Сара не выдержала. Упустив из виду, что в руке у нее мыльная тряпка, она поднесла ладонь ко рту, чтобы заглушить рвавшийся наружу смех, и тут же задохнулась: паста для мытья посуды попала ей на язык.

— Так вам и надо, — мстительно сказал Джейк, но тут же, отодвинув ее от мойки, налил в стакан воды, чтобы Сара прополоскала рот. — Это вам за то, что не верите мне.

— Простите великодушно, — взмолилась Сара и сморщилась: вода тоже отдавала пастой. — Я больше не буду.

— И хорошо сделаете, — с укором согласился Джейк, но не выдержал и озабоченно спросил:

— Ну как, прошло?

— Да, прошло, — улыбнулась Сара, желая убедить его. — Чем бы только смыть этот ужасный вкус?

— Вином? — Джейк повернулся к столику, на который поставил фужер.

— Нет, не надо вина, — задержала его руку Сара. — Право, мне достаточно.

— Что-нибудь безалкогольное? — засуетился Джейк, поворачиваясь к ней снова. — Сок? Чай? Кофе?

— У вас найдется кофе без кофеина?

— О чем речь. — Джейк уже заряжал кофеварку. — Сейчас будет.

— Ну а пока накапает, я домою посуду, — заявила Сара, опуская руки в раковину.

Четверть часа спустя, прибрав все на кухне, Сара и Джейк вернулись в комнату и на этот раз расположились на стульях, стоявших по обе стороны выходящего на улицу окна.

— Итак, вы доставили себе удовольствие и разрядили обстановку вашим фарсовым номером, — сказала Сара, давая понять, что разгадала его благое намерение, и, подув на чашку с горячим кофе, которую держала в ладонях, вопросительно подняла брови. — Ну а теперь расскажите мне все-таки немного о себе.

— Вам и в самом деле это интересно? — спросил он недоверчиво, но и с надеждой.

— Да-да-да, очень интересно, — уверила его Сара с несколько чрезмерным пылом.

На этот раз не выдержал Джейк, разразившись одобрительным хохотом.

— Кажется, я уже докладывал вам, Сара Каммингз, мне хорошо с вами, — сказал он, прекратив смеяться, — и по некоторым признакам у меня создается впечатление, что вы, как и я, обладаете не совсем обычным чувством юмора.

— Скажете тоже, — фыркнула Сара, стараясь скрыть, насколько это, несомненно, верное замечание ее поразило. Сохраняя обычно невозмутимый вид и слегка чопорные манеры, она с удовольствием откликалась на все смешное. Возможно, потому, что хорошо знала людские слабости, о которых говорила вся история человечества. Как бы там ни было, помимо сильного влечения и расположения друг к другу их сближало еще и сходное чувство юмора.

— Я и говорю, — отвечал Джейк, решительно пресекая ее попытку самоанализа.

— Говорите? Что? — спросила Сара, уже успевшая потерять нить разговора.

— О себе говорю, — усмехнулся Джейк. Сара испустила театральный вздох.

— Откуда же у меня такое чувство, будто мы ходим вокруг да около? — И так как это был чисто риторический вопрос, не дожидаясь ответа, присовокупила:

— Так продолжайте же.

— Жестокая вы женщина, жел… — Джейк осекся и покачал головой. — Впрочем, я уже это вам докладывал. — Она кивнула, он расхохотался. — О'кей, постараюсь быть кратким.

Сара взглянула на часы.

— Неплохо бы. Время поджимает… и вообще…

— Бог мой, — снова рассмеялся Джейк. — Какими избитыми фразами мы говорим. — Он посерьезнел, собрался с мыслями. — Так на чем бишь я остановился?

— На лачуге и задворках железной дороги.

— А, да, — осклабился Джейк. — На самом деле я родился здесь, в Спрусвуде, и было это тридцать лет назад, считая от нынешнего лета. Младший из четырех сыновей — и страшно избалованный.

— Ужас и наказание всей семьи?

— Точно, — кивнул Джейк. — Со мной никакого сладу не было. — Он пожал плечами. — Все наперекор. Верно, потому, что родился последним; а трое старших были украшением, в особенности первенец; я считал, что должен самоутверждаться, быть другим, порвать.

— С чем? — спросила Сара. — Порвать с кем или с чем?

— С семейными традициями, — чеканя каждое слово, объявил Джейк. — Видите ли, я родился в семье потомственных блюстителей закона — мои родичи служат закону уже больше ста лет. Вот так-то. И не сомневаюсь, приверженность закону у Вулфов уже в крови, в генах, так сказать. У нас в семье были шерифы, помощники судей, начальники полицейских участков — по крайней мере один.

— Невероятно. — Все это явно произвело впечатление на Сару — и женщину, и историка. — Сто лет! И традиция эта продолжается?

— А как же? Отец, во всяком случае, был на службе в полиции штата Филадельфия.

— Как Филадельфия? Он ведь жил здесь — в Спрусвуде?

— Ммм… как вам объяснить?.. — Слабая улыбка скользнула по его губам. — Родом отец из Филадельфии. Мама — из Спрусвуда. Они встретились, влюбились, поженились. Поначалу жили в Филадельфии, снимали там квартиру, а когда мама забеременела, решили перебраться сюда и здесь растить детей.

— Ваши братья? — спросила Сара. — Они тоже служат в полиции?

— Да, но не здесь, — улыбнулся Джейк. — Третий сын, Эрик, ему сейчас тридцать три, пошел по стопам отца и поступил в филадельфийскую полицию. Теперь он — в подразделении по борьбе с наркотиками; это секретная служба.

— И, должно быть, опасная?

— Опасная. — Лицо Джейка приняло соответствующее выражение. — Впрочем, в современном мире жить вообще опасно.

Помня о положении, в котором сама очутилась, Сара вынуждена была согласиться:

— Да, так оно и есть. Правда, — добавила она, опираясь на свой «исторический» опыт, — жить в прежнем мире, еще хуже организованном, вряд ли было менее опасно.

— Наверно, так, — пожал плечами Джейк, словно желая сказать: «так оно от века». — Вот потому-то и в прежнем мире, и в нынешнем всегда нужны были ребята вроде нас — из клана Вулфов, или волков.

— Конечно. Ну а следующий ваш брат? — напомнила она.

— Ройс. Ройсу тридцать шесть, он сержант в полиции штата Пенсильвания, которая охраняет северный район в тех местах, где сходятся границы между Пенсильванией, Нью-Йорком и Нью-Джерси. Ну а за ним идет Кэмерон, наш номер первый. — Джейк помолчал, и лицо его выразило искреннее восхищение. — Кэмерон был и есть образец во всем, и мы трое стараемся ему подражать. Мальчишкой я обожал его. — Он улыбнулся. — Подростком постоянно бунтовал против него — а все потому, что не мог не обожать. — Он рассмеялся. — Вот такие дела. Психоаналитику тут было бы над чем покумекать.

— Ну почему же? — заметила Сара. — Случай, по-моему, вполне объяснимый. Тут все понятно. Мы часто бунтуем против тех, кого обожаем, но чувствуем, что нам с ними не сравняться.

— Рад это слышать, — улыбнулся ей Джейк. — Значит, к черту психоаналитика.

— А в каком подразделении служит недосягаемый Кэмерон? — поинтересовалась Сара, возвращая своего собеседника к основной теме.

— В федеральном управлении, в отряде чрезвычайных происшествий, если не вру. Кэмерон не охотник распространяться о себе. И вообще не охотник распространяться. А кличка у него, если по-уличному, — Одинокий волк или Вулф-сам-по-себе. Так его зовут и друзья, и враги.

— Он из тех, кто становится героем?

— Точно. От кончиков золотистых волос до ступней сорок пятого размера, — ответил Джейк, сразу отбросив шутливый тон. — Он из тех, кому доверяешь сразу и полностью. Без малейшего сомнения. Если Кэмерон говорит «сделаю», он сделает, что бы это ни было, — и можно быть уверенным на все сто процентов: не просто сделает, а по высшему разряду.

— Звучит.

— Еще бы, — ухмыльнулся Джейк. — Не просто звучит, но и внушает трепет.

— Это необходимо и с исторической точки зрения, — сказала Сара тем назидательным тоном, каким обычно вела занятия в лекционном зале.

— То есть? — нахмурил брови Джейк.

— Герои проходят через всю историю, — пояснила она. — Легенды и мифы складывают о героях. На них стоит цивилизация. Они служат идеалом. — Она улыбнулась. — Блестящим образцом, на который равняются.

— Идеалом, — раздумчиво повторил Джейк. — Да, Кэмерон — это идеал, и Эрик, и Ройс тоже — но в меньшей степени.

— А вы?

— Идеал? Блестящий образец? — Джейк зашелся от смеха. — И близко не лежало. Я не из того теста. Никому и в голову не приходило окрестить меня Одиноким волком.

— Независимым и в мыслях, и в делах, — словно размышляя вслух, продолжила Сара.

— Точно, — подтвердил Джейк. — Наш Камерон независим, во всем сам себе господин, делающий свое дело и попутно направляющий других. Во всяком случае, пытающийся направлять, — добавил он со смешком. — А мы, каюсь, порядком его доводили. Уж я-то наверняка.

— А как ваши родители смотрели на то, что он узурпировал их права?

— Узурпировал? Вы шутите?! — расхохотался Джейк. — Да они оба первые показали нам пример, во всем полагаясь на Кэмерона. Мне иногда кажется, мама уверена: он и по воде пройдет, как посуху. А отец — так тот до самой смерти каждую фразу начинал со слов: «Кэмерон сказал».

— Вашего отца уже нет?

— Да, он умер — вернее, погиб на посту два года назад.

— Какое горе, — искренне посочувствовала она.

— Да, — отозвался он с грустной полуулыбкой человека, познавшего, что такое жестокий удар судьбы. — Его смерть вернула меня к семье, заставила изменить образ жизни, избрать новую профессию.

— И покончить с бунтом? — мягко съязвила Сара.

— Раз и навсегда, — признался он. — Пришло время повзрослеть. Время бросить игрушки и взяться за ум. Я поступил в полицейскую академию, а затем в полицию. — Он широко улыбнулся. — И вся недолга. И вот я весь тут — честный страж порядка.

— Страж, — кивнула Сара, а про себя подумала, что у этого стража чертики прыгают в глазах, снова возбуждая ее. Защищаясь от них, она опустила взгляд… и вдруг увидела стрелки на ручных часах. — О Боже! — воскликнула она. — Скоро уже полночь.

— Так она ежедневно наступает в это время, — небрежно проронил Джейк и отпил глоток из своей чашки. — Хм, а кофе-то остыл! Сварить еще?