— Мы допросили Флойда, в этот день он был не с вами.

Боль от предательства Гарри была слишком сильной, но она разберется с ним позже, а сейчас нужно выяснить, кто же все-таки убил Тони Келлнера.

Проблема в том, что все дороги вели к Бену. У многих, имевших дело с Келлнером, имелась та или иная причина убить его, но у Бена — самая веская. А то, что он избегал Карлин, лишь усугубляло вину. Если бы он стремился доказать свою непричастность к убийству, ему бы следовало действовать вместе с ней. Открыться ей…

Нет, это глупо. Карлин взглянула на часы. Половина шестого. Еще можно застать его на работе. Она не собирается следить и строить догадки, она должна выяснить все, что сможет. И, схватив сумочку, Карлин быстро вышла из квартиры.


Сделав глубокий вдох, Карлин постучала в дверь кабинета Бена. Она попросила Хелен не говорить ему, что она здесь, и около часа прождала, пока он закончит прием больных, а сейчас, прислушиваясь к ответу на стук, почувствовала, что у нее душа ушла в пятки.

— Войдите.

С трудом подавив растущее волнение, Карлин вошла в комнату. От удивления Бен широко открыл глаза, но встал, чтобы поздороваться с ней, однако держал себя весьма сдержанно, а она старалась не показать, как ей это обидно. Ее душили слезы, но одновременно хотелось разразиться бранью.

— Я не ждал тебя, — без всякого выражения произнес он и жестом указал на стул. — Пожалуйста, проходи, садись.

— Так официально?

Казалось, он был очень далеко от нее. «Давай, — подстегнула она себя, — вспомни, зачем ты здесь».

— Я видел газетные заголовки, — произнес Бен, запинаясь. — Эти журналисты прямо как стервятники, тебе, наверное, нелегко.

— Но и ты тоже привлек к себе нежелательное внимание. — Карлин взвешивала каждое слово. — За тобой вчера приходили?

— От тебя ничего не скроешь, — насмешливо улыбнулся он. — Да.

— И что же?

— Полиция оставила меня в покое. Пока. Я полагаю, они еще дадут о себе знать. — Он качнул головой. — А вот здесь уже начался легкий переполох. Кажется, руководство больницы не очень-то жаждет иметь у себя в штате подозреваемого в убийстве. О, нет, они не вышвырнули меня, просто намекнули, что сейчас самый подходящий момент уйти в отпуск. Сегодня у меня последний рабочий день впредь до уведомления о дальнейшем.

— Неужели? — посочувствовала ему Карлин.

— Новости распространяются со скоростью света, — безрадостно сообщил он. — Пациенты звонят и задают вопросы, а те, кто уже слышал, спешат отказаться от моих услуг. Еще до того, как все распутается, моя частная практика потерпит полнейший крах.

— Похоже, и у моей карьеры нет будущего, — вставила Карлин. — Департамент, пресса — все накинулись на меня.

Бен мельком взглянул на нее. «Пора», — решила Карлин, собрав все свое мужество.

— Послушай, Бен, нам нужно поговорить. Какие бы ни были у тебя причины избегать меня, давай на время забудем о них. Сейчас мы одни, только ты и я, пожалуйста, прошу тебя, расскажи мне правду. Я знаю, как тебе тяжело, и каким беспомощным ты себя чувствуешь. Но ведь мы знаем, что произошло тогда в Вестерфилде, и я понимаю, почему ты пошел на это.

— Прости? — Бен недоуменно поднял брови.

— Мне нужно знать. Пожалуйста, поверь, я не оставлю тебя, я постараюсь помочь, чем только смогу. Но ты должен все мне рассказать. Ты убил Тони Келлнера?

— Что? — выпалил он с такой яростью, что Карлин отпрянула назад на стуле. — Ты серьезно?

— Посмотри, какой у тебя мотив, — взволнованно принялась объяснять она. — Ты поклялся добраться до того, кто звонил. Нетрудно представить, что ты выполнил обещание. Я видела, в каком ты был состоянии, когда узнал…

— Не могу поверить, — воскликнул Бен, хлопнув ладонью по столу. — Ты что, сошла с ума? Предположить, что я застрелил человека! Неужели ты могла подумать обо мне такое?

— Не кричи на меня. — Карлин тоже повысила голос. — Против тебя существует масса косвенных улик, а такие улики приводят людей в тюрьму. Я стараюсь помочь тебе.

— Помочь мне? — Теперь его глаза буквально полыхали от гнева. — Ты решила помочь мне, обвиняя меня в убийстве? — Он с отвращением покачал головой. — Все это время я беспокоился о том, как защитить тебя, а ты явилась сюда, считая меня хладнокровным убийцей. Это тебе нужна помощь.

— Как это понимать? — огрызнулась Карлин. — Ты прекрасно знаешь, что вся эта газетная шумиха — просто чушь.

— А если обнаружится что-то еще, помимо газет? Такое, что ты изо всех сил стараешься скрыть?

— Что за чертовщину ты несешь?

— Келлнер рассказал мне, что ты брала взятки.

— Взятки? — едва не потеряла дар речи Карлин. — Он сказал тебе, что я… И ты поверил этому?

— Откуда мне, черт возьми, знать, чему верить? — Бен изо всех сил старался держать себя в руках.

— Подумать только, и ты мог купиться на такую ложь? — Карлин от возмущения едва выдавила эти слова.

— Черт возьми, я съездил ему по физиономии, как какой-то глупый школяр, — возразил Бен. — Но затем его убили, и что прикажете мне думать?

— Что ты болтаешь? — Она вскочила на ноги.

Бен стоял перед ней по другую сторону стола.

— Не притворяйся, что это невозможно. Он сказал мне, что ты была у него на содержании. И у тебя был не менее серьезный мотив, чем у меня. Мне пришло в голову то же, что приходит остальным, — ты свершила правосудие своими руками, чтобы быть уверенной, что он заплатил за все. Твое равнодушие, когда я рассказал тебе о роковом звонке Келлнера, было чистой воды притворством. К тому же ты коп и, несомненно, знаешь, как пользоваться пистолетом.

— Да как ты смеешь? — со злостью выкрикнула она. — Ты думаешь, мы так сводим счеты? Конечно, копы носят оружие, так почему бы не воспользоваться им, чтобы убрать того, кто им досаждает?

— Ну, еще бы, тебе удобнее обвинить меня в убийстве. Я, черт возьми, врач. Клянусь Богом, мы лечим людей, а не расстреливаем их хладнокровно из-за того, что на нас вылили помои.

Карлин мгновение пристально в упор смотрела на него.

— Иди к чертям, — спокойно сказала она.

Бен выскочил из-за стола и рывком распахнул дверь кабинета.

— Я не приглашал тебя, — ехидно заметил он. — Можешь уйти прямо сейчас.

— Похоже, я ошиблась, думая, что смогу тебе помочь, — бросила она, проносясь мимо него. — Но не волнуйся, я не вернусь. Никогда.

— Вот и хорошо. — И он захлопнул за ней дверь с такой силой, что картины на стене покачнулись.

34

Налив себе чашечку кофе, Бен застыл у окна. Какой красивый восход! Впервые за многие годы ему не нужно было утром никуда спешить, и, хотя он не ставил будильник, укоренившаяся привычка вставать рано подняла его с постели в привычное время. Потягивая свой кофе, он размышлял, как долго будет продолжаться этот вынужденный отдых.

От работы его, возможно, отстранили и не навсегда, но разлука с Карлин, несомненно, навечно. Он мысленно вернулся назад к вчерашней ссоре, к тем злобным словам, которыми они обменялись. А какое у нее было выражение лица! Сплошная ненависть. Смесь гнева, боли и отчаяния разрывала его на части.

Он перешел со своим кофе в столовую. По крайней мере в ближайшее время он может хоть ненадолго спастись от всего этого. Несостоявшаяся конференция в Чикаго с Борденом и Спрэге была перенесена на завтрашний день, и он должен был улетать в три часа. «А может, пора заранее сложить чемоданчик, чтобы быть готовым к приходу полицейских?» — иронически предложил Бен самому себе.

Ему на глаза попалась пачка почты, которую он бросил на стол вчера вечером, не успев разобрать. Поверх журналов и рекламных проспектов лежало с полдюжины писем. Его внимание привлек обратный адрес на одном из конвертов, слегка торчавшем из середины стопки, — Вестерфилд. Бен вытащил письмо и, вскрывая конверт большим пальцем, рассматривал незнакомый почерк. Развернув листок, он заглянул в конец страницы и с недоумением увидел подпись: «С наилучшими пожеланиями, Джей. Т. Сквайр». «Что за чертовщина», — удивился он и, усевшись, стал читать:

«Дорогой Бен,

мы с тобой никогда не были близкими друзьями, но, пожалуйста, пойми, что это письмо есть величайшее проявление дружбы, на которое я когда-либо мог быть способен. Существует тайна, от которой я должен избавиться, прежде чем Господь призовет меня и прежде чем вы с Карлин совершите самую большую ошибку в своей жизни.

Уверен, мне не нужно напоминать тебе о трагедии, которая произошла почти двадцать лет назад. Ты и Карлин узнали правду обо мне и твоей матери, все в городе узнали об этом, и с тех пор я окружен кольцом недоброжелателей, несчастный калека, страдающий от боли, которую вряд ли кто-нибудь может себе представить. Пора рассказать тебе правду, Бен. Мы с Кит не были новичками в игре. Я считал более достойным сохранить все так, как оно выглядело со стороны, когда она погибла. Но теперь ты должен узнать, что мы с твоей матерью были вместе еще задолго до этого, задолго до твоего рождения; если уж говорить правду, еще с тех пор, как твои родители впервые приехали в Вестерфилд.

Это неприятно, но ты должен знать. Ты мой сын. Это правда, Бен. Мой сын. Тебе следует призадуматься об этом, пока вы с Карлин не зашли слишком далеко. Она ничего не знает, и я надеюсь, ты оставишь ее в неведении ради ее же собственного блага.

Полагаю, теперь ты понимаешь, почему я не одобрял ваших отношений, когда вы были подростками, и почему известие, что вы снова вместе, так больно поразило меня. Увы, все так и есть.

С наилучшими пожеланиями