— Не совсем, — замялся Хокинз. — Правда, я немного выиграл, но мы не из-за этого задержались.

— Ммм… — промычал Джейк, показывая, что дальнейшее его не интересует. Теперь он сам не играл и не стремился к этому уже давно — с тех пор, как побывал в Вегасе в буйные годы своей ранней молодости. Он только раз из любопытства съездил на морской курорт, но ему казалось, что из казино он просто не вылезал.

— У нас были билеты на дневное шоу, — продолжал Хокинз, видимо прочитавший мысли Джейка на его лице. — Потом поиграли немного. Пообедали в ресторане при одном шикарном отеле. Снова поиграли. Сходили еще на одно шоу — вечернее. — Он снова замялся. — Сами знаете, как там получается…

— Не очень… — признался Джейк, — но верю вам на слово. В пять часов, говорите… — принялся он размышлять вслух, возвращаясь к главной теме разговора. — Значит, одиннадцать часов остаются открытыми…

— Как и дверь, — вставил Хокинз, скроив жалкую мину.

Джейк поднял брови.

— Дверь?

— В гараже, — вздохнул Хокинз. — Я дьявольски устал, не чаял, как до постели добраться. Ну и забыл запереть дверь в гараж.

— Это же ваш участок, ваша собственность, — заметил Джейк.

— Да, черт подери, моя! — Хокинз снова распалился. — И если я не запер эту чертову дверь, это еще не дает права всякому ворью влезать сюда и раскурочивать мою машину!..

— Не дает, сэр, — подтвердил Джейк, вновь стараясь говорить спокойным тоном. — Вам придется зайти в участок, чтобы…

— Знаю, знаю, — нетерпеливо перебил его Хокинз. — Всякие формальности и бюрократические штучки. Только ставлю бутылку коньяка против доллара, никогда я моих деталей не увижу. Спорим?

Джейк покачал головой.

— Не пойдет, сэр. Уж извините, отказываюсь. — Он бросил внимательный взгляд вокруг. — Вор, или воры, работал тут, думается, в промежутке времени между вашим возвращением из Атлантик-Сити и рассветом. У вас здесь место уединенное, но соседи есть, и при ярком дневном свете раскурочить машину не так-то просто.

— Пожалуй, вы правы. — Хокинз посмотрел на то, что всего полсуток назад было его машиной, и тяжело вздохнул. — Это вам что-то дает?

— Не слишком много, — сознался Джейк. — Но будем из этого исходить и внесем в компьютер.

— Спасибо.

Хокинз не прибавил «и на том», но Джейк понял, что подразумевала его интонация, и его отчаяние тоже. При всем своем сочувствии помочь бедняге он ничем не мог, разве только задать положенные вопросы и поискать, не оставили ли преступники следов — скажем, от грузовика, если им пользовались.

Но следов не оказалось. Никаких, кроме груды того, что стало сейчас железным ломом. И еще из своего опыта Джейк мог сделать вывод, что ворюги — скорее всего, любители, а из этого тоже много не выжмешь.

Было уже половина шестого, когда Джейк вернулся в участок, на полчаса позже, чем кончалось его дежурство, а еще предстояло составить рапорт. И когда он добрался домой, было уже почти шесть. Ему же еще надо было вымыться, одеться и — Джейк только вздохнул, оглядев свое жилище, — привести квартиру в порядок.

И что же, черт побери, приготовить к обеду? От этой мысли Джейк похолодел и даже замер на секунду, перестав взбивать подушки и раскидывать их по дивану.

Войдя в кухню, Джейк первым делом заглянул в морозильник. Слава Богу! Там лежали два полуфабриката-бифштекса, пакет печеного картофеля и полуфабрикат домашнего, или почти как домашнего, яблочного пирога. Поставь в духовку — и порядок. В погребке оказалась бутылка каберне, которую он тут же положил на полку холодильника. И мойка, к счастью, не была забита посудой, поскольку утром он поленился сготовить себе завтрак.

Джейк взглянул на часы, выругался и шагнул в ванную. Чуть не ошпарился под душем, который в спешке не отрегулировал, а потом трижды царапнул подбородок, убирая пробившуюся за день щетину. Быстро натянул светло-синие носки, влез в синие брюки, чуть потемнее, и заправил в них голубую в белую полоску рубашку; надел черные кожаные туфли и, проделав все это, аккуратно затянул полог, закрывший незастланную измятую постель.

Сара.

По телу пробежал чувственный трепет.

Человек всегда вправе помечтать.

Джейк ухмыльнулся, в душе потешаясь над собой, втиснул плечи в ветровку цвета морской волны, быстро оглядел комнату и в восемнадцать двадцать выскочил на улицу.

Где это сказано, что нельзя о таком помечтать?

Человек имеет право на любые фантазии.

Что, она совсем уже тронулась?

Сара утюжила щеткой свою непокорную гриву и кривилась — отчасти потому, что щетка больно драла кожу головы, отчасти из-за засевшего в этой голове вопроса.

Неужели она, Сара, и впрямь согласилась пообедать вдвоем с едва знакомым мужчиной в его холостяцкой квартире?

Да, согласилась.

Сумасбродка она или дура, а может, и то и другое?

Даже сейчас, много часов спустя, Саре не верилось, что она так легко капитулировала. И неважно, что этот Джейк был совсем, совсем чужим человеком, о котором она ничего не знала… Он полицейский, вот в чем дело!

Да, но на редкость симпатичный полицейский, оправдывалась перед собой Сара. Высокий, стройный, с отлично натренированным телом, а в форме выглядит неотразимо, говорила она себе, отворачиваясь от зеркала и переходя от трельяжа к шкафу. Потрясающе красив, повторила она, с грустью обозревая висевшие на металлической палке плечики со своими нарядами.

Надеть нечего — нет у нее ничего особенного, умопомрачительного.

Умопомрачительного? Сара нахмурилась. Слово «умопомрачительный» наводило на мысль о романтических переживаниях, сердечном томлении. Ни того, ни другого она не искала.

Кого она дурачит? Себя? Сара сняла с плечиков шелковое платье — на светло-зеленом фоне темно-кофейные и золотые разводы. Да достаточно Джейку взглянуть на нее своими глубокими темно-синими глазами, как ее тут же охватывает истома.

И приходит мысль о возможном романе.

Тишину комнаты нарушил ее вздох. Вздох, рожденный смятением и страхом. Она не смела воспользоваться счастливым случаем — принять ухаживанья Джейка. Даже выказать ему дружеское расположение было опасно. Она помнила, какой угрозой горели глаза Эндрю Холлингза, когда он заявил: «Молчание — золото!» И это не было пустой угрозой. Если она станет появляться с Джейком на людях, если о них станут говорить, Эндрю немедленно об этом узнает и примет меры.

По спине у нее пробежала дрожь. Эндрю не казался способным на насилие. И двое других — тоже. Все они прежде были жизнерадостными, приятными молодыми людьми с хорошими манерами.

Что же послужило причиной резкой перемены в их облике и поведении?

То, что в свободное от занятий время они занимались чем-то противозаконным, не вызывало у Сары сомнений. Долетевших до нее обрывков их разговора было вполне достаточно, чтобы убедиться в преступности этого сообщничества, а внутренний голос говорил ей, что ни один из них — и прежде всего, судя по угрожающему тону и взгляду, Эндрю Холлингз — не задумается заткнуть ей рот, если она заикнется о своих подозрениях.

Сара снова вздохнула: она чувствовала себя загнанной в угол, и тут на ее пути стал Джейк. Что могло быть лучше? За всю свою жизнь она, что и говорить, не встречала мужчины, который был бы ей так интересен, так волновал ее. Но почему, почему она встретилась с ним именно сейчас? — негодовала Сара на коварную судьбу. В любое другое время, в любом другом месте…

Вздох ее, еще более глубокий, вновь нарушил тишину комнаты.

И, силой увлекая себя от края бездны, называемой отчаянием, Сара сунула ноги в темно-кофейные замшевые лодочки на тонких каблуках и шагнула к двери из спальни.

Но не было ни другого времени, ни другого места. И оставалось лишь принять то, что есть. Джейк встретился ей сейчас и здесь…

Раздался звонок в дверь.

Сара замерла на пороге спальни.

Джейк уже здесь.

Па мгновение страх сковал ее, но она тут же справилась с собой — вздернула подбородок, распрямила плечи и пошла к входной двери. При виде Джейка у нее перехватило дыхание, сдавило горло.

В темно-синем и голубом Джейк был неотразим.

— Хелло.

И такой же неотразимой была его улыбка. Сару словно пронзила дрожь, всю до кончиков пальцев.

— Хелло. — Она с трудом произнесла это короткое слово.

— Какая вы красивая! — Его восхищенный взгляд охватил ее с головы до ног. И Сара тут же сложила оружие.

— Спасибо. — Боже! Неужели этот тоненький голосок принадлежит ей? — Вы… вы тоже потрясающе выглядите.

Глаза у Джейка потемнели.

А Сара растаяла.

— Готовы?

На все, что тебе угодно! И, услышав страсть в своем немом ответе, Сара одернула себя. Нет, она окончательно тронулась!

— Да, — сказала она, нехотя отводя от него взгляд. — Сейчас возьму сумочку и надену пальто.

Джейк прошел в комнату, чтобы подать ей пальто. Ох, лучше бы он не был таким благовоспитанным джентльменом, подумала она.

Прикосновение его длинных сильных пальцев к ее плечам, к ее шее огнем обожгло все ее существо. Пробудившаяся чувственность захлестнула ее, но она удержалась — справилась с искушением.

— Что у нас на обед? — спросила она — чересчур оживленно. — Я умираю от голода. — И улыбнулась — чересчур благожелательно.

— Э… ну… — Проследовав за ней в прихожую, Джейк посторонился, давая ей закрыть и запереть входную дверь. — Я хотел сготовить какое-нибудь особенное блюдо, но вернулся с дежурства поздно и… — Он сделал паузу и улыбнулся ей своей виноватой улыбкой, перед которой невозможно было устоять. — Как вы насчет бифштекса с печеным картофелем?

— Обожаю бифштекс с печеным картофелем. — Насупив брови, Сара сосредоточила все свое внимание на узких крутых ступенях, по которым спускалась. — Да, конечно… Вчера у меня на обед были овощи, а сегодня утром я отказалась от сосисок, и вы сочли, что я завзятая вегетарианка. — Она бросила на него насмешливый взгляд.