— Ваше Величество, — продолжал он. — Это золото — лишь ничтожная часть тех сокровищ, которые вы сможете получить в будущем. Капитан Дрейк пишет в своих отчетах, что легко завладел ими, напав, на несколько испанских кораблей. Штурмовать Номбре-де-Диос он еще не пытался.

— Но почему он медлит?

— Не могу сказать точно. Я понял из отчетов, что это довольно большой город, а у капитана всего горстка людей. Он должен все тщательно продумать.

Елизавета кивнула:

— Ожидание — именно то, чем мне приходилось заниматься слишком часто. Но я так и не смогла полюбить это занятие. Уверена, что капитан Дрейк…

Приступ кашля не дал королеве договорить. Схватив вышитый носовой платок, она прижала его ко рту. Стайка фрейлин метнулась к кровати Елизаветы и принялась порхать вокруг, предлагая настои из трав, порошки и советы, от которых королева отмахнулась худой, бледной рукой.

Андрэ отступил в сторону и наблюдал за королевой. Это зрелище вызвало у него страх. Платье Елизаветы распахнулось, из-под него виднелась белая батистовая рубаха. Ее тонкая ткань не могла скрыть выступающие ключицы и ребра. Лекарь королевы, доктор Буркот, мрачно сообщил совету, что Ее Величество плохо ест и силы покидают ее. Лестер и Хэттон неудачно пошутили, что повелительница состоит из воздуха и власти, но в их словах заключалась мрачная правда. Беспокойство Андрэ достигло крайнего предела. Королева перенесла множество болезней и после каждой из них становилась все более хрупкой и беспомощной физически. Ее характер тоже претерпевал изменения — делался более раздражительным и неровным. Тема брака Елизаветы была по-прежнему предметом споров и обсуждений во всех королевских династиях Европы. Но Андрэ понимал — она не выйдет замуж никогда. Королева лучше сойдет в могилу бездетной, чем доверит бразды правления, а вместе с ними и судьбу Англии, мужчине.

Скалия содрогнулся, представив себе развитие событий в случае смерти королевы. Как только Елизавета испустит дух, он, сообразуясь с планом, продуманным до мелочей, сразу же бежит в Базель, так как, несмотря на то, что он служил королеве и трону верой и правдой, его голова слетит с плеч первой.

Если только… Он украдкой потрогал кожаный мешок, привязанный к поясу. Если только не обеспечить престол таким наследником, о котором даже Елизавета ничего не знает.

Терпеливый, как паук, подстерегающий жертву, Андрэ дождался, пока королевские фрейлины, кудахча, как встревоженные куры, не отступили со своими напитками, снадобьями и бесполезным участием и не собрались снова в углу огромной палаты. Тогда Скалия опять вышел вперед:

— Ваше Величество…

— Что еще, Андрэ? — ее тонкие губы были обведены тонкой каймой болезни. — Если ты хочешь заставить меня выпить ту гадость…

— Нет, Ваше Величество. Я хочу показать вам кое-что.

Она махнула рукой:

— Ты очень редко разочаровываешь меня, Андрэ. Не мешкай же.

Скалия достал из мешка увесистый фолиант в кожаном переплете и вложил его в руки Елизаветы. Слегка нахмурившись, она открыла его наугад и посмотрела на Андрэ.

— Рукопись?

Он кивнул:

— Это дневники покойного Себастьяна Кэбота.

Королева лениво перелистала несколько страниц.

— Я встречалась с ним когда-то. Первый раз, когда была ребенком, а второй — во время правления моего брата Эдварда. Толстяк, у которого ветер в голове гулял. Что можно было ожидать от него?

— Совершенно верно, — сказал Андрэ. — Он так и не завершил ни одного из начатых им дел.

— Как это тебе удалось завладеть его личными дневниками?

«Я просто украл их», — подумал Скалия, но вслух произнес, слегка пожав плечами:

— Кэбот умер, когда ему было девяносто лет. Он пережил всю свою семью. К концу жизни у него осталось очень мало друзей, и я был одним из них.

— Какая полезная дружба, — усмехнулась Елизавета. — Ты всегда выбираешь себе выгодных друзей, Андрэ.

— Вы тоже, Ваше Величество, — не удержался он от ответной колкости.

— Неосторожный выпад, ну да Бог с тобой. Почему ты докучаешь мне с каракулями мертвеца? Он что, нашел северо-западный путь на восток и умер прежде, чем успел заявить об этом?

Андрэ откашлялся:

— Нет, но… Ваше Величество, если в этих записках есть хоть крупица правды, Кэбот может сослужить вам великую службу.

— Рассказывай, — она невесело улыбнулась. — Мне служили довольно оригинальные люди, но мертвецы — никогда.

— Не хотите ли прочесть рукопись сами?

— У меня уже не те глаза, Андрэ, да и вряд ли хватит терпения разбираться в мыслях какого-то хвастуна.

Скалия наклонился и открыл тетрадь на странице, заложенной розовой ленточкой.

— Здесь самое важное. Кажется, Кэбот знал о любовной связи вашего отца с одной знатной дамой.

Елизавета сухо рассмеялась:

— Разве это новость? Мой отец был известен в основном тем, что затащил к себе в постель половину двора.

— В данном случае от этого союза появился ребенок.

Королева вздрогнула.

— Довольно распространенное последствие связи. Но я думала, что избавилась от всех побочных отпрысков моего батюшки. Разве Джон Перрот из Кэроу не был последним из них? Кто же это, его сын Оуэн? Я думала, мы держим парня в руках. К тому же в замке Кэроу он нам не помеха.

— Дневники указывают на еще одного ребенка.

— Что? — хриплый шепот был подобен звуку лопнувшей тетивы.

— Если верить Кэботу, женщину звали донна Габриэла. Она была придворной дамой Екатерины Арагонской.

Елизавета нахмурилась:

— Екатерина Арагонская окружала себя исключительно набожными католическими овечками. Не хочешь ли ты сказать, что одна из них оказалась паршивой?

— Если верить Кэботу, она бежала из Англии, и больше о ней не слышали. Несколько лет спустя Кэбот отправился на Эспаньолу и встретил ее там с ребенком.

Елизавета затаила дыхание.

— Он считает, что это ребенок моего отца?

Андрэ постучал пальцами по фолианту.

— Кэбот пишет, что мальчик — его звали Филиппом — точная копия короля Генриха.

Королева шумно выдохнула:

— Глупец, то же самое можно сказать о половине отпрысков лудильщиков в Девоншире. Не одни только Тюдоры имеют белокурые волосы и розовые щеки.

— Верно, Ваше Величество. Но, кажется, Кэбот абсолютно уверен. Тут приведены и другие факты.

Спокойно Скалия поведал королеве все, что знал о Филиппе Блайте, о его браке со знатной дамой из смешанного испано-английского рода, о рождении их единственного ребенка. О том, что Филипп скорее всего уже умер, поскольку, когда Кэбот видел его, тот был серьезно болен.

— Кэбот видел ребенка?

— Нет, только его отца, Филиппа. Здесь не упоминается даже имя. Но Кэбот слышал…

— Другими словами, — медленно произнесла королева, тонкой рукой с длинными пальцами листая пожелтевшие страницы, — где-то на свете живет сирота королевского происхождения.

— Как бы неправдоподобно это ни звучало, я думаю, здесь есть доля правды.

Елизавета захлопнула тетрадь, и посмотрела на Андрэ блестящими от гнева глазами:

— А почему ты говоришь мне об этом только сейчас? Почему, Скалия, все эти годы ты скрывал это от меня?

— Потому, что я, как и все, думал, что вы выйдете замуж, родите собственного наследника, и вам не нужны будут внебрачные отпрыски вашего папаши.

— А! А теперь, когда я умираю, тебе необходимо заранее позаботиться о собственной шкуре. Оставь меня в покое, хитрый мошенник. Я не желаю тебя видеть.

Скалия взорвался.

— Может, мне приказать снять с вас мерки для саркофага? — он слышал, как за его спиной, дивясь его смелости, зашушукались дамы. — Да, да, — Андрэ тряхнул головой, — умрите прямо сейчас и отдайте Англию шотландской королеве-католичке. В конце концов, она законная наследница и…

Елизавета разразилась резким, похожим на лай смехом, перешедшим в кашель.

— Вот, мерзавец. Неужели ты думаешь, я настолько глупа, что клюну на твою наживку?

Скалия почувствовал облегчение от того, что ее настроение явно изменилось в лучшую сторону, и сказал:

— Ваше Величество, если бы я считал вас наивной, то поклялся бы, что действую исключительно в военных интересах Англии. Однако вы знаете меня слишком хорошо. Моя шея и голова, приставленная к ней, всегда были для меня на первом месте.

В глазах Елизаветы заплясали искорки:

— Теперь я понимаю, почему ты мне нравишься. Ты знаешь, когда надо солгать, а когда надо сказать правду.

Андрэ низко поклонился:

— Я рассматриваю это, как комплимент, Ваше Величество.

— Допустим, у меня есть неизвестный племянник на Эспаньоле. Испанец… — она вздрогнула. — Боже мой, неужели ты допускаешь мысль, что я могу отдать английскую корону испанцу?

— Для начала я предлагаю вам внимательно изучить факты, изложенные в дневнике.

— Какие факты? — она откинулась на подушки. Взяв из стоящего рядом блюда немного марципана, задумчиво принялась жевать. — Расскажи мне об этих фактах.

— Ребенок родился в 1556 году, его отец — Филипп Блайт.

— Довольно необычное имя для испанца.

Скалия кивнул:

— Донна Габриэла вышла замуж за англичанина, тот дал мальчику свою фамилию.

— Расскажи мне о матери ребенка.

Андрэ позволил себе слегка улыбнуться.

— О, донна Габриэла — это самое интересное. Ее девичья фамилия — де Карваль, очень известная в Андалузии семья. Девичья фамилия ее матери — Вудвиль.

От удивления королева широко раскрыла глаза. Ее собственная прабабушка, Елизавета Вудвиль, столетие назад сделала честь их семье, выйдя замуж за Эдуарда IV.

— Неужели?

— Да, она из той ветви семьи, что отправилась в Испанию, чтобы отобрать у Моров королевство Гранаду.