Возле кабинета хирурга толпилось человек шесть старичков-мазохистов. Едва Ксения подошла, как тут же распахнулась дверь кабинета и очередной горемыка вырвался из пыточного кресла.

– Следующий, – вяло пригласил молоденький врач.

– Я! – выкрикнула Ксения и на возмущенный ропот очереди быстро ответила: – Я с острой болью.

Дверь захлопнулась, Ксения прошла к креслу и послушно распахнула рот.

– Ну и чего у нас тут? – заглянул врач.

– Ничего хорошего… – закрыла рот Ксения. – Мне надо удалить нижний крайний, коренной.

– Раскройте рот… – потребовал врач и полез в рот с зеркальцем. – А зачем удалять? Здесь нужна небольшая пломба. Закройте рот. Женщина, вам не сюда, не к хирургу нужно, а к лечащему.

Ксения хмуро уставилась на него и еще раз отрывисто повторила:

– Мне нужно выдрать этот зуб. Выдрать! С корнем! И без обезболивания, ясно?! Вот деньги!

Парень с опаской покосился на новенькую сотку, еще раз заглянул в рот и запыхтел:

– Вы меня, конечно, извините… – И уже шепотом бормотнул медсестре: – Ей даже не к лечащему, ей прямиком к психиатру… Женщина, вы хоть представляете, что такое без обезболивания?..

Ксения устало подняла глаза:

– Парень, мне сейчас так тошно, если б ты знал… Если сейчас меня эта твоя боль не перебьет, у меня сердце отключится, понимаешь ты? Я человека потеряла! Пусть у меня лучше зуб болит, чем душа, понял ты, наконец?!

Врач поморгал, переглянулся с медсестрой и еще раз осторожно заглянул в рот.

– Первый раз вижу, чтобы так от стрессов лечились… Надо будет рекламу дать, озолочусь… Так вам, барышня, точно выдрать? И без наркоза? Ну, тогда не волнуйтесь, сейчас мы ваше горе в два счета…

В первую же минуту, едва хирург ухватил щипцами здоровый зуб, Ксения тут же засомневалась – а не слишком ли она замахнулась на стоматологию? Может быть, уже и ну его, этого Семенова со своей непорядочностью? Во вторую минуту она уже забыла про всех Семеновых, Ленечек и Анжел, вместе взятых, во рту царствовал только ужас, который теперь приходилось орать, но терпеть, и больше уже ни на что сил не было. Мучение длилось минут пять – зуб не хотел покидать родного гнезда, а врач уже никак не мог отлепиться от щипцов. Наконец счастливым победителем он брякнул в урночку то, что совсем недавно было частью организма Ксении, и вежливо поинтересовался:

– Ну как, полегчало? Или, может, еще один дернем?

– Ша как дерну!!! – рыкнула Ксения, забыв, для чего пришла.

– Минуточку, минуточку, сейчас вот так ротик ваточкой… Ну молодец баба, а?! – восхитился он. И тут же зычно заорал: – Следующий!!! Лечим зубы, большие проблемы и мелкие неприятности! Три в одном! Смелее!

Ксения уже не слышала его оптимистичных призывов, она, чуть пошатываясь и держась за больную щеку, плелась к дому. Сердце больше не болело, в голове только пульсировала незатихающая боль разорванной десны.

Возле подъезда стояла знакомая машина, а рядом с дверью, в роскошном пальто на грязных ступеньках восседал господин Семенов и, надо думать, дожидался покалеченную хозяйку дома.

– Ксения, ты… – дернулся он, завидев ее, но тут же охнул и подхватил ее под руки. – Господи… Ну на минуту нельзя оставить… Что случилось-то? Зуб?

– Удди! – сквозь сцепленные зубы прошипела Ксения и оттолкнула руку.

– Ага, ага… – засуетился Семенов, подождал, пока она откроет ключом дверь, а потом, недолго думая, схватил ее на руки и потащил на кровать.

Ксения барахталась, пытаясь скинуть обувь, но Семенов сам стянул с нее сапоги, сорвал пальто и поправил подушку под головой.

Ксения отвернулась и процедила:

– Удди… и никогда бошшше не появьяйся…

– Ага… – мотнул головой Семенов, по-свойски скидывая свое пальто. – Разбежался прямо… Ты знаешь где командуй – у себя… в павильоне! А я вообще перебираюсь сюда жить… А то живу как собака какая-то…

– Как кобель, – злобно поправила Ксения.

– Точно, как ко… чего это кобель сразу? – обиделся гость. – Как обычный пес. Дворняга, рыжий такой, у нас во дворе бегает. Ни тебе ухода никакого, ни тепла… У нас, между прочим, что-то слесаря намудрили, даже отопление отключили. И вообще! Тебе сейчас говорить вредно, так что лежи и спи, а то наговоришь всякой гадости. Я, конечно, понимаю, ты из-за зуба такая злыдня… Но я потерплю, ты не волнуйся. Можешь смело меня матом крыть…

Ксения горько усмехнулась и подумала, что только зря терпела такую боль без наркоза – все насмарку. И на кой черт притащился этот Семенов? И зуб почти здоровый пропал…

– Ксюш, я ведь все бы бросил, честное слово, сам бы тебя отвез, неужели я не понимаю, – тихо проговорил Семенов. – Но ведь я даже не знал, что ты приходила. Мне Лидия Борисовна сказала, когда ты уже убежала. Говорит: «Ксения меня своим телом чуть не угробила – налетела, как ураган „Санта-Клаус“! Что вы с ней сделали, она вся белоснежная на лицо?!» – Он устало хмыкнул и уперся лбом в плечо Ксении точно так же, как это делал Димка. – Конечно, ты не могла ждать, но почему ты не позвонила?! Я б встретил! Сам бы приехал!.. Господи, я так соскучился…

– Да не ври ты!!! – не выдержала Ксения, дернула плечом, и боль снова резанула по ранке. – М-м-м-м… Не ври…

Семенов отшатнулся.

– Подожди, Ксения… Что значит – «не ври»? Мне кажется, я уже вырос из того возраста, чтобы прикрываться враньем…

– Мне… тоже так казалось… – вздохнула Ксения и решила подвести черту. – Я слышала, как ты говорил по телефону со своей Риммой. Я не хотела подслушивать, случайно получилось… И не болел у меня никакой зуб… Мне Лена с Димкой еще раньше говорили, что у тебя какая-то женщина Римма имеется, а я не верила. Ну мало ли, что у тебя до меня было… А сегодня… Сегодня ко мне мой бывший пожаловал, про деньги мы с ним говорили… Вместе со своей супружницей. И так мне… Плохо мне после того разговора сделалось, захотелось тебя увидеть, прямо сил нет… Ну, чтобы понять, что я никакая не старая не кляча… Что у меня есть любимый человек… близкий… К тебе пришла, сказали, что ты в кафе, я туда, а ты мне навстречу поднимаешься и по телефону говоришь. Остановился на площадке, ну и…

– Понятно… – странно усмехнулся Семенов. – И ты внимательно весь разговор выслушала, сделала соответствующие выводы и понеслась куда глаза глядят… А глядели они в стоматологию… хорошо, не в магазин «Охотник Вася»… Нет, неужели правда здоровый зуб вырвала?

– Пошел вон… – прошипела она и уже почти безучастно повернулась к стене. – Уходи…

– Ну уж сейчас прямо! – фыркнул он и бережно развернул ее к себе. – Не куксись, столько героизма на ветер выбросила, а развернуться сил нет?.. Так, значит, разговор ты слышала и решила… Вообще, с чего ты решила, что я говорил о тебе?

Ксения даже отвечать не стала, только болезненно поморщилась. Семенову и в самом деле не надо врать, ну зачем? И сейчас врет опять! Ну уж держался бы достойно, как мужик…

– Так, понятно… Мне ты не веришь… Собирайся! – резко поднялся Семенов и потянул Ксению за руку.

– Чего ты делаешь-то?! – заколотила руками та. – У меня жуб!

– Да я чувствую, со своим характером ты вообще скоро без зубов останешься, собирайся! Ксения, я тебя честно предупреждаю – я сильнее. Если будешь сопротивляться, насильно в одеяло закатаю и потащу! Быстро надевай пальто! Ну не хочешь как хочешь…

– Ладно! Не трогай меня, потаскун! Только бы таскал несчастных женщин… – беззащитно хныкала она, натягивая пальто.

– Вот и славно. Собралась? Поехали.

Минут через двадцать они входили в старую пятиэтажку. В подъезде пахло сыростью, кошками и разбитыми пивными бутылками.

– Куда разбежалась? Нам на первый, – придержал ее за рукав Семенов и ловко открыл ключом дверь, обитую коричневым дерматином. – Заходи.

Пока Ксения, боязливо оглядываясь, проходила в прихожую, Семенов уже скинул пальто и зычно объявил:

– Рима! Ты где?! Я к тебе со своей дамой!.. Ксения, проходи. Рим! Мы на кухне!

Ксения молча упиралась – так страшно было встретиться ей с хозяйкой, но Семенов упрямо тащил ее на кухню, а невидимая Римма все еще не появлялась. Ксения уселась на чистенький стул, лицом к окну и даже вздрогнула от неожиданности, когда у нее за спиной раздался приятный мужской голос:

– Какая у нас гостья! Добрый день. Ну, Саня, знакомь.

В дверях кухни на инвалидной коляске сидел довольно молодой мужчина, с потрясающе красивым лицом и цепкими, лукавыми глазами.

– Меня зовут Рима, а вы кто, прекрасная незнакомка? – И глаза его просто рассмеялись.

– Чего вы смеетесь? – насупилась Ксения. – Какая я вам незнакомка… Вон у меня какая щека!

– Прекрасная! – подленько хихикнул Семенов. – Рим, она сегодня немножко кривенькая, косенькая, вся на одну сторону съехатая, но это временно. Вообще она так ничего, только больная на всю голову. Прикинь – они с моей Леночкой-переростком решили, что ты – моя дама сердца! Ну, как бы покрасивее сказать – что мы с тобой вроде как любовники!

– Нет, что, серьезно? – весело взлетели брови Римы прямо под темные пряди. – Ну, я не знаю, если тебя уже не к женщинам ревнуют, а к мужикам… Стареешь ты, Шура!

Ксения сидела красная, как перезревший перец, и так-то не знала куда деваться, а тут еще зуб этот, всю щеку разнесло!

– Да нет же, вы не поняли! – кинулась она защищать Семенова. – Я его и к женщинам ревную! Ну, то есть я думала, что вы женщина и есть! Ну я ж не знала… у вас такое имя женс… необычное!

Рима слушал ее слишком внимательно и серьезно, а чертята в глазах вытворяли бешеные скачки.

– Да, вот такая у меня петрушка с именем, – объяснил он. – Родители дали мне такое историческое имя – Рим. А Сашка переименовал в Риму. Так ему кажется более по-человечески. Я давно привык. Рима и Рима. Какая разница? Дима можно, а Рима нельзя?

– Можно… – согласилась Ксения.

– Рим, ты ей скажи, про кого мы с тобой утром говорили, я уже все доверие потерял, – не успокаивался предатель Саня.