Эйдан на мгновение закрыл глаза и ответил тоном обиженного ребенка:

— Больно! — И схватился рукой за щеку.

— Надеюсь, зубы целы? — рычала Блейз. Эйдан беспомощно захлопал глазами.

— Целы… Вроде бы…

— Жаль. В следующий раз буду бить кулаком!

Эйдан продолжал беспомощно на нее смотреть. Потом изумление на его лице сменилось негодованием, тут же перешедшим в самое настоящее бешенство.

— Черт побери, что здесь, в конце концов, происходит? — заорал он, вскакивая с кровати. — Какой бес в тебя вселился?!

— Какой бес в меня вселился? И он еще спрашивает! Да знаешь ли, кто ты такой? Ты глупое, грубое существо со свинячьими мозгами! Нет, я тебе сейчас…

Она уперлась Эйдану в грудь обеими руками и что было силы толкнула его. Не ожидавший такой бешеной атаки, он потерял равновесие и свалился обратно на кровать. Но сразу же перевернулся на спину и улыбнулся Блейз, предвкушая, что дальнейшее развитие событий пойдет уже совсем в другом направлении.

Блейз же стояла перед ним, уперев руки в бока. Из ее очаровательного ротика несся нескончаемый поток ругани. Правда, не выходящей за грани приличий.

— Я приехала в эту деревню, — кричала она, — еще нося траур по своей несчастной матери. Приехала совсем одна. Здесь у меня не было ни друзей, ни просто знакомых. Но я встретила человека, которого искала всю жизнь, даже не отдавая себе в этом отчета. Человека доброго. Великодушного. Ласкового. Красивого. Человека, который вдохновлял меня как художника. С которым я готова была разделить жизнь. Который дотрагивается до лошадей с такой же нежностью и благоговением, с какой я до холста на мольберте. Человека, который уже нашел для себя нишу в жизни и был готов создать такую же для меня. Одно прикосновение которого наполняло меня всю непередаваемым счастьем. Наконец, человека, которым я гордилась. И что же?

Блейз на мгновение остановилась, чтобы перевести дыхание. А может быть, и потому, что заметила в глазах Эйдана неожиданно появившееся выражение надежды… И любви… Но, вместо того чтобы обезоружить, это дало ей новый толчок ярости.

— И что же? — уже почти рычала она. — Что произошло? Произошло то, что этот человек оказался глухим, и я разгадала его секрет. Но что же он сделал, когда я узнала тайну, которую он так тщательно скрывал от меня? Доверился ли он мне, поверил ли, что я буду все так же любить его и даже больше? Нет, он не удостоил меня подобной чести! Он вообразил, что больше мне не нужен. Решил, что я тут же разлюблю его. Посчитал меня за мелкую легкомысленную мещаночку и вытолкал взашей из своего дома!

— Подожди, Блейз, — попытался вставить слово Эйдан, но она не дала ему говорить, продолжая кричать и размахивать руками.

— И ты со столь типичным для мужчин слабоумием подумал: «Хорошо. Прежде чем ты бросишь меня, я постараюсь сам отделаться от тебя». Чисто мужская логика! Чтобы сохранить свое достоинство, надо унизить другого! Как это умно, Эйдан! Конечно, тебе нет никакого дела до того, что я стану всеобщим посмешищем!

Эйдан попытался встать с кровати, но Блейз так сильно толкнула его в грудь, что он вновь повалился на спину. Но при этом успел схватить Блейз за руку и потащить за собой. И когда Эйдан приподнялся, оказалось, что она сидит на нем, упершись коленями в живот.

Увидев, что его душит смех, Блейз схватила Эйдана обеими руками за плечи и повалила на спину. Ее лицо оказалось в нескольких сантиметрах от его лица. Она почувствовала смешанный запах мыла, кожи, конского пота и свеже-вспаханной земли. Запах, присущий только ему, Эйдану.

— Что ж, Эйдан Шоу, — задыхаясь проговорила она. — Я должна тебе кое-что сказать. Если ты думал, что, оскорбив, навсегда отделался от меня, то жестоко ошибался. И советую тебе еще раз хорошенько подумать. Ты еще меня плохо знаешь. Тебе не удастся спровадить меня, предварительно оскорбив. Ты думал, что я покорно уползу прочь, поджав хвост как побитая собака? Ошибся, мистер Шоу! Видимо, пришло время кое-чему тебя научить!

Пальцы Блейз, ощутив через рубашку тепло здорового мужского тела, сами начали расстегивать пуговицы. Ох, как она ненавидела эти пуговицы в тот момент. Равно как и пальцы, которые разделывались с ними слишком медленно.

— Блейз, дорогая, — застонал Эйдан, — я вовсе не хотел…

— Заткнись! — прикрикнула на него Блейз, но в глазах ее уже играли веселые чертики.

Расстегнув наконец рубашку, Блейз наклонилась над поросшей волосами грудью Эйдана и, приникнув к его левому соску, сильно укусила.

Эйдан вскрикнул от боли и прижал Блейз к себе. Она застонала и разжала зубы.

— Блейз…

— Заткнись!

И она принялась за его правый сосок. Но на этот раз она ласкала его кончиком языка. Эйдан застонал еще громче. На этот раз — только от наслаждения и непреодолимого желания, охватившего его. Блейз приподняла голову и нежно поцеловала его резко выделяющееся адамово яблоко. Потом начала покрывать поцелуями его тело, спускаясь все ниже и ниже. Пока не дошла до пояса. Расстегнув его, она пробежалась кончиками пальцев по бедрам Эйдана, коснувшись тыльной стороной ладони его восставшей мужской плоти.

— Блейз, ты сведешь меня с ума…

— Заткнись!

— Позволь, по крайней мере, тебе помочь!

Он слегка приподнялся на кровати и стянул с себя брюки.

— Спасибо, — пробурчала Блейз. — А теперь молчи!

Она сняла с него домашние туфли, потом — трусы и сжала пальцами его возбужденную мужскую плоть. Эйдан выгнулся навстречу ей и вскрикнул. Блейз же, не обращая на это никакого внимания, наклонилась, покрыла поцелуями его бедра и, положив руки ему на колени, властно развела в стороны ноги. Он громко застонал, изогнувшись всем телом, а она осторожно взяла в рот его затвердевшую плоть, кожа которой показалась ей нежной как шелк. Из груди Блейз вырвался стон. Несколько минут в комнате было слышно лишь чмокание ее губ и тяжелое дыхание Эйдана.

Блейз оторвалась от тела Эйдана, встала и быстро сбросила с себя всю одежду. Он как зачарованный смотрел на ее роскошное тело, казавшееся совершенно нереальным на фоне огня камина, и не мог оторваться.

Ее кожа была белой как молоко. Волосы на голове и лобке — золотистыми. Казалось, они излучают тепло.

— Блейз, ты прекрасна, — прошептал Эйдан.

— Заткнись! Впрочем, нет. Лучше повтори то, что сейчас сказал.

— Ты прекрасна, Блейз. Я люблю тебя. Прости меня…

Блейз глотнула воздух и облизала от волнения пересохшие губы. Она встала коленями на кровать, нагнулась над Эйданом и прошептала:

— Конечно, я прощаю тебя, большой глупый ребенок!

— Я так люблю тебя, Блейз!

— Эйдан, я знаю это. И тоже очень люблю тебя. Поверь мне. И никогда больше в этом не сомневайся!

— Никогда! Клянусь!

Блейз почувствовала, что по ее щекам текут слезы. Она наклонилась еще ниже и прильнула к его губам. Его сильные руки сомкнулись за ее спиной. Когда Блейз на мгновение чуть отстранилась, Эйдан прошептал:

— Извини меня, Блейз. Я не хотел доводить тебя до слез.

— Заткнись же! — фыркнула снова Кейра.

И опять прильнула к его губам. Дыхание Эйдана прервалось, а сердце громко застучало. Наконец, выпив, казалось, его до дна, Блейз подняла голову. Но Эйдан тут же прижал ее лицо к своей груди.

— О, Эйдан, — только и смогла прошептать она, чувствуя, как горит и трепещет все ее тело.

— Заткнись! — прошептал уже Эйдан, заключая Блейз в объятия.

Он поднял ее на руки, положил на ковер напротив камина и осторожно лег сверху. Одним властным движением он глубоко проник в нее. Глубоко… Очень глубоко.

Блейз почувствовала неземное блаженство от его тяжелого, но непреодолимо влекущего к себе тела. В экстазе она стонала, скрежетала зубами, кричала. И это еще больше распаляло Эйдана. Ее ноги обвили его талию и сомкнулись за спиной. Он почувствовал себя счастливым пленником. Но и Блейз в тот момент не могла даже представить, что сможет когда-нибудь отпустить его. Когда Эйдан все же отстранился, она крепко вцепилась пальцами обеих рук в его сильные плечи. И вновь заставила проникнуть глубоко в свою плоть. Снова в такт двигались их тела, а страстные стоны одновременно вырывались из груди обоих.

Она смотрела в его прекрасные глаза, становившиеся зеленовато-карими, когда он проникал внутрь нее, и блеклыми, когда отстранялся. Блейз казалось, что она видит в них отражение своей души.

Этот человек принадлежит ей.

Ей одной.

— Эйдан, — тихо позвала Блейз только для того, чтобы самой услышать его имя. Произнести его своими губами.

А Эйдану уже не надо было отводить взгляд от ее глаз, чтобы понять по губам, какое слово она в этот момент произносит. Он читал его в этих бездонных глазах. Чувствовал сердцем…

Они лежали, упиваясь счастьем, усталые, изможденные силой взаимной любви. И молчали. Голова Эйдана покоилась на плече Блейз. Волосы упали на ее щеку и опутали подбородок.

Молчание.

Тишина.

Через окно они видели, как морозный туман на улице постепенно поднимается все выше и выше. В комнату проникли лучи солнца, бросив мягкий свет на лежащих на ковре обнаженных любовников. На стене мерно тикали часы.

Блейз неохотно пошевелилась. Эйдан приподнялся на локтях и долго смотрел на нее. Она вдруг показалась ему такой хрупкой и воздушной по сравнению с ним самим, что он осторожно отодвинулся, словно боясь разбить или как-нибудь повредить это совершенное создание Природы. Но руки Блейз тут же обхватили его за плечи и крепко прижали к себе.

— Нет, Эйдан, не уходи!

— Я не уйду. Никогда больше не уйду от тебя!

— Только попробуй! Я тебя так изукрашу кулаками, что забудешь свое имя!

Эйдан почесал щеку, как бы подтверждая, что уже имеет некоторый опыт. Потом улыбнулся и полушутя-полусерьезно сказал: