Мы все выпили по бокалу и заказали десерт. Его принесли через пятнадцать минут.

Мой шоколадный пирог с банановым муссом был выше всяких похвал, и я немного расслабилась. В конце концов, бокал шампанского вряд ли мог его опьянить, ведь мы выпивали и больше и крепче и ничего плохого не происходило. А насчет штрафов волноваться, точно не стоило. Мы закончили обедать, когда часы вплотную приближались к четырнадцати. Расплатившись с официантом, мы вышли на улицу, и все, кроме меня, закурили. Курить мне никогда не хотелось, невзирая на то, что практически все в моем окружении злоупотребляли этим нещадно. Андрей на удивление был очень разговорчив, и мне даже показалось, что парой фраз он обращался к девушке своего друга, а это было крайне удивительно. Я снова расстроилась, все-таки алкоголь давал о себе знать. Я стала задавать кучу вопросов его другу, чтобы этот разговор продлился как можно дольше, и Андрей успел бы прийти в себя. Отвечая на один мой вопрос, его друг пустился в витиеватые и обстоятельные рассуждения, но Андрей прервал его, извинился и сказал, что нам уже пора ехать, ибо мы и так задержались, а впереди еще куча невыполненных дел, да и билеты еще не куплены. Друг спросил его, как он планирует отмечать свое двадцатипятилетие, и Андрей ответил, что мы едем все вместе в Петрозаводск и планируем затеять там масштабную вечеринку с участием половины города. И, конечно же, если он хочет, мы можем купить билеты и для них. Друг ответил, что у него, к сожалению, на эти даты назначены выездные собрания, и он не сможет поехать, но они обязательно приедут к нам после возвращения. Мы согласились и попрощались с ними объятиями. Друзья направились к своей машине, а я постаралась вытащить Андрея на небольшую прогулку, перед тем как сесть в машину и отправиться по делам. Я говорила ему, что после обеда очень полезно гулять, и ведь сегодня такой прекрасный день, и мне так хочется побыть под лучами этого жаркого июльского солнца, но Андрей был непреклонен. Он сказал, что прогулки ждут нас вечером, а сейчас совершенно нет на это времени. Мы вернулись к автомобилю. Я поймала себя на мысли, что желтый цвет нашей машины к разлуке. Это была довольно глупая мысль, скорее всего, рожденная от выпитого шампанского. Мы выехали на третье транспортное кольцо, и попали в огромную пробку. Андрей включил музыку, и мы сидели в тишине минут пятнадцать. Каждый думал о своем. Я думала о том, что неужели я скоро увижу Петрозаводск и его друзей, о которых так много слышала от него. Думала, как они примут меня, придется ли мне, так же как и перед его московскими друзьями, доказывать свою крутость и холеность, чтобы они приняли меня за равную себе и не стали бы думать, какой дурак Андрей, что связался с этой провинциальной девушкой.

– Андрей, ты считаешь, я понравлюсь твоим петрозаводским друзьям? – я убавила немного громкости, перед тем как задать свой вопрос.

– О чем ты, конечно же, да! Что у тебя опять за пессимистичные мысли? – Андрей улыбнулся с ответом на мой вопрос. Мои страхи всегда его дико веселили.

– Ну, просто, ты же помнишь, как было с твоими московскими друзьями. Вначале они были совершенно не в восторге от меня…

– Ты опять за старое, да? Ты сама все это себе придумала в своей маленькой прекрасной головке. Ничего подобного не было! Все сразу относились к тебе очень хорошо. Ты им понравилась, и никаких различий никто не чувствовал. Если я влюбился в тебя, почему они не должны влюбиться в тебя?

– Ну, наверное, потому, что вы разные люди, и у них своя голова на плечах, – улыбнулась я. Мне всегда нравились суждения Андрея о том, что его предпочтения обязаны нравиться всем его окружающим.

– Малыш, не надо думать подобные глупости. Все будет непременно здорово! Я уже очень хочу их всех увидеть. Они просто отличные парни, ты точно будешь от них в восторге! И я так рад, что ты едешь туда со мной! Наверное, это самое большое мое счастье.

– Я тоже очень рада поехать с тобой на твою Родину. Честно говоря, я даже немного нервничаю перед встречей с твоим любимым городом. Вдруг я ему не понравлюсь.

Андрей рассмеялся и я вместе с ним. Мы вновь идеально подходили друг другу, шутили одинаковые шутки и продолжали друг за друга любые фразы, мы любили друг друга, как и прежде. Словно после долгой зимы наши чувства оживали все больше, и вот уже совершенно забылось то время, когда мы могли за весь день ни разу не заключить друг друга в объятия. Теперь все было не так, будто бы только познакомившись, мы целовались каждую минуту и старались дотронуться друг до друга при любом удобном случае, а эти прикосновения вновь приводили в восторг и заставляли трепетать сердце от радости. Это было такое прекрасное время. Я снова чувствовала себя счастливой и любимой им. И казалось, что теперь все самое страшное было позади, а впереди нас ждет только радость и беззаботная жизнь.

– Я так люблю тебя, милый. Мне хочется говорить тебе это постоянно, но я стараюсь держать себя в руках! – я погладила его по ноге и положила свою голову ему на плечо. Мы все еще стояли в этой ужасно длинной пробке.

– Ты моя маленькая глупая девочка! Зачем держать это в себе? Говори! И я буду говорить тебе это всегда!

Наконец мы съехали с третьего транспортного кольца на нужное нам шоссе и свободно поехали по нему. Мы уже очень сильно опаздывали, и Андрей начинал нервничать. Он совершенно не терпел, когда все происходило не по его плану. Я старалась не отвлекать его разговорами, не мешать, поэтому опустила стекло и наслаждалась приятно-прохладным воздухом, который путал мои волосы и охлаждал лицо. Мимо проносился наш милый, красивый и такой знакомый город. Мне казалось, я знала здесь каждый дом и каждую черточку на его стене.

Мы ехали быстро, но недолго. Впереди снова маячила длинная очередь из машин. В пробке запахло бензином, и я закрыла окно.

– Так мы точно никуда не успеем! – Андрей уже сильно нервничал, и в его голосе звучали рассерженные нотки. Он ударил руками по рулю.

– Да, очень странно, что именно сегодня такие трудности на дорогах. Вчера ведь было все довольно свободно, – согласилась с ним я, стараясь сгладить его гнев.

Мы совершенно не двигались, и было ощущение, что трассу просто перекрыли для проезда. С таким расположением дел можно было простоять часа два или три. Встречная полоса была абсолютно пуста от машин, и вдруг я осознала, какие мысли вертятся в его голове.

– Андрей, я прошу тебя, не надо! Я боюсь! Я всегда боюсь!

– Ну, мы ведь не успеем!

–Да, но это не важно. Пускай не успеем, мы можем сделать это и завтра. Зачем так рисковать!

– Ничего страшного! Ты ведь знаешь, что всегда все было нормально. Я умелый водитель, тем более там никого нет!

– Прошу, пожалуйста…

Но он меня уже словно не слышал. Мы выехали на встречную полосу. Машин не было. Андрей жал на педаль газа. Не знаю, сколько там было… Наверное, уже сто. Я зажмурила глаза, но так было страшнее. Я открыла глаза. Навстречу нам неслись автомобили. Видимо, кто-то снова открыл проезд. Андрей пытался лавировать между них и вернуться обратно в свой ряд, но там все еще был сильный затор, и никто не захотел впустить нас. Мы увернулись от грузовика, съехав на другую полосу, но там на нас неслась «Тойота». Молодой водитель, видимо, тоже почувствовавший долгожданное освобождение, решил прибавить скорости и насладиться дорогой. Все произошло, наверное, за доли секунды.

Я хотела рассказать вам про это в мельчайших подробностях, но поняла, что не смогу. Я просто не могу об этом говорить. Некоторые моменты в жизни я не могу вспоминать, это слишком тяжело. Я бы хотела рассказать вам про аварию, про момент столкновения, про то, как в последний момент Андрей накрыл руками мою голову, как я почувствовала его кровь на моей коже. Рассказать, как приехала машина МЧС, и они разрезали дверь лимонного авто, чтобы я смогла высвободиться из железного плена. Рассказать, как я чувствовала дикую боль в коленях и как раскалывалась моя голова. Но я этого не помню. В тот момент я уже была без сознания. Помню только кровь на пальцах и Андрея, закрывающего руками мою голову в последний момент. Позже мне казалось, что больше толком ничего и не произошло, но это не так. Была и великая пробка, были люди, стоящие вокруг машины со слезами на глазах. Были три скорые и полиция. Был молодой мальчик за рулём второй машины такой же бездвижный, как и я. Был Андрей, или то, что от него осталось,… что осталось от… нет, не могу, простите, я просто не могу это сейчас писать. Мне нужна передышка. Мне просто нужен глоток свежей воды. И нужно подумать о чем-то хорошем, потому что в данный момент я реву.

***

 Я проснулась наутро спустя четыре дня. Рядом со мной никого не было. Больница. Я поняла это сразу, ещё не открыв глаза. Я унюхала ее. Больницу ведь ни с чем не спутаешь. Этот запах чистоты. Ощутив странную и неизвестную мне ранее боль в районе коленей, я сдернула с ног покрывало и вскрикнула. Нет, ноги были на месте, но какие… Вместо коленей сине-красная опухшая плоть. За ними смертельно-бледные икры и ступни. Я потрогала их рукой и ничего не почувствовала. Не в руке. В ногах. Больно ущипнула себя за пальцы. Нет, ничего, никакой реакции. Я не смогла ими пошевелить, а все мои попытки подняться провалились на старте.

Не успев до конца осознать свое положение, я услышала шум открывающейся двери, и в палате появился доктор.

– Здравствуйте, Настя. Меня зовут Анатолий Иванович. Я очень рад, что вы, наконец, пришли в себя! Как самочувствие?

– Что со мной?

– Видите ли, Настя, я должен быть откровенен с вами… Вы попали в страшную аварию и получили сильные увечья. Вы вряд ли сможете ходить. Я говорю это не с целью расстроить вас или лишить надежды, но я хочу, чтобы вы знали. Шанс есть всегда, но не обнадёживайте себя. Слишком сильно повреждены колени, и нижняя часть ног атрофировалась, думаю, вы сейчас вряд ли их ощущаете. Да, несомненно, чувствительность частично восстановиться, но не для ходьбы. Простите.