Мара Уайт - Доставка

Джени толкнула мою дверь и прошла прямо к моему столу с угрожающе большой стопкой дел. 

─ Даже и не думай о том, чтобы отдать их мне. У меня нет никакой возможности принять так много клиентов.

─ Она даже не потрудилась сложить их вместе, чтобы они выглядели хоть немного аккуратней. Еще одна стопка, которая добавиться к той, что стоит у меня с прошлой недели и рассмотрена мной лишь наполовину. Джени. дунув на челку и вздохнув, сбросила их на мой стол.

─ На этаже регистрации снова нечем дышать. Я чуть не задохнулась. И моя рубашка промокла насквозь. Если мы в ближайшее время не разберемся с бумагами, я сожгу ту комнату.

─ Ох, конечно же. я позабочусь об этом, как только ты выбьешь нам грант на ИТ отдел. Кофе есть?

─ Да, есть, но у тебя уже ожидают в холле. Он здесь с тех пор, как Амир открыл главный вход. Его файл на самом верху. 

─ Дай мне пять минут и пришли его. Также, ты не могла бы мне принести кофе? ─ попросила я, протягивая ей мою позорно коричневую, со следами кофе кружку.

На этой работе я пью слишком много кофе и ем слишком много разной дерьмовой еды. Я всегда пытаюсь работать по максимуму, но для нашей крошечной некоммерческой компании в Лос-Анджелесе слишком много преступников. Мы получаем только те дела, которые округ направляет прямо нам, в связи с их собственной перегрузкой. Мне ненавистно отсылать кого-либо. В каком-то смысле, мне бы хотелось, чтобы у нас была возможность проводить больше предупредительных вмешательств (расследований), но потом, я говорю себе, что они предупредительные только потому, что наши клиенты слишком молоды, всем почти восемнадцать и меньше. Для них еще не поздно изменить свою жизнь.

Схватив первую синюю папку с верхушки стопки, я уставилась на имя: Мойзес Роберто Роблес де-ла-Крус, дата рождения 21.11.96.

Открываю папку на странице с  его фото в профиль и анфас и датой ареста. Только два месяца назад, первое крупное преступление, попытка вооруженного ограбления, признал себя виновным, переведен в колонию для несовершеннолетних, за хорошее поведение направлен  в Pathways. Та же самая история, новое лицо. Наша работа заключается в том, чтобы удостовериться, чтобы это было их первое и последнее преступление, направить их в нужном направлении, и попытаться предотвратить их следующую попытку стать Сан Квентином.   

Я закрываю его папку и затем пытаюсь собрать оставшиеся папки вместе, чтобы не закрепленные документы выглядели более презентабельно. Ничего не получается, так что я просто собираю их вместе и трясу папки, пока отдельные файлы не попадают на место. Если это будет выглядеть как мусор, то и дети начнут чувствовать себя мусором. Моя работа показать им, что в них есть потенциал и они заслуживают успеха. 

Джени заходит с моим кофе. Она потная и ее блузка липнет к ней, как и влажные, золотые пряди волос вокруг ее лица.  

─ Я положила туда тонну этого карамельно-сливочного дерьма. Я подумал, что сегодня тот еще денек.

─ Я бы поблагодарила тебя, но моя диета собирается ударить тебя по почкам.

─ Как тебе угодно, Лана. Ты девяносто фунтов (около 41кг.) на шпильках. Я могу его отправить сюда? К тебе уже образовалась очередь. И холл уже заполнен.  

─ Что случилось с хорошими детьми? Теми, которые вовремя приходят домой к ужину и делают свое домашнее задание за кухонным столом? Есть хоть кто-нибудь, кто, повзрослев, поступает в колледж и создает маленькую милую семью?

─ Ну, если бы они так поступали, то у нас не было бы работы. И все же такие до сих пор существуют. Просто здесь мы с такими не встречаемся. Ты готова к первому клиенту или же мне по-прежнему придерживать очередь?

─ Посылай их сюда. Я приму последнего в 11:45, и затем нам будет необходимо заняться другими вопросами.

─ Исправительные учреждения уже приняли меры,  так что нам просто нужно внести некоторые поправки.

Я снова открываю папку с его делом и пробегаюсь по его записям. Ему было шесть лет, когда он приехал в Штаты. У него нет статуса иностранного резидента и вообще практически никаких записей до этого ареста. Несколько приемных семей. Дважды рассматривался вопрос о депортации, но оба раза он залегал на дно. Я отпила кофе, который был не слаще хрена, и закрыла папку, когда в дверь постучали.

─ Войдите.

Дверь раскрылась и вошел мой первый клиент на сегодня. Он был на удивление большим, практически шесть футов и у него были широкие плечи как у борца. На нем были темно зеленные брюки с низкой посадкой и черная футболка. Черная шапочка почти полностью скрывала его волосы. Что в нем больше всего поразило меня, это ювелирные украшения. У многих был пирсинг, что  в своем роде было обычным делом на бровях и губах, но этот парнишка был украшен. Огромные, мужские серебряные кольца украшали его обе руки, большое количество браслетов на запястьях, как и подвески. Все они были из черной кожи или серебра. У него был очень богемный вкус. Он был похож на цыгана, а не на бандита, к которым я привыкла, особенно к тем клиентам, которых направляли из колонии для несовершеннолетних. 

─ Проходи и садись, Мойзес, ─ сказала я, смотря на его дело, чтобы удостовериться в правильном произношении его имени.

Он прошел в комнату и положил сильно потрепанный рюкзак на стул. На нем были тяжелые армейские ботинки. Шлепнувшись на стул, он стал хрустеть костяшками пальцев, все это время безучастно смотря на меня.

Я не могла точно сказать, что в нем было такого, но он был не похож на сотни других детишек, которые ежедневно приходили сюда. И дело не в его стиле. Он казался уверенным, но не дерзким. От него веяло почти благородной энергетикой. Он выглядел образованным. И я поймала себя на том, что рассматриваю его.

─ Это то, к чему ты стремился Мойзес? Я Лана Финч, но большинство ребят зовут меня «Док».

Он кивнул и большим пальцем потер щетину на подбородке, пока задумчиво смотрел на меня. Он изучал меня, пытался принять меня, возможно задумываясь над тем, может ли он доверять мне  или продолжать держать оборону. Они все  так делали – это защитный механизм. Это дети, которые прошли через ад.  

─ Что я должен сделать?

У него глубокий и мелодичный голос. Все в нем было удивительно. Я ожидала услащать, что-то более женственное, возможно тенор, но, безусловно, не баритон.

─ Ох! ─ этот парнишка пытается выкинуть меня из моей же игры. Это просто, потому что я не могу прочесть его, а я хорошо читаю преступников ─ нет, я в этом великолепна. Это то, чем я занимаюсь.

─ Сначала ты должен принять и подписать контракт. В этом случае мы обсудим, каким будет ваше задание. Успех одного задания определяет вероятность того же с другим заданием, и так далее до тех пор пока ты не закончите. Это ориентированный  на определенную цель замкнутый круг. Если ты добьетесь хороших  результатов, у тебя появиться возможность участвовать в других заданиях и мероприятиях в течении всего процесса до окончания и получения сертификата. Скорее всего, это пойдет в счет погашения тех часов общественных работ, которые назначил тебе судья.  

─ Кто примет меня?

─ Я сделаю это, ─ я тяжело сглотнула. Он заставил это звучать, как что-то очень личное. Я не принимаю участников, основываюсь на чем-то личном. Они должны соответствовать определенным критериям и показать свой потенциал в их первой групповой деятельности. Я не выбираю кандидатов случайным образом в зависимости от того,  нравятся они мне или нет.

─ Хорошо. И что вы хотите, чтобы я сделал?

─ Просто ответь на несколько вопросов.

─ Вы доктор?

─ Нет, я социальный работник. Я руководитель проекта  Pathways. Изначально я пришла сюда в качестве лидера группы.

─ Вам здесь нравится?

─ Да, мне нравится. Большую часть времени, ─ Малыш, я одна из тех, кто должен задавать вопросы.  ─ И так, к тебе обращаться по имени Мойзес? Я должна заполнить форму о приеме, и мы здесь уважаем прозвища, конечно если они не бандитские.

─ Почему у вас прозвище «Док»?  ─ спросил он и стянул шапочку. Его волосы падали почти до плеч. По краям он коротко выбрит, но посередине волосы достаточно длинные, чтобы их можно было собрать в хвост, и у него самые черные, густые и блестящие волосы, которые я когда-либо видела. Этот малыш упустил свое призвание стать моделью для  Pantene. Он пробежался по ним рукой и его браслеты зазвенели друг об друга. Он решительно  выглядел бы женственно, если бы не его широкая грудь, мускулистое телосложение и короткая щетина по контору его челюсти.  

─ Когда-либо раньше ты подавал на гражданство?

─ Почему вы не повесили  здесь какие-нибудь картины? Как-то немного грустно, когда стены такие голые. Вы не любите искусство?

Он не ответил ни на один вопрос или даже не обратил внимания, что я задала их. Я приподняла бровь, удерживая с ним контакт на уровне глаз, пытаясь понять в какую игру он играет.  Дети как он всегда хотят поиграть в крутую игру. У них нет опыта осознать, что играясь со мной, они играют со своим будущим. Он знает, как много других в холле и одна моя подпись может оборвать его шансы. Я тоже могу играть в крутую игру.

─ В следующий раз, когда тебя арестуют, тебя будут судить как взрослого. Ты когда-нибудь был в федеральной тюрьме?

─ Сначала им придется меня депортировать. У меня нет статуса резидента. Знаете, у меня есть парочка холстов, которые я мог бы одолжить вам. Реально красочные вещи. Яркие. Основная тема картин темная, но цвета… в общем, я могу принести их, чтобы вы посмотрели.