Лесия Корнуолл - Ее заветное желание

– Почему ты колеблешься? Объясни мне.

Она продолжила хождение из угла в угол.

– Ты когда-нибудь был влюблен?

Брат поморщился.

– Конечно, нет. А что?

– А то, что я не собираюсь выходить замуж без любви.

Он уставился на нее.

– Абсурд! Если причина только в этом, тогда ты никогда не выйдешь замуж. Питер хороший парень. Может, сначала выйдешь за него, а полюбишь потом?

– А если я его никогда не полюблю?

– Он молод, красив и вдобавок унаследует графство. Не могу понять, почему бы тебе не влюбиться в него, – настаивал Себастьян.

Она молча проводила его до двери. Хороший парень? Возможно. Только Питер не тот мужчина, которого она продолжала любить – глупо, по-идиотски, на разрыв сердца.

Дельфина забралась в кровать и спрятала голову под подушку. Удастся ли ей когда-нибудь позабыть Стивена Айвза?

– Питер? – Себастьян чуть не налетел на него в коридоре, ведущем к комнате Дельфины. Глаза у приятеля пьяно блестели, он был полуодет – без сюртука, галстука и жилета. – Что ты ищешь на этой половине дома? – Хотя ему и так все было понятно.

Сначала Питер Дерлинг насупился, но тут же с готовностью улыбнулся и пробубнил:

– Я заблудился, старина. Искал дорогу в библиотеку.

– Это внизу. – Себастьян ткнул пальцем в ту сторону, откуда пришел его приятель. – Вон туда.

Он обратил внимание, как пристально ввалившиеся глаза Питера разглядывают дверь спальни Дельфины. Ему стало не по себе, но он решил не поддаваться вдруг возникшему беспокойству. Очень легко потеряться в незнакомом доме, в особенности таких размеров, как Ниланд-парк.

Себастьян хлопнул Дерлинга по плечу и развернул к лестнице.

– Пойдем. У моего отца в винном погребе есть прекрасная мадера. Давай спустимся и отведаем ее.

Стивен открыл глаза в полной тьме. Его охватил ужас. Он снова ослеп! Приподнялся, почувствовав, как ноет челюсть, осторожно потер ее и сморщился от боли. Память возвращалась. Николас, должно быть, изо всей силы врезал ему и по причине собственной, Стивена, глупости.

Он поморгал, пытаясь восстановить зрение, но темнота по-прежнему окружала его. Стивен начал шарить руками вокруг, как уже делал, когда ослеп. Под ним была полотняная простыня, рядом лежала пухлая подушка, еще он наткнулся на шерстяное одеяло. Значит, это не тюрьма.

Поерзав, спустился с края кровати и встал. Сделал несколько шагов вперед и вдруг заметил лучик света. Тогда заторопился вперед и, наткнувшись на занавеси, распахнул их. В глаза брызнул свет фонаря, который пытался разогнать лондонскую мглу. Он снова вернулся в Хартли-Хаус и не потерял зрение. Стивен перевел дыхание, на секунду прислонившись лбом к холодному оконному стеклу.

Дельфина!

Мысль о ней пронзила ему грудь как пуля. Она все еще оставалась в Ниланде, в компании Родейла! Этот мерзавец уже успел сделать ей предложение? Поцеловал? Или добился чего-то более существенного? Стивен не знал, как долго пробыл без сознания. Неужели Николас привез его в Лондон привязанным к седлу, как вора?

Стивен подошел к двери и попытался приподнять защелку, но она не сдвинулась с места. Его заперли.

Камердинер Дерлинга раздвинул шторы на окнах, и безжалостное утреннее солнце ворвалось в комнату. Свет ударил Питеру в глаза, и его затошнило.

Проигнорировав проклятия хозяина, слуга вытянул из-под кровати ночной горшок.

– Лорд Сент-Джеймс просил передать вам, что будет готов отправиться в путь через час. Боюсь, вам придется встать сию минуту, милорд.

Питер перекатился на бок.

– Леди Дельфина прислала записку? – Он смотрел, как слуга начал складывать его одежду.

– Мне об этом ничего не известно, сэр. Вы хотите написать ей?

– Да. – Питер потер лицо. В голове молот стучал по наковальне. – Нет. Я увижусь с ней перед отъездом. Было явно поздно пытаться соблазнить ее. Одного его шарма будет достаточно? Может, стоит вручить ей перстень и попросить оставить его у себя, пока она не примет решение? Вдруг вид роскошного рубина повлияет на гордячку. Или нет? Тогда придется реквизировать у нее перстень.

Требовался какой-то подарок. Что-нибудь небольшое и сентиментальное, и такое чертовски романтичное, что у нее язык не повернется отказать ему. Он задумался, но мозг отказывался работать, плескаясь в бренди. Или в мадере?

В отчаянии Питер оглядел комнату, и его взгляд упал на армейский сундучок. Покачиваясь, он наклонился над ним и поднял крышку. Может, кусок аксельбанта от его кителя или?.. Тут у него под рукой оказалась прелестная вещица – сборник французской поэзии, переплетенный в золото. Он совсем забыл про него. Ему понравилось, как золото замерцало, когда он забрал эту книжку у… Питер нахмурился. Кому она изначально принадлежала? Кто был тот идиот, который из каких-то сентиментальных побуждений потащил за собой на войну сборник стихов? Питер никак не мог вспомнить. В Брюсселе он просто закинул книгу в сундук и забыл о ней. А теперь достал, переплет золотом сверкнул на солнце.

Прекрасно! Именно такой подарок джентльмен может сделать своей любимой женщине – дорогой и в то же время глубоко личный. Она будет читать слюнявые вирши, написанные под опиумным кайфом каким-нибудь щелкопером, и станет вспоминать того, кто подарил ей такую ценность. Питер усмехнулся, хотя это было больно, как черт знает что.

Через час, уже готовый к отъезду, он передал ей книжечку, при этом коротко, но страстно пожав ей руки, когда они коснулись друг друга. Потом отступил с покорным и полным надежды вздохом – образчик влюбленного мужчины.

– Я вернусь в Лондон через несколько дней. В тот же момент, без промедления, приду к вам с визитом, – прошептал он очень серьезно.

– Благодарю вас, – подчеркнуто чопорно произнесла Дельфина.

Он, приложив руку к сердцу, развернулся и направился к дверям. Питер не сомневался: она смотрит вслед, ей нравятся его широкие плечи, стройные мускулистые ноги, тугие ягодицы. Питер не оглянулся. Лишь криво усмехнулся. Она уже, поди, сгорает от желания, а через неделю будет готова упасть в его объятия.

– Мне все время кажется, что мы едем в Лондон покупать свадебное платье, – со вздохом произнесла графиня.

Они с Дельфиной катили в столицу. Лорд Эйнзли предпочел поехать отдельно в своем экипаже: почитать кое-какие документы, написать несколько писем. Себастьян отправился в Лондон на своей двуколке, причем правил сам, к ужасу матери.

– Так ты собираешься принять предложение лорда Дерлинга? – Мать спрашивала об этом уже в сотый раз.

Дельфина разглядывала неземной красоты осенние пейзажи. Листва на деревьях горела багрянцем, сияла золотом, светилась медью.

– Не знаю.

– Я все еще надеюсь, Дельфина. И сомневаюсь, что ты сможешь найти другого мужчину, который гарантировал бы семейное блаженство прочнее, чем лорд Дерлинг. А по окончании следующего сезона тебя, считай, положат на полку.

Заметив тревогу в глазах матери, Дельфина сжала ей руку.

– Обещаю, что серьезно над этим подумаю.

Она вытащила из ридикюля книжечку стихов, подаренную Питером. Это, вне всякого сомнения, был самый лучший подарок, чтобы вскружить голову женщине. Открыв книгу, она притворилась, что читает, хотя не понимала ни единого слова. Мать наконец утомилась.

Дельфина стала медленно листать книгу, пока не дошла до того места, где слиплись две страницы. Она осторожно разделила их.

Ей на колени, как осенний лист, упал клочок бумаги вместе с засохшим розовым цветком. И тот и другой были покрыты коричневыми пятнами. Неужели старинная billet doux – любовная записка?

Дельфина подняла листок и развернула.

– Доброй утро, Мелроуз, – поздоровалась Дельфина с дворецким лондонского дома Николаса, который открыл дверь на ее нетерпеливый стук. – Его светлость дома?

Даже если слуга удивился, увидев ее в столь ранний час, или пришел в ужас оттого, что леди появилась без какого-либо сопровождения, то ничем этого не выдал – просто отступил в сторону, пропуская ее в дом.

– Соблаговолите подождать в гостиной, миледи. Я пойду посмотрю, дома ли герцог.

Дельфина нервно расхаживала по турецкому ковру. Она не спала всю ночь, дожидаясь утра, а как только рассвело, быстро оделась и приказала подать карету, не дав кучеру времени закончить завтрак. Ей требовалось срочно увидеть Николаса. Сердце было готово выскочить из груди, и она еще крепче вцепилась в ридикюль, ощущая вес лежавшей в нем книги.

– Дилли! – Николас на ходу завязывал галстук. Волосы у него были влажными после умывания наспех.

Дельфина не стала тратить время на приветствия.

– Я кое-что нашла, Ник…

Она завозилась с замком сумочки, но Николас взял ее за локоть и подвел к кушетке.

– Это подождет. Садись. Я прикажу подать чай. Или ты предпочтешь кофе? Или позавтракаешь? Полагаю, ты пришла с добрыми новостями? Дерлинг сделал предложение?

Дельфина нервно сглотнула.

– Почему?.. Да, но я…

– Ты его приняла?

Она опустила взгляд на свои руки в перчатках.

– Чуть было не приняла, – шепотом сказала Дельфина, вновь подумав о том, как близко она была к этому решению.

– И почему нет? – Николас сел напротив.

Дельфина подняла на него глаза.

– Он солгал мне. Совсем как… – Она остановилась. – Я начинаю думать, что все мужчины лгут, только чтобы добиться того, что им нужно. Приличные мужчины, подлецы, бабники, политики, дипломаты, офицеры – все лгут. Питер из них худший. – В глазах ее стояли слезы. – Он даже хуже, чем лжец, я думаю. Потому я и пришла.