— Что будем делать? — прошептала я.

Алекс рывком меня обнял, прижал к себе.

— Он пугал меня, детка. Даже не тебя. Только ты почему-то испугалась сильнее.

— Тройня, Алекс, — прошептала я. — Это же…

— Это много, — пожал он плечами. — Но у нас в доме комнат на три тройни хватит.

— Ага, тебе легко говорить. Только рожать-то их мне. Я видела, что с женским телом делает один ребенок, но три?

Он поднял мой подбородок. Заглянул в глаза.

— Скажи честно, тебя пугает только это?

— Этого мало?

— Ну еще, например, то, что рожать придется от меня.

Я уставилась на него во все глаза.

— Я люблю тебя, Алекс. И то, что ты будешь отцом мои детям, меня пугает меньше всего… А вот… кое-что другое пугает сильнее.

Я прислушалась к реакции своего организма на эти слова — да, ошибки быть не может. Внизу живота медленно разгорался огонь.

— Знаешь… — протянула я. — Давай прекратим пока говорить об этом.

— Почему?

Я облизнула губы.

— Эти разговоры… Они хм… кажется, только вдохновляют на подвиги.

Алекс мигом приподнял меня, прижимая к стенке лифта. Еще секунда и его рука уже у меня между ног. А мои трусики, по моим ощущениям, можно было выжимать.

— Скажи мне, что тебя так возбудили разговоры о детях, а не мой брат, — прошептал он мне в губы.

Я вздрогнула, когда он сжал меня через трусики.

— Боже, — простонала я, — что будет, если я захочу тебя еще сильнее? Куда еще сильнее?

Алекс толкнулся бедрами — он тоже был возбужден.

— Думаю, я справлюсь.

Он поставил меня на пол, лифт пискнул и двери раскрылись. Мы вышли на парковку. Прошли к машине, держась за руки.

— По расписанию, мистер Кейн? — спросил Тревор.

— Так… — он заглянул в телефон, набирая одной рукой смс. — Нет, сначала в офис к Эдварду.

Телефон завибрировал.

— Есть, сэр, — отозвался Тревор, заводя машину.

Алекс улыбнулся, глядя на экран телефона. Протянул телефон мне.


ДЖЕЙК: «Счастливый сукин сын. Мама будет в восторге».


— Ты ему понравилась, Ирэн, — прошептал он мне в ухо, потом провел кончиком языка и прикусил мочку. — И ты нужна мне. Сейчас.

— У нас завтра, — пискнула я, — два дня выходных.

— Я обойду все аптеки Калифорнии и завтра мы опробуем с тобой весь их ассортимент.

— Нельзя доверять неизвестно чему.

— Мы будем совмещать, разве не это посоветовал нам доктор?

Я уткнулась в его плечо лбом.

— Не говори, что снова думаешь о своей карьере? — кисло спросил он.

— Не знаю, — честно ответила я. — Я хочу быть с тобой. А потом… Можно и троих родить. От тебя. Вау.

— Что?

Я обняла его.

— Я произнесла вслух и, кажется, это уже не так страшно.

— Страшно.

— Почему?

Алекс запустил руку мне за пазуху и сжал грудь.

— Придется делиться.

Офис Эдварда оказался близко, Тревор свернул в еще одну подземную парковку и остановился.

— Мы быстро, — сказал Алекс. — Потом меня по расписанию, а мисс домой, если у нее не будет других планов.

— Есть, сэр.

Алекс открыл дверь и помог мне выйти. Я оглянулась на машину, пока Алекс тащил меня к лифту.

— Ему не скучно?

— Кому?

— Тревору. Что он делает все это время, пока ждет тебя?

Алекс нажал на кнопку и посмотрел на машину.

— Как-то не думал об этом. И ты не должна сейчас думать.

Он вторгся в мой рот языком и завел в лифт, не глядя и не прерывая поцелуя. Иных вариантов, почему мы направились именно в офис его агента, когда самого Эдварда нет на месте, не было.

— Эдвард знает, что ты используешь его кабинет не по назначению?

— Он понял, зачем мне понадобился его офис, — ответил Алекс. — И это происходит впервые. Что этот лифт едет так долго?

Не сдержавшись, он стал целовать меня, шаря руками по телу. Он был таким нетерпеливым, словно и не занимался со мной сексом вчера, а приехал из дальнего плавания после месячного воздержания.

Лифт доехал до нужного этажа. Алекс с сожалением вытащил руки из моих трусиков, повел по коридору, повторяя сквозь зубы: «Хоть бы никого не встретить». У нужной двери остановился и быстро открыл.

Я вошла внутрь, пока он запирал ее на ключ и отключал сигнализацию.

В офисе оказался большой письменный стол у окна, пара кресел напротив. Кожаный диван с низкой спинкой возле стеллажей с папками, заставленными разными наградами. Я подошла ближе. На них значилось только одно имя.

— И они все твои?

— Ага, — кивнул Алекс, борясь с цифровыми комбинациями. — О, наконец-то все.

Он подлетел ко мне и тут же прижался к моей спине, обдавая жаром своего возбуждения. Я повела бедрами, толкаясь к нему навстречу. Он застонал и приспустил мои трусики, приподняв юбку. Погладил попку руками, подвел к дивану. Я хотела сесть, но он покачал головой. Сам опустился передо мной на колени и провел языком между ног. При этом так игриво глядя на меня снизу вверх.

Я едва устояла. Он согнул одну мою ногу и поставил на диван, чтобы я стала открытой перед ним. Его руки скользили по моим ногам, бедрам, пока язык исследовал каждый миллиметр вожделения. Я не могла стоять, я извивалась перед ним. И он стонал от моих движений. Его язык вошел внутрь, а большие пальцы обеих рук легли на клитор. И я вскрикнула, вцепилась в его волосы.

Соски покалывали, губы и тело требовали его себе, но он сконцентрировался в самом центре, он вращал языком и прикусывал складочки зубами, щипал их губами, пока пальцы обеих рук вытягивали, поглаживали пульсирующую точку наслаждения.

Оргазм так и настиг меня, стоя. Я устояла только благодаря его сильным рукам. Я взорвалась, разлетелась на тысячи осколков и, не до конца придя в себя, уже оказалась на диване, держась за спинку. И ощутила вместо рук и языка его член. Алекс водил им, смазывая моими соками, пока меня еще била конвульсивная дрожь затухающего оргазма, а потом освободил руки и одним сильным движением расстегнул мое джинсовое платье и отшвырнул в сторону. Следом полетел лифчик.

Он входил в меня медленно, поглаживая грудь. Я пыталась раздвинуть ноги, но он, наоборот, велел их свести вместе и откинуться вперед, на спинку дивана, на котором я стояла на коленях.

Войдя полностью, он замер. Внутри меня все бушевало. Я шевельнула бедрами, ощутила его поцелуи. Потом он стал двигаться, также медленно, возвращаясь и отдаляясь. Я стонала от сладкой пытки. Умоляла еще и быстрее, но он не слушал мои просьбы. Он двигался и возвращался, вонзаясь глубоко, до искр в глазах, а потом отдалялся, и я ловила его всем своим телом. Он выходил целиком, и я вся горела, когда он опять проводил головкой по моим складкам и вздрагивала всем телом, когда он задевал клитор.

Я зубами впилась в собственную руку, не в силах сдержать крики. Цеплялась пальцами за гладкую кожу дивана. Я умоляла его быть жестким, как он один умел, но он прокладывал дорожки поцелуев у меня на спине и входил во весь свой размер так медленно, что я таяла у него в руках.

Эта пытка тянулась бесконечно. Мир померк и перестал существовать, оставалось только его неспешное движение и скольжение, внутрь и прочь, соединение и расставание. Темное пламя медленно поджаривало меня изнутри, раскаляя добела.

В какой-то миг все сошлось воедино — его член глубоко во мне, его пальцы на моих сосках, — и тогда, не в силах терпеть, я убрала руку с дивана и скользнула ею себе же между ног и нашла точку, которая жаждала прикосновения.

Я провела по киске вверх и вниз, удивляясь тому, какой мокрой я была для него. Коснулась так, как только я одна могла, закрыла глаза, предчувствуя приближение лавины.

— О детка, — выдохнул Алекс, заметив, как я ласкала себя.

Он ударился сильнее, глубже, выкрутил сосок, а я потеребила клитор и меня катапультировало в космос в ту же секунду.

После, целую вечность спустя, дрожащими влажными пальцами провела по его яичкам между моих ног, пока его член находился внутри меня. Они сжались от моих прикосновений, Алекс зарычал, всаживаясь в меня еще глубже. Задвигался быстро, преумножая мое удовольствие. Я отдалась ему вся, требуя еще и еще.

И потом он с сожалением выскользнул и излился на спину, содрогаясь всем телом.

Я уронила голову на спинку дивана, едва дыша. Казалось, весь кислород в кабинете мы сожгли своим слишком частым дыханием.

Спины коснулось что-то холодное и влажное, по комнате поплыл химический запах зеленого яблока. Алекс вытирал мою спину влажными салфетками, которые за миг до этого вытащил из ящика стола. Потом отшвырнул упаковку в сторону и притянул к себе. Я припала к его губам, как к единственному источнику жизненной силы.

Он посадил меня к себе на колени, потому что сидеть голой на кожаном диване было не так неприятно — я прилипала к нему.

— И все это за десять минут, — прошептал он. — Невероятно…

По моим ощущениям тоже прошел как минимум весь день, пока мы любили друг друга.

Он откинул мои влажные волосы со лба и сказал:

— Хорошо, что я все-таки сорвался тогда в Москву и полетел на ту выставку, хотя ни черта не смыслю в искусстве.

Я поцеловала его в нос.

— Очень хорошо.

И чихнула.

У тщательно обдуманных планов есть один существенный недостаток. Они всегда могут сорваться. Так случилось и с нами. Тревор высадил Алекса у съемочных павильонов, потом довез меня до дому, и в дороге я только и делала, что чихала. Что удивительно, поскольку аллергией никогда не страдала.

Но к вечеру все встало на свои места — заложило нос и запершило горло. Я рухнула в постель и заснула, не дождавшись Алекса. Который, надо отдать ему должное, разбудил меня среди ночи. Я вяло отбивалась, говорила, что у меня нет сил и пусть он даст мне поспать хотя бы теперь, пока у нас нет троих детей. Алекс же открыл настежь окна, сменил мокрое одеяло, которое после меня можно было выжимать, принес воды и велел выпить. И я снова провалилась в яркий сон, в котором я все рожала, и рожала, и рожала одного за другим.