– Я бы хотел как-нибудь прочитать твою книгу, – сказал он, пытаясь выбраться из переплета, в который сам себя загнал. – Ты так и не сказала мне, о чем она.

– Тебе не понравится, – ответила она. – Книга написана исключительно с женской точки зрения.

– Думаю, справлюсь, – возразил он, но она уже качала головой:

– Так или иначе, она еще не закончена. Не хочу, чтобы кто-то видел ее, пока не буду окончательно довольна сделанным.

Очевидно, кто-то, кроме Майи Кумар, подумал Самир, но вслух ничего не сказал. Нет смысла расстраивать Мелиссу, хотя его и разбирает любопытство насчет книги. Он не претендовал на звание литературного критика, но мог отличить хорошую книгу от плохой. Пока что он видел только рекламные тексты Мелиссы. Но то, что она – превосходный копирайтер, не означает, что она окажется таким же хорошим писателем.

Книга Мелиссы может быть блестящей работой, но с таким же успехом может оказаться полной дрянью, и сама она не уверена в результате. Повезет, если он убедит ее дать прочитать книгу, чтобы составить свое мнение.

Они были почти дома, и оба замолчали, когда Самир разворачивал машину на сложной развязке, чтобы добраться до своего здания.

– Отвратительная планировка, – пробормотал он, когда машина рванула по дороге под прямым углом к надвигавшемуся движению. – Чудо еще, что здесь пока не было аварий.

– Мой таксист всегда едет прямо и поворачивает на светофоре, – с улыбкой заметила Мелисса. – Говорит, что только беспечные богачи могут рисковать помять здесь свои бамперы.

Самир, уже привыкший к тому, что она заводит дружескую беседу с каждым встречным, ухмыльнулся.

– А ты сказала ему, что твой бойфренд – один из таких беспечных людей?

– Конечно нет! – заверила Мелисса самым шокированным тоном. – Это уж точно погубит мою уличную репутацию!

Глава 8

Мелисса вошла в квартиру под звон домашнего телефона и, втащив коробки, бросила их у двери, прежде чем побежала поднять трубку. Самир оставил ее у лифта и пошел парковать машину, а Камала взяла выходной, так что она была одна в квартире.

– Алло?

Ответили не сразу. Наконец женский голос сказал:

– Привет. Могу я поговорить с Самиром? Пожалуйста?

– Его нет дома, – ответила Мелисса. В голосе было что-то смутно знакомое, но она никак не могла вспомнить, кто это. – Что-нибудь передать?

– Нет, не стоит. Позже я позвоню ему на мобильник. Это Мелисса?

– Э… да, – насторожилась та. Если это одна из бывших подружек Самира, ей вовсе не хочется вступать в разговор.

– Я Бина. Передайте Самиру, что я звонила, хорошо?

– Обязательно, – пообещала Мелисса, гадая, обязана ли знать, кто такая Бина.

Женщина говорила властно, совсем не как бывшая девушка, скорее, как старшая родственница или босс Самира, или что-то подобное. Только будь она его родственница или босс, вряд ли звонила бы ему на мобильник.

Перестав ломать голову, Мелисса вернулась в гостиную за своими коробками.


– Чем больше я думаю об этом, тем больше сознаю, как мне не хватает тебя в офисе, – заявил вошедший Самир.

– Рано или поздно все пройдет, – буркнула Мелисса без всякого сочувствия. – Одна из таблиц, над которыми ты сидишь, неожиданно покажет, что «Мендонка» дает прибыль, и ты так разволнуешься, что совершенно обо мне забудешь. И в любом случае ты, кажется, через пару месяцев возвращаешься в «Максимус»?

– Значит, я буду скучать по тебе эту пару месяцев, – возразил он. – И ты напрочь ошибаешься насчет таблиц: «Мендонка» уже дает прибыль. Девдип все для этого делает, и хорошо, что Брайана рядом нет. Берется делать проекты за сущие гроши, а потом отдает большую часть денег на благородные дела.

Мелисса уже хотела броситься на защиту Брайана, когда он обескуражил ее порыв:

– Хотя должен сказать, за все годы моей работы я не встречал второго настолько искренне благородного человека, как Брайан.

Брови Мелиссы взлетели вверх.

– О, это полный поворот на сто восемьдесят градусов! – воскликнула она. – Неужели лифтер снабдил тебя таблеткой терпимости по пути наверх?

Самир пожал плечами:

– Все равно бизнесмен из него ужасный. Парню вроде Брайана будет лучше всего управлять какой-либо неправительственной организацией.

Внезапно почувствовав раскаяние из-за собственной стервозности, Мелисса постаралась сделать извиняющееся лицо:

– Прости. Выражения вроде «поворот на сто восемьдесят градусов» – одна из тех странных фраз, которыми я раньше в реальной жизни не пользовалась.

– По крайней мере, я не надоем тебе, пока не используешь весь свой словарь неупотребительных фраз, – весело заметил он.

Мелисса подбежала к нему:

– Ты мне никогда не надоешь, и на работе мне тебя тоже будет не хватать, – призналась она в редком порыве искренности. Обычно она никак не выказывала своих чувств к нему. – Я буду все время думать о тебе.

Самир легко подхватил ее на руки и зашагал к спальне.

– Нужно сделать все, чтобы как можно лучше провести то время, пока мы дома, – прошептал он, осторожно укладывая ее на кровать. – Нельзя, чтобы ты скучала, пока думаешь обо мне.


Прошло немало времени, прежде чем она вспомнила о звонке.

– Кто-то тебе звонил, – сказала она, отстраняясь и хмурясь от усилий вспомнить имя. – Бина.

– На домашний телефон? – простонал Самир.

– Ну да. Как понимаешь, на мой мобильный она позвонить не могла.

– Ты не знаешь моей матери, – мрачно пробурчал Самир.

Погодите: ЕГО матери?

Мелисса уставилась на него:

– Это была твоя ма? Но у нее такой молодой голос. И она ничего не сказала. Не назвалась твоей матерью.

– И не назовется, – насмешливо улыбнулся Самир. – Она умирала от желания поговорить с тобой. С тех пор как узнала о твоем существовании. Но она все равно всегда представляется по имени. Работает на европейское посольство и усвоила некоторые их обычаи.

Пока Мелисса переваривала все это, Самир спустил ноги с кровати и встал. К ее удивлению, он не сразу потянулся к телефону. Вместо этого открыл гардероб и вынул одежду для тенниса.

– Пойду немного поиграю в теннис, – решил он.

– Зачем? Ты недостаточно тренируешься? – ехидно осведомилась Мелисса, прежде чем успела сдержаться. Кем он себя считает? Теннисистом мирового класса?

Самир рассмеялся:

– Достаточно. Достаточно. Мне просто нужно побыть на воздухе. – Он немного поколебался: – Предпочитаешь, чтобы я не ходил?

– Разве тебе не следует сначала перезвонить ей? – спросила Мелисса и наткнулась на его непонимающий взгляд. – Твоей маме.

– Я позвоню, – вздохнул Самир. – Но не сейчас.

Зная, что стоило бы оставить его в покое, Мелисса все же не выдержала:

– А если она снова позвонит?

– Скажи, что ты все мне передала и я сказал, что перезвоню.

Входная дверь со стуком закрылась за ним, и Мелисса тупо на нее уставилась. И подумала, что в реакции Самира явно было что-то странное. Если хорошенько подумать… он почти не говорил о своих родителях. Она знала, что у него есть младший брат. Теперь он сказал, что мать работает в посольстве. Как-то упомянул о том, что они сбежали в Дели, когда в Кашмирской долине начались беспорядки, но в остальном не проявлял никакого желания говорить о семье.

Повинуясь порыву, она взяла телефон и напечатала в строке поиска «Бина Раздан». И буквально раскрыла рот при виде количества высыпавшихся ссылок.

«Она работает на европейское посольство», – было слабо сказано. Можно подумать, что у нее какая-то канцелярская работа! Но насколько поняла Мелисса, мать Самира была дипломатом высокого ранга.

Мелисса впервые пыталась что-то узнать о семье Самира. Больше, чем он сам добровольно ей сказал… Сейчас она мысленно сравнила фото Бины в шелковом сари и жемчугах, беседовавшей с влиятельным политиком, со своей матерью.

Тереза Д'Круз была обычной мамой, занятой детьми и их уроками. Она помогала мужу в ресторане и пела по уик-эндам в церкви. Если бы спросили, хочет ли она сделать карьеру, посчитала бы, что ее дурачат.

Пытаясь представить, каково это – иметь мать – известного дипломата, Мелисса задалась вопросом, кто забирал Самира из школы и помогал с уроками, делал тысячу мелочей, которые должны делать матери.

Но она тут же одернула себя. То, что Бина сделала блестящую карьеру, не означает автоматически, что она скверная мать. Первые десять лет жизни Самир провел в Кашмире: возможно, тогда его мать сидела дома. И похоже, его отец – очень богатый бизнесмен. Должно быть, после переезда в Дели они вели роскошную жизнь, потому что она вспомнила, как Самир рассказывал, что отец перевел большинство вложений в столицу, когда беспорядки в долине усилились.

Соскользнув с постели, Мелисса направилась в ванную, наскоро принять душ, прежде чем переодеться в шорты для бега и футболку. Пора ей тоже выйти и глотнуть немного свежего воздуха. В доме Самира был прекрасный тренажерный зал, но Мелисса предпочитала бег трусцой по дорожке, огибавшей здание.

Было практически темно, когда она оказалась на дорожке и не сразу нашла нужный ритм. Внизу почти никого не было: Мелисса давно знала, что многие соседи проводят вечер либо перед телевизором, либо в дорогих ресторанах. Можно было ожидать абсолютной тишины, но на самом деле все было наоборот.

Как большинство дорогих многоквартирных зданий в центральном Мумбаи, это занимало территорию бывшей фабрики. Фабрик давно не было, но жилища работников все еще были на месте. Большинство рабочих были водителями или уборщиками у богачей, живших в этом квартале, и Мелисса по-прежнему находила весьма неприятной границу между богатыми и далеко не такими богатыми.

Был первый день ежегодного праздника Ганпати, и бедняки воздвигли огромный тент, где устанавливали глиняного идола, бога со слоновьей головой, высотой в семь футов. Из динамиков неслась громкая музыка, люди танцевали прямо на дорогах, а группа барабанщиков с энтузиазмом отрабатывала полученные деньги.