Они говорили не переставая. Уже от чая булькало в животе, конфеты не лезли в горло, а разойтись по своим участкам никак не могли.

– А ты так и живешь одна? – решилась спросить бывшая свекровь. – Ну что ж ты, деточка, несчастная-то у меня такая… Такое золото разглядеть никто не может…

– Да какое там золото, – отмахнулась Ксения. – Я к вам с другом, ничего?

– С другом?! А кто такой?! – засветилась Вера Николаевна и смахнула слезинку. – Не смотри на меня так, я надеялась все же, что мой-то дурень одумается, а потом поняла – а нужен ли он тебе будет? Ведь как же такую-то обиду пережить? Это ведь каждый раз ждать камня в спину… Нет, деточка, надо тебе нового мужа искать, с моим-то уж не срастется…

Ксении стало неловко за свое вранье. Но только куда теперь девать-то этого Петра? Не скажешь же ему, что все отменяется, у человека же тоже планы какие-то…

Они просидели часа два, потом Ксения спохватилась, что Димку надо отпускать, и понеслась на свой участок.

И все же ей было хорошо. Почему-то о предателе Лене не вспоминалось, думалось о хорошем. Она бродила по цветнику и с тихой радостью встречалась со своими питомцами. И те будто вздыхали с облегчением: «Ну хорошо, не бросила, не забыла. Ничего, перезимуем, а там уж…» Звучало сентиментально, но именно так она чувствовала.

– Ничего, больше я вас не оставлю, – трогала она оголившиеся ветки роз, бродила возле растений и разговаривала с каждым. – А вас я сегодня же сниму, пора укрываться… А ты у меня молодец – настоящий сибиряк, тебе укрытие ни к чему… А тебя на всякий случай укрою…

В кармане затрещал телефон.

– Ксюша! Это я, Лида! – кричала в трубку подруга, будто по номеру Ксения этого не сообразила. – Ксюш! У нас тут непредвиденное обстоятельство! Петр Анатольевич не сможет приехать, к нему теща приезжает, надо встречать, давай я к тебе Мишку отправлю!

Лида кричала так, будто без телефона хотела докричаться до деревни.

– Лидочка, это даже хорошо! – искренне обрадовалась Ксения. – Ну его, этого Петра Анатольевича. И Мишку твоего тоже ну! Никого не надо…

– Чего ты говоришь? Я не слышу, у тебя там такая связь!..

– Никого не надо, говорю! Я тут свою первую любовь встретила! Не присылай никого! – гаркнула Ксения.

Лидочка ненадолго примолкла и совершенно отчетливо пробормотала:

– Ну и ладно, что любовь, чего орать-то? А Мишку мне куда девать? Ко мне же Майкл придет!

– Вот жизнь у тебя, Лидка! – воскликнула в трубку Ксения. – Ты этих Майклов просто не знаешь куда девать, и своих, и импортных. Ты, Лидочка, купи Мишке бутылку хорошей водки, он тебя сам вместе с твоим гостем распишет, без всякого загса. У него пока к спиртному любовь сильнее, чем к женщине.

– Ага, поняла, – обрадовалась Лида и еще раз переспросила: – Так, значит, к тебе никого не посылать?

– Никого, сама управлюсь. Приеду расскажу, – пообещала Ксения и отключилась.

Проводив сына, она еще раз взглянула на чайный сервиз – подарок для свекрови, поправила красивый горшочек с гортензией, тоже подарок, и пошла переодеваться. Через пять минут она уже вовсю дергала засохшую траву на клумбе и складывала ее в кучу. В старом пуховике, в платке, повязанном на крестьянский манер, да в теплых сапогах, она вскоре взмокла от такой работы. Но оторваться никак не могла. Даже когда услышала, что к Вере Николаевне приехал Леонид с новой супругой, она продолжала дергать ненавистное сено.

– Хозяюшка, молочком не угостите? – раздался вдруг от калитки мужской голос.

Она обернулась. Облокотившись на низенький заборчик, во всей красе стоял Семенов и ждал, что она сейчас вынесет ему крынку парного молока, как в старых добрых фильмах.

– Я вам что – дойная корова? – не удержалась Ксения. – Откуда у меня молоко? У нас здесь коров не держат!

Глаза у Семенова стали такими огромными и круглыми, будто ему сама корова и ответила.

– А-а… а вы что… вот тут вот так прямо и того… И ваша дача? – незнакомым робким голосом пролепетал он. Откашлялся и немного собрался. – А вы знаете… Да подойдите же вы ближе! Я ж не укушу!

Ксения только на минуту представила, как она выглядит в своем дачном прикиде, и подходить ей расхотелось.

– Я вообще-то и отсюда прекрасно слышу, – смущенно перекривилась она, ненавидя себя за такую невежливость.

Семенов не стал раздумывать, он по-свойски огляделся, нашел щеколду и открыл калитку.

– А я ведь к вам ехал, специально вас искал, – подошел он. – Думаю, подъеду к первой же избушке, попрошу молока, а сам спрошу, где проживает Ксения… Так… кто вы у нас?.. Ксения Сергеевна Даркова. Ну, чтобы, так сказать, совместить полезное с приятным. Молоко люблю, как телок какой-то. И сразу на вас напал.

– Ничего себе – первая избушка! – фыркнула Ксения, старательно отводя глаза. – У нас домик в конце деревни. После нас еще три дома и лес.

– М-да? – оглянулся Семенов. – И в самом деле… Это я оттого, что волновался сильно…

«Ну, Лидочка, если ты мне Семенова во временные женихи пригнала, убью!» – мелькнула мысль у Ксении.

– У меня к вам серьезное дело, вот и волновался… – нахмурился Семенов. – Мне поговорить надо… Только вот тут… ну как-то не хотелось бы, что ли, а то на меня вон ваша соседка прямо все глаза скосила.

Ксения обернулась на двор Веры Николаевны – возле крыльца стояла накрашенная, как матрешка, Анжела и не стыдясь пялилась на Ксению с Семеновым.

– Пойдемте в дом, – пришлось пригласить гостя. – Только… вы в большую комнату проходите, а я пока переоденусь.

– Что, тоже Мальвиной раскраситесь? – усмехнулся Семенов, кивнув на соседку.

– Не так, но раскрашусь, – говорила ему Ксения из соседней комнаты. – У нас, между прочим, сегодня юбилей у бывшей свекрови, поэтому, уж извините, в фуфайке не принято…

– А, так у вас праздник! – гремел чем-то гость. – Я сегодня не вовремя появился?

– Почему сегодня? Вы всегда для меня не вовремя появляетесь! Да вы не стесняйтесь, я б на вашем месте уже привыкла, – не утерпела Ксения и вышла уже переодетая.

Она не только переоделась, но и успела немного подвести глаза и вообще… Отчего-то сегодня ей не хотелось выглядеть дурнушкой.

– Ага… – начал что-то говорить Семенов и примолк. Потом вдруг бурно заговорил снова: – Вы знаете, Ксения… э-э… Сергеевна, вам вот так гораздо лучше. Ну чем в той фуфайке-то…

– Я смутно об этом догадывалась, – поддела Ксения и уставилась на стол.

Весь их небольшой дачный столик был уставлен продуктами – какими-то коробочками, баночками, пакетиками, сквозь прозрачные упаковки просвечивала красная рыба, нарезка, и имелась даже крошечная жестяночка с красной икрой. А чуть в стороне лежал яркий конверт.

«Точно Лидка пригнала, – ухнуло куда-то сердце. – И он решил остаться здесь надолго. Или от кредиторов сбежал».

– Это… чего? – мотнула она головой на продукты.

Видно было, что Семенов тоже смущен, поэтому, вероятно, и ляпнул первое, что пришло в голову:

– Взятка. Э-э-э-э… угощение! Чтоб, так сказать, не с пустыми руками…

– Понятно. А к нам зачем? Соскучились? Или вас на роль моего временного жениха прислали? – пошла в открытую Ксения.

– Ох и ни фига себе роль… – буркнул Семенов и устало сел. – Давайте чаю попьем или поедим чего-нибудь, а? Понимаете, я не привык просить…

– А приходится, да? – усмехнулась Ксения.

– Приходится… у меня… крупная неприятность.

– Лена? – почему-то сразу встревожилась Ксения.

Семенов поднял на нее грустные глаза и равнодушно удивился:

– А откуда вы знаете?

Ксения пожала плечами, достала кружки и налила горячий чай – она его вскипятила совсем недавно.

– Просто… я несколько раз вас видела и понимаю, что просить вы можете только за дочь. А что с девочкой?

Семенов встал, подошел к окну и попросил:

– Можно я закурю?

Ксения принесла пепельницу и повысила голос:

– Вы долго будете мямлить? Вам не идет роль церковного служки. Говорите, что случилось?

Семенов смял в руках сигарету и заговорил:

– Да дрянь дело случилось… Лене надо срочно делать операцию на глаза. У нее резко падает зрение, если сейчас не прооперироваться, она может ослепнуть. Но с операцией прогнозы хорошие. И у нас уже все было решено… Нет, ну Ленка боялась, конечно, не без этого, но соглашалась. А тут… После того, как она познакомилась с вашим… Димой!.. После этого она категорически отказывается ложиться на операционный стол!

– Господи, какая дурочка… – пролепетала Ксения. – Бедная девочка…

– Сначала я никак не связывал ее решение с этим знакомством, но вот в четверг, когда я просто в приказном порядке…

– Я себе могу представить, – зыркнула на него Ксения. – Нет чтобы с лаской к девчонке! Сатрап!

Семенов не слышал Ксении, он уселся за стол, рассеянно тыкал ножом красную рыбу и говорил все жестче:

– Она сначала в истерику, а потом… Оказывается, этот ваш Дима мимоходом или еще как упомянул, что больных вообще на дух не переносит…

– Да нет, не мимоходом, он по этому вопросу целую дискуссию развернул. Это при мне было… – раскладывая на столе продукты, проговорила Ксения.

– Ну и вот! И моя дурочка…

– Да прекратите вы так говорить о дочери!!! – не выдержала Ксения. – У него девчонка перед операцией, а он кидается на нее, как цепной пес!

Семенов вдруг как-то осел, хлебнул чаю и согласно мотнул головой:

– Точно, цепной. Не умею я с ней как-то… Люблю, а показать не умею… Она в четверг разревелась, просит, «Папа, ну давай хоть немножко еще подождем, пусть он в меня посильнее влюбится, тогда бояться меня не будет». А я… Нет, кого вы воспитали, а?! Это что за нелюдь такой?! Девчонка даже ослепнуть готова, только чтоб этого фифу не пугать! Кошмар какой-то!!!

Ксения такого натиска не ожидала.

– А чего это вы разорались-то, уважаемый?! – перешла она на официальный тон. – Сам, значит, к девчонке подход найти не может, а мой сын виноват! Да она, может, от Димки потому голову потеряла, что от него первого нормальные человеческие слова услышала! Может, впервые почувствовала, что ее любят! Потому и не хочет терять ее – любовь свою! Вот паразит какой, девчонку до истерики довел, а теперь мне все настроение испортил… Да я с вашей Леной разговаривала, она такая… такая… ее удочерить хочется, такая она несчастная! На нее посмотришь, разве подумаешь, что у нее папа – директор крупной компании?! Как она одевается? А обувь? И не красится совсем! И… и неуверенная какая-то, робкая! Такое впечатление, что она у вас в интернате росла!