***

– Я не хочу больше быть с тобой, отпусти меня! – я пыталась вырвать свою руку из его руки. У меня это не получилось. Он сжимал ее, словно в свинцовых тисках. Мне было больно, и маленькие капельки слез толпились у края глаз. – Пусти меня, прошу! – я умоляла его, и мой голос все более походил на плачущий. – Зачем, зачем я тебе? Ты же видишь, у нас ничего не выходит, мы слишком молоды, мы вполне сможем жить друг без друга. Ну, поверь, ты ведь знаешь это. К чему наши мучения, нам ведь никто не приказывает любить друг друга и быть вместе всегда. Прошу, от…


– Заткнись! Заткнись! – он с силой дернул мою руку, и я едва не потеряла равновесие. Он потащил меня по улице, как маленькую прогулочную собачку, которой очень хочется смотреть по сторонам, но хозяин слишком быстро идёт для этого. Я тихо плакала. Это было уже не первый раз. Я чувствовала себя в западне. Чувствовала себя словно в официальных заложниках, вроде как все знают об этом и нормально к этому относятся, поэтому ты никому не можешь пожаловаться. Рука больно ныла, и мне хотелось потереть то место, где он сжимал ее, но я знала, что он не отпустит, поэтому всеми силами старалась отвлечься от этой ноющей боли. Я пыталась смириться с моим положением. Пыталась найти в нем положительные стороны, но у меня ничего не получалось. Он опротивел мне, я не могла его больше видеть. Он был слишком жесток в эту минуту. Мне хотелось закричать, хотелось обратить на себя внимание прохожих людей, чтобы они вырвали меня из рук этого страшного человека, чтобы вернули меня к родителям. Но я прекрасно знала, что как только я начну кричать, он тут же заткнет мне рот рукой. Да и вряд ли кто-то из прохожих осмелится влезть в ссору двух любящих друг друга людей. Мы сели в машину и вернулись домой. Я быстро поднялась наверх и заперлась в комнате. Там легла лицом на подушку и просто лежала. Не было никаких слез, никаких причитаний, только тишина. Через какое-то время он постучал в дверь. Я открыла ее. Он схватил меня за талию и начал целовать все лицо. В моей душе проснулся прилив нежности к нему, все жуткие мысли были забыты, и мне казалось, что я на вершине горы, в самом райском месте, и эта секунда моей жизни самая прекрасная, потому что он любит меня. Потому что мы вместе.

***

Меня выбрали для участия в съемке рекламы для одного крупного бренда, специализирующегося на джинсах. В съемке должны были участвовать две девушки и два парня. У нас был месяц, чтобы подготовиться к ней. Я много нервничала и много худела. Меня не интересовал мой начинающийся гастрит, меня интересовало лишь то, как смотрятся мои ноги в тех джинсах. Я грезила тем, что эта съемка подарит мне большие перспективы для успешного будущего. Что меня заметят и пригласят сниматься для обложки журнала «Vogue». У меня не было бесконечно длинных ног, но была вера в себя и деньги. Да и к тому же, Андрей всегда так искренне считал, что я самая прекрасная девушка в этом мире, что у меня категорически не возникало на этот счет никаких сомнений. Мы созванивались каждый вечер с той девушкой, которая тоже должна была принимать участие в этой съемке, и отчитывались друг другу о результатах. Кто сколько раз качал пресс, сколько граммов скинул и сколько километров пробежал на дорожке. Я любила заниматься на велотренажере, пересматривая заодно все старые фильмы. За неделю до съемки мне позвонил Ян, директор нашего модельного агентства и тот самый парень, который поймал меня перед дверями ресторана. Он предложил мне заехать к нему на следующий день в офис, чтобы обсудить изменения в финансовом вопросе предстоящей съемки. Я согласилась, не раздумывая, хотя меня и совершенно не волновал этот вопрос, просто мне нравилось обсуждать мою работу. Мы с Яном стали хорошими друзьями, мне было легко с ним, и он всегда мог меня рассмешить. Я считала его чуть ли не за своего старшего брата, поэтому на следующее утро я вошла в его офис без каких-либо предчувствий плохого. Ян встретил меня со смущенным видом, усадил на диван и предложил выпить шампанского. Я не отказалась, и мы выпили с ним по бокалу. Потом он стал рассказывать мне о своей тяжелой жизни, как сильно его утомили все эти модели со своими вечными жалобами и то, что у него нет настоящих друзей, что его никто не понимает, и никто не любит. Все это время он старался смотреть мне в глаза и подсаживаться на диване поближе. Я чувствовала себя крайне неуютно и пыталась перевести разговор на ту тему, которую он хотел со мной обсудить. Мои попытки были тщетны. В итоге он признался, что влюбился в меня с первого взгляда, что я самая искренняя и прекрасная девушка. Затем он пытался меня обнять, но я увернулась. Сказала ему, что это совсем не смешно и что он ставит меня в неловкое положение. Я повернулась к двери и уже собиралась уйти, но он схватил меня сзади, прижав мои руки к телу, и сказал, что если я не стану его, то могу забыть о контракте и о съемке. Затем он отпустил меня и предложил хорошо обо всем подумать.

Я вернулась домой в слезах и рассказала обо всем Андрею. Он жутко разозлился и отправился к нему в офис, там вышиб дверь в кабинете и, кажется, ударил его по лицу. Вернувшись, домой, он заявил, что я больше не работаю в модельном агентстве, и никаких съемок не будет. Я прорыдала весь вечер. Я была зла на себя за то, что не смогла сама уладить своих проблем и объяснить Яну, что ему не стоит ничего ждать от меня, т.к. у меня уже есть молодой человек, которого я очень люблю. Я была зла на Андрея за то, что он так поступил с моей работой, совершенно не считаясь с моими чувствами и желаниями. Я была зла на Яна, на его нелепую любовь ко мне и зла на весь мир, из-за того что он такой неправильный и несправедливый. Мне было жутко обидно, что эта съемка все-таки случится, но меня там не будет, и какая-то другая девушка вместо меня будет блистать на страницах журнала «Vogue», а я так и останусь никем, просто любимой девушкой Андрея и все.

Я была в депрессии все последующие дни, но не знала, что с того момента не только это изменилось в моей жизни. У Андрея словно открылись глаза на меня. Неожиданно он осознал, что я могу нравиться другим, кому-то кроме него. Эта простая истина сделала его подозрительным и ревнивым. Он больше не хотел видеть меня на фото в журналах, он должен был лишь один смотреть и любоваться мной. С того момента мне вдруг все запрещалось: выходить из дома одной, видеть подруг, ездить к маме и просто по магазинам. Все мои звонки заканчивались подробным отчетом о разговоре, который велся. Матильде было приказано следить за мной, пока Андрея не было дома, и вечером отчитываться ему обо всем, чем я занималась. Нет, он был все тем влюбленным, милым и прекрасным, но только, когда это не касалось моих отношений с окружающим миром.

***

Мы становились с ним чужими друг другу людьми. Это происходило постепенно, но вскоре стало все сильнее и сильнее проявляться. В разговоре мы перестали понимать друг друга с полуслова, да и вообще перестали понимать, о чем говорим. Я все время оглядывалась назад, пытаясь узнать, где та точка, с которой наши отношения пошли на убыль. Где мы сделали неверный шаг и разошлись в разные стороны. Но это всегда, всегда ускользало от меня, и в этой гонке за прошлым я только все больше и больше теряла его в настоящем. Мне казалось, что прошло еще так мало времени, а мы уже устали друг от друга. Это чувствовалось, витало в воздухе между нами, и лишь болезненная привязанность не давала нам разойтись и больше никогда не встречаться. Мы перестали друг друга радовать, а даже казалось, что наоборот приносим только чувства ненависти и отторжения. Куда делась наша столь сильная и нежная любовь, спросите вы? Я тоже все время задавала себе этот вопрос. Думаю, проблема была в том, что мы были слишком одинаковыми, слишком вспыльчивыми и властными, каждый из нас хотел быть лидером в этих отношениях и эта борьба за власть убивала любую романтику. Я чувствовала, что должна уступить ему это место, стать послушной, но это означало бы, что мне нужно убить свое я, свою свободу и независимость. Что же тогда должно было остаться от прежней меня? Смутная тень и внешние данные. К тому же, я прекрасно понимала, что, уступив в первенстве, я быстро стану неинтересной ему и так или иначе наши отношения не станут лучше. Ведь именно эта непокорность жертвы распаляет охотника. Казалось, из нашей ситуации не было благоприятного выхода. Наверное, это больные отношения, приносящие только горечь и страдания. Я так часто спрашивала себя: «Зачем мне все это?», что даже устала от этого вопроса. Ответа все равно никогда не было. Мы медленно и мучительно продолжали убивать друг друга в чувствах любви.

Мы стали часто ссориться, думая, что в этой ссоре мы обретем, наконец, истину. Он кричал на меня, а я орала на него. Я стала думать, что мне стоит уехать обратно к родителям и начать просто встречаться с ним, как и раньше. Возможно, это что-то бы изменило. Но я знала, что он меня не отпустит. Какими бы плохими ни стали наши отношения, мы никогда не смогли бы расстаться. Ведь даже в самой дикой ссоре он говорил, что никогда в жизни меня не отпустит и что я должна это понимать, понимать то, что всю оставшуюся жизнь мне придётся жить с ним, хочу я этого или нет. Думаю, для кого-то это прозвучит довольно романтично, но от романтики здесь очень далеко. Ведь помимо всего прочего и нашей безудержной борьбы за власть в отношениях, Андрей был совершенно несдержанным и эксцентричным человеком. Он бросался на улице на людей, которые, по его мнению, проявили неуважение к нему или ко мне, он кидал в них камнями и подвернувшимся мусором, он мог не разговаривать ни с кем целую неделю, мог запереться у себя в комнате на сутки, порой он заносился и вёл себя совершенно непристойно.

Выход всегда есть, скажете вы. Вы не знали его, отвечу вам я. Да, он был готов убить нас двоих, но мы обязаны были быть вместе и это не шутка. Ни я, ни кто-то другой никогда не видели, чтобы он когда-либо общался с другими девушками. Это было довольно странно, учитывая, что в их огромной тусовке все давно друг друга знали. Он даже не здоровался с ними, хотя, естественно, многих привлекал своим благосостоянием и красивой внешностью. Были случаи, что он мог очень грубо оттолкнуть девушку, подошедшую с ним поздороваться. Из-за этого они все его немного побаивались. Поэтому просто приветливо махали рукой на расстоянии, а он им не отвечал. Но так было только с женщинами. Для своих друзей и вообще для мужчин он всегда оставался веселым, задорным, готовым на авантюры товарищем. Им было с ним легко и комфортно, он был очень умён и остроумен, и любая беседа с ним превращалась в увлекательное путешествие слов. Его все любили, он всегда был готов помочь и отдать последнее, что было у него. Готов был сорваться и лететь к попавшему в передряги другу даже из другой страны. Он много умел и точно все мог, и что самое страшное, – его ничего не страшило. Я думаю, он считал себя королем этого мира, человеком, наделённым суперсилой и супержизнью. Он был совершенно неадекватным, неоднозначным и самым лучшим мужчиной, с которым я была знакома. Он был ужасен и прекрасен одновременно. И, наши с ним отношения были наполнены любовью и нежностью с такой же силой, как ненавистью и безысходностью. Да, мне всегда хотелось быть с ним рядом, согревать его своим теплом, а потом я понимала, что больше не хочу его видеть. Никогда. Но все же он был самым прекрасным человеком, и так по кругу: каждый долбанный день. Если вы не были в аду, я расскажу вам каков он.