Сняв шляпу, Джессамин бросила ее на сундук, потом задула фонарь и начала снимать сапоги. Морган же в это время – она слышала его голос, доносившийся из-за палатки, – о чем-то беседовал с Грейнджером. Сейчас ей больше всего хотелось лечь и уснуть в этой восхитительной постели.

Спустя несколько минут на сундуке лежала почти вся ее одежда – жакет, рубашка, юбка, штаны и чулки, – и теперь на ней оставались лишь панталоны из тонкого батиста и нижняя сорочка. Расстегнув корсет, Джессамин и его отправила на сундук. Снаружи горели костры, поэтому в палатке было не очень темно, и она без труда налила в тазик воды, после чего выдавила туда лимон. Затем обмакнула в воду полотенце и, осторожно выжав его, приложила лицу. Ах, как чудесно! Прохладная чистая вода и аромат лимона замечательно освежали и снимали усталость.

Тихонько застонав, Джессамин отняла полотенце от лица, чтобы снова погрузить его в воду. Ей бы теперь еще омыться, и тогда все было бы замечательно, тогда она почувствовала бы себя по-настоящему счастливой. Да, действительно, почему бы не помыться?..

Джессамин выпрямилась и, отступив от таза, прислушалась. Морган по-прежнему беседовал с Грейнджером, теперь она поняла, что они говорили о том, как лучше подготовиться к завтрашнему дню. А затем раздался голос повара, что ужин будет готов через пять минут. Вот и хорошо. Морган наверняка отправится ужинать и не помешает ей. Задрав повыше сорочку, Джессамин снова шагнула к тазу.

– Дай мне полотенце, – послышался у нее за спиной тихий голос.

Джессамин вздрогнула и, повернувшись ко входу в палатку, в изумлении уставилась на Моргана. Если бы она не прикусила губу, то, вероятно, закричала бы. Как ему удалось войти совершенно бесшумно? Почему она не услышала его шагов?

– Полотенце, – повторил Морган и протянул руку.

Джессамин молча протянула полотенце.

– Ложись. – Он указал на кровать.

Она вновь подчинилась, и Морган протер влажным полотенцем ее ступни. Затем задрал ее нижнюю сорочку до самых плеч и, не говоря ни слова, принялся втирать в спину жидкое масло, лишенное запаха.

При каждом его прикосновении Джессамин чувствовала, что ее все больше влечет к нему, и в то же время. Убеждала себя в том, что он делает ей массаж лишь потому, что хочет позаботиться о ней – ведь она устала. Затем она повернулась к нему лицом, и Морган помассировал ее плечи и шею.

– Еще спину, пожалуйста, – проговорила она со стоном и, закрыв глаза, снова улеглась на живот.

Морган исполнил просьбу, затем принялся массировать ее ноги. Он оказался прекрасным массажистом, и вскоре Джессамин поняла, что уже не чувствует усталости. И теперь она совершенно иначе воспринимала его прикосновения – воспринимала их не как массаж, а как ласки, причем ласки чрезвычайно интимные и возбуждающие. Из груди ее по-прежнему вырывались стоны, но теперь уже это были стоны сладострастия. В какой-то момент она не выдержала и, вновь повернувшись к нему лицом, прошептала:

– Теперь снова с этой стороны…

Морган молча кивнул и лукаво улыбнулся, – конечно же, он прекрасно понимал, как воздействовал на нее его массаж, и что с ней происходило. Он принялся растирать ее бедра, а затем, когда она непроизвольно раздвинула ноги, его пальцы коснулись ее лона. Она в очередной раз громко застонала, и палец Моргана тотчас же скользнул в ее святилище. Несколько секунд спустя она содрогнулась, и по телу ее прокатились судороги, освобождавшие от последних остатков усталости.

– Ах, Морган… – прошептала она. – Спасибо тебе, спасибо…

В следующее мгновение она провалилась в сон.

Стоя перед кроватью с кондомом в руке, Морган в недоумении смотрел на спящую Джессамин. Он так долго сдерживал себя, а теперь наконец-то тоже собрался получить удовольствие, – но она, оказывается, уже заснула.

Морган со вздохом отвернулся от кровати. Несколько секунд спустя он снова посмотрел на Джессамин и до боли прикусил губу, чтобы не застонать. А потом вдруг тихо рассмеялся. Все-таки кое-что изменилось за прошедшие девять лет. Теперь не он, а Джессамин, получив удовольствие, мирно посапывала во сне. Ему же следует набраться терпения и приучить себя к самодисциплине.

Отыскав еще одно одеяло, он тщательно укрыл свою спутницу, чтобы уберечь от ночного холода.


Джессамин поднесла к губам кружку с кофе и искоса взглянула на Моргана, пытаясь понять, какое у него настроение. Она проснулась в теплой постели и, едва открыв глаза, увидела перед собой кружку с ароматным напитком. Так какое же у Моргана настроение? Не сердится ли он из-за того, что она вчера так быстро уснула, и он не смог получить удовольствие?

Но Морган с улыбкой сказал, что вернется через четверть часа, чтобы помочь ей одеться. И он сдержал свое слово. Пока мужчины сворачивали лагерь, Джессамин закончила завтракать. Морган работал наравне с другими и даже закреплял на спинах мулов огромные тюки.

– Сегодня мы перейдем Рио-Гранде, – сообщил он, вернувшись к Джессамин, – а Джоунс переправился через реку вчера.

Она взглянула на него вопросительно:

– Думаешь, трудно будет переправляться?

– И трудно, и очень опасно, если вода стоит слишком высоко для паромной переправы. Рио-Гранде в этом месте довольно широка, а глубина – десять футов даже в засушливый год.

Джессамин поежилась при мысли о том, что мулам придется переправляться вплавь. Господи, только бы паром уже ходил!

– Как часто ты упражнялась в стрельбе, пока жила в Джексоне? – спросил он неожиданно.

Джессамин посмотрела на него с удивлением. Почему Морган вдруг заговорил об этом? Ей вспомнилось, как страшно он когда-то разозлился из-за того, что она настреляла больше уток, чем он.

В годы замужества только верховая езда и упражнения в стрельбе помогали ей отвлечься от страха за Сайруса. А он, в свою очередь, всячески поддерживал ее увлечение, хотя его друзья не одобряли этого. Более того, он даже пригласил для нее учителя из бывших снайперов.

– Да упражнялась время от времени, – ответила Джессамин – Один из друзей Сайруса брал меня на охоту.

– Полагаю, тебе нужно немного попрактиковаться, – продолжал Морган – Я слышал, что ты показывала отличные результаты, но эго было год назад. Даже если ты стреляла не хуже офицера, то, вероятно, уже подрастеряна свою сноровку. Тебе следует быть столь же меткой и искусной, как парни из «Донована и сыновей», ведь не исключено, что всем нам придется стрелять.

– Стрелять? – с удивлением перепросила Джессамин. Даже Сайрус никогда не говорил, что ей придется сражаться бок о бок с мужчинами. – Что ж, я готова, – кивнула она. Потом тихо добавила: – Знаешь, мне хотелось бы взглянуть в дневник тетки Серафины. В ее дневнике есть одна очень интересная запись. Тетя Серафина считала, что ее истории помогут мне в экспедиции. Как ты думаешь, что еще, кроме поисков золота Ортица, могла она иметь в виду?

Морган поднес к губам ее руку и поцеловал.

– Понятия не имею, дорогая. Но если тебе понадобится ночью дополнительный свет, чтобы почитать старый дневник, то скажи мне.

– Ох, спасибо! – Она порывисто его обняла, радуясь, что он оставил ей эту маленькую надежду на то, что золото Ортица все же существует.

Глава 15

Долина Сан-Луис, Колорадо

Джессамин бросила еще один взгляд на бурный поток Рио-Гранде – в ее стремительных чуть коричневатых водах мимо пронеслись огромные деревья, вырванные с корнем. К счастью, они уже переправились и теперь находились на западном берегу.

День выдался солнечный и жаркий, и из-за жары уровень реки заметно увеличился – с горных вершин в нее стекало множество ручьев. Но, слава Богу, паром уже ходит, в противном случае они потратили бы не менее двух дней на переправу, и такая переправа была бы чрезвычайно опасна. Лошадям и мулам пришлось бы вплавь преодолевать реку, но даже если бы все люди и животные благополучно переправились на тот берег, то все равно часть груза погибла бы. Порой после таких переправ людям приходилось возвращаться, так как уцелевшего не хватало для того, чтобы проложить путь.

Впрочем, Морган проявил предусмотрительность – взял в экспедицию побольше мулов, чтобы нести дополнительное снаряжение и продовольствие.

– Ну что, готова? – спросил он, взглянув на Джессамин.

Она кивнула и тут же спросила:

– Как ты считаешь, где сейчас Чарли?

Он пожал плечами:

– Возможно, выбирается из болота – там река резко поворачивает на запад.

– Чего же мы ждем?

Окинув взглядом своих людей, Морган свистнул и все тронулись в путь. Вода позади них шумела так громко, что даже не было слышно стука копыт и серебристого звона колокольчиков на шеях мулов.

Оглянувшись, Джессамин бросила последний взгляд на Рио-Гранде, словно прощаясь с ней. Затем снова посмотрела на своего спутника; она вдруг вспомнила, что давно уже хотела спросить его кое о чем.

– Морган…

– Да, слушаю.

– Насколько мне известно, Кочис всегда был врагом белого человека, разве не так?

Морган долго молчал; казалось, он задумался о чем-то.

– Ты не совсем права, – проговорил он наконец. – Когда-то племя Кочиса продавало лес в тамошний армейский форт и дружелюбно относилось к англосаксам. Думаю, индейцы считали нас потенциальными союзниками в борьбе против мексиканцев, их давних врагов. И случилось так, что я подружился с некоторыми из молодых апачей.

– А твой отец не возражал?

– Отец стремился заполучить побольше земли в любом месте, где проходили железнодорожные пути, ведь он мечтал о великой южной империи. Хорошие отношения с местными племенами представлялись особенно важными в ту пору, поэтому он поощрял мою дружбу с индейцами. Правда, поощрял при двух условиях: во-первых, я должен был очень хорошо учиться, чтобы продолжить образование в Уэст-Пойнте.

Джессамин рассмеялась, вспомнив, как Морган поглощал книги, если они казались ему интересными. Он тоже засмеялся.