если это произойдет, то все полетит в тартарары, семья и все такое? И способен ли он в этой ситуации помочь своему другу?

– Я говорю об эмоциональной…

– Я даю только практические советы, – сообщил им я. – Я предпочитаю не обсуждать эмоциональную сторону.

– Я вообще не даю советов, – сказала Лидия. – Есть вопросы, ответы на которые надо находить самостоятельно.

– Стоп, Лидия, – прервал ее Джин. – Дон расстался с Рози, потому что вы сказали ему, что он ей не подходит. Основываясь на вашем совете, он принял решение, которое изменило его жизнь.

– Я реагировала на вымышленные обстоятельства. Бухгалтер, которая выдает себя за девушку из итальянской деревни, которая, в свою очередь, представляется студенткой медицинского факультета…

Лидия чрезмерно упрощенно описала происходившее, и я был вынужден ее поправить:

– Вы посчитали меня негодным еще до встречи с Соней.

Лидия обратилась к Джину:

– Я была обеспокоена. Мы встречались с Доном и раньше. За обедом.

Рози поднялась со своего места. Я увидел признаки гнева.

– Вы обедали с Доном? А затем принимали его в качестве пациента? Когда это вы с ним обедали?

– Вместе с моей подругой Джуди Эслер.

– Джуди Эслер – моя подруга. Это где было, в японском ресторане в Трайбеке, где кухня фьюжен? Вы, значит, та самая тварь, которая диагностирует аутизм с двадцати шагов? Твою мать.

– Это Джуди меня так назвала?

Лидия встала с места. Джин тоже поднялся и положил одну руку на плечо Лидии, а другую – на плечо Рози.

– Давайте сначала выслушаем Лидию. Она не единственная, кто перешел некоторые границы.

Лидия села на место.

– Послушайте, – сказала она, – тогда за обедом я повела себя неправильно. Но Дон задел меня за живое. Я вмешалась, потому что мне стало жалко Рози… Соню… да любую женщину, которая родит от человека, которого никто не интересует.

Рози тоже села.

– После всего, что произошло, – продолжала Лидия, – я уже не боюсь, что у Рози разовьется психоз или депрессия и никто этого не заметит. Если бы вы мне раньше сказали, что в вашем доме живет известный профессор психологии, – она улыбнулась Джину, и тот улыбнулся в ответ, – я была бы спокойна.

Казалось, проблема решилась. Но Лидия, как выяснилось, не закончила:

– Я не врач Дона. Но вам двоим предстоит некоторая работа. Я не считаю Дона опасным, и он, я уверена, сделал много хорошего для своих друзей, но он…

Я не дал Лидии затрудниться с выбором тактичной формулировки.

– …не вполне обычный.

Она рассмеялась.

– Спасибо за подсказку. Вы с Рози умные люди, но быть родителями сложно для всех и всегда. И забудьте эту чушь про эволюционную психологию, которую несет ваш друг-идиот.

Под чушью про эволюционную психологию, очевидно, имелась в виду информация о сексуальной совместимости, которой я поделился с участниками обеда в день Происшествия с голубым тунцом.

– Как вы собираетесь добираться домой? – спросил тот, кого Лидия только что назвала моим другом-идиотом.

– На метро.

– Я хочу прогуляться, – объявил Джин. – Думаю, нам обоим есть что сказать об этих генетиках, которые полагают, что им все известно о человеческом поведении.

Мы с Рози остались в квартире одни. На столе лежала недоеденная пицца. Я взял рулон упаковочной пленки, и Рози потянулась, чтобы забрать его у меня. Я не позволил ей это сделать, умело – очень умело – оторвал кусок требуемого размера и завернул в него остатки пиццы.

Рози наблюдала за мной. С того момента, когда она опознала Лидию как человека, которого подвергла критике Джуди Эслер, Рози не произнесла ни слова.

– Тебе не надо сегодня возвращаться к Дейву, – сказала она. – Но завтра я лечу домой, ты помнишь?

– Выводы, к которым пришла Лидия, не заставили тебя передумать? – спросил я.

– А тебя?

– Я ушел, потому что только порчу тебе жизнь. Я сделал этот вывод на основании того, что Лидия посчитала меня негодным отцом.

– Дон, она ошиблась. Все наоборот. Ты, наверное, лучший отец в мире. Партнер, которому это нужно, тебя бы оценил. Ты знаешь все. Про правильную диету, физические нагрузки и про то, какую коляску надо покупать. Ты знаешь даже про выпадение пуповины, чего не знаю я, хотя учусь на врача. Мы будем все время спорить, и ты всякий раз будешь прав. Как это всегда и происходит.

– Ошибка. Я…

– Мне не нужны примеры, свидетельствующие об обратном. Когда-то ты бывал не прав, не сомневаюсь. Но речь не об этом. Я хочу растить своего ребенка, любить его и заботиться о нем без твоих бесконечных указаний. Я не хочу быть слепым исполнителем, как сегодня.

Рози встала и начала ходить по комнате.

– И еще я не хочу быть участником проекта «Ребенок». Я хочу, чтобы у меня были свои отношения с моим ребенком.

– Ты считаешь, что мое влияние будет противоречить твоему?

Клодия оказалась права. Рози искала абсолютно новых отношений, в которые никто не мог вмешаться.

Рози пошла на кухню и включила чайник. Начинался цикл горячий шоколад – туалет – и обратно. Я в это время пытался найти аргументы, которые убедят Рози остаться в Нью-Йорке. Она вернулась в гостиную примерно через шесть минут.

– Может, мы ни о чем не будем спорить. И это тоже станет проблемой. Я сейчас смогу быть только матерью и больше никем. А ты будешь появляться время от времени и делать все лучше меня. Быть более-менее хорошей матерью тяжело, даже если партнер не напоминает тебе о каждой твоей ошибке.

– Может, я смогу передать тебе свои знания вместо того, чтобы применять их напрямую.

– Нет! Наверное, я выражаюсь слишком мягко. Да, я сказала, что ты лучший отец в мире, но это пока только в теории. А для заботы о ребенке одной теории мало. Детям нужно что-то большее, чем правильно надетый подгузник.

– Ты окончательно решила вернуться домой? Без меня?

– Дон, я не хотела это обсуждать, но я тебе говорила – есть другой человек. Это было самое трудное решение в моей жизни. Я составила сравнительную таблицу.