Говорят, что война с Мексикой скоро закончится, и тогда, я надеюсь, мы станем частью Америки. Я никогда не думала, что в этой процветающей маленькой колонии живет столько американцев. Здесь есть масса семей, в которых мужчины раньше охотились на пушного зверя, а теперь стали плотниками. Здесь встречаются даже мыловары и торговцы вином. Многие женились на мексиканских женщинах. Как мне кажется, люди здесь очень дружелюбные».


Шарлотта замерла в нерешительности. Потом ее перо снова коснулось бумаги.


«Я очень этому рада, потому что мы с Люси решили в свое время отправиться в Орегон, и я думала, что пожалею о своем решении променять его на Калифорнию. Но здесь так красиво, земли такие плодородные, и повсюду растет виноград. Я уверена, что Люси здесь бы непременно понравилось.

Альма счастлива в своем маленьком брезентовом домике, а наши участки расположены по соседству. Она ужасно скучает по Зику. Мы решили вместе выращивать овощи и фрукты, и с нетерпением ждем того дня, когда мы все переберемся в наши собственные дома».


Следующие строчки Шарлотта писала, глотая слезы.


«Мама, я чувствую, что Джейкоб жив, чувствую искренне и всем своим сердцем. Я не знаю, почему я в этом уверена, но это именно так. Я никогда бы не стала первым делом сообщать тебе дурные новости. Мне бы хотелось сказать тебе что-нибудь обнадеживающее, но пока у меня есть только вера. Каждый день я расспрашиваю всех и каждого, кого только могу спросить».


Шарлотта закусила губу, натягивая на плечи шаль, и начала писать снова. Но тут заплакала Лили, и Шарлотта взяла свою малышку на руки.

— О, дорогая, — сказала она, целуя ее в губы и убирая со лба прядь светло-каштановых волосиков. — Как мне объяснить твоей бабушке, откуда ты взялась?

Лили тоже смотрела на нее, моргая небесно-голубыми глазками, которые так напоминали глаза Люка. Шарлотта никогда не могла себе представить, что маленькая девочка может быть так похожа на своего отца — самого мужественного из всех мужчин, которых она встречала в жизни, и при этом все же быть красивой. Но Лили-Роуз Колльер была самым красивым ребенком, которого Шарлотте доводилось видеть.

Сегодня малышке исполнилось два месяца. Было самое время рассказать бабушке о ее существовании, и Шарлотта понимала это. Рассказать о существовании ребенка, который был рожден вне брака, но явился плодом горячей любви, пусть даже только со стороны одной Шарлотты.

Шарлотта подняла свою блузку и дала Лили грудь. Через мгновение Лили начала сосать молоко, а Шарлотта закрыла глаза, испытывая слишком много приятных ощущений и эмоций. Как глупо было с ее стороны надеяться, что воспоминания о Люке не будут занимать все ее ночи и дни, не будут преследовать ее в ее мечтах и планах, надеждах и сожалениях? Как она могла думать, что забыть обо всем будет просто?

Разумеется, она не променяла бы свою Лили ни на что на свете. Но теперь любые отношения стали значить для нее еще больше. Если бы она знала, что будет ощущать, став матерью, ша бы сделала что-то — хоть и не знала, что именно, — чтобы вставить Люка измениться. Она стала бы более отважной и говорила бы ему все, несмотря на то, что слова ее могли бы причинить ему боль. Была бы более честной по отношению и к себе, и к Люку. Она смогла бы рискнуть попросить Люка сказать или сделать то, о чем она не осмелилась бы просить раньше. «Нет, ты бы все равно этого не сделала», — противоречил ей внутренний голос.

Шарлотта опустила глаза и посмотрела на Лили, которая аккуратно и в то же время жадно сосала грудь. Ее маленькие губки продолжали двигаться, но глаза уже начали слипаться.

«Я сделала бы для тебя все что угодно, — подумала она. — Но тогда я не знала, насколько это будет важно».

Мысли о том, что Люсинда, должно быть, испытывала те же самые чувства по отношению к Джейкобу, заставляли ее сердце разрываться от тоски. Теперь Шарлотта понимала, что значит любить всем сердцем и быть готовой ради своего малыша сделать все на свете. Именно такое чувство испытывала Люсинда к Джейкобу. И она просила Шарлотту позаботиться о нем.

А Шарлотта сейчас даже не знала, где находится ее племянник. Ни один из десятков людей, которых она расспрашивала, никогда не слышал о Маркусе, Пенни и маленьком Джейкобе.

— Тук-тук, — прозвучал чей-то голос из-за дверей брезентового домика Шарлотты.

— Входите, — отозвалась Шарлотта, гладя Лили по головке, чтобы успокоить ее — девочка проснулась, испугавшись резкого звука.

Кутаясь в шаль, в дверном проеме появилась Альма. Ее живые синие глаза сияли от возбуждения.

— Я нашла место, где можно взять виноградную лозу, о которой я тебе говорила, ну, ту, что дает виноград, который мы ели на Рождество, — сказала она. Когда она перевела взгляд на сонную Лили, головка которой покоилась на груди у Шарлотты, ее голос стал тише. — Какой очаровательный ребенок! — тихонько сказала она. — Не проходит ни дня, чтобы я не благодарила Всевышнего за то, что он сохранил ее внутри тебя целой и невредимой во время нашего долгого путешествия. Иначе эта бедная крошка никогда бы не выжила в Большом Бассейне или горах Сьерра-Невады.

Шарлотта гладила Лили по голове, по ее светло-каштановым кудряшкам, точно таким же, как у Люка.

— Я думаю, что она бы пережила любые испытания, — мягко сказала Шарлотта. — Я думаю, ей было суждено родиться, так же как Бидди Ли было суждено встретить Джонни и обосноваться здесь. Так же как нам было суждено приехать сюда, а не в Орегон.

Альма улыбалась.

— Бидди Ли уже поделилась с тобой своей новостью? — спросила она с сияющими глазами.

Шарлотта покачала головой.

— Ей удалось найти людей, которые помогли бы ей построить школу?

— Пока нет. Но ей и ее замечательному мужу самим очень скоро может понадобиться школа. Они ожидают появления малыша, Шарлотта.

Шарлотта улыбнулась. Она была так счастлива за Бидди Ли! Все мечты, которые она когда-то считала неосуществимыми, сбывались, а вся пережитая боль осталась далеко-далеко позади. Конечно, в повседневной жизни им всем порой приходилось нелегко, но Шарлотта знала, что для Бидди Ли месяцы, проведенные в Калифорнии, были самыми легкими за всю ее жизнь.

Шарлотта также знала, что и ей самой грех жаловаться на судьбу. Она смогла выжить — при переходе через бесконечную, иссохшую, мерцающую под палящим солнцем впадину Гумбольдта, двигаясь то вверх, то вниз по каменистым горным склонам Сьерра-Невады, и, наконец, закончить путь пешком, с босыми ногами (ее туфли развалились, а любимые быки Альмы уже не могли идти дальше).

И Лили смогла выжить.

К сожалению, ей пока не удалось найти маленького Джейкоба. И она очень тосковала по сестре. Ей безумно не хватало Люсинды, но эта боль и грусть стали частью ее жизни.

— Я нашла еще двоих покупателей для твоих корзин, — сказала Альма. — Хозяин ранчо и его жена-сеньорита, красавица с пятью детьми, хотели бы купить шесть штук для своей семьи. И женщина, которая делает вино вместе со своим мужем, там, в долине, хотела бы взять еще три для себя и своих сестер. Та самая женщина, что собирается поделиться с нами своим вином в обмен на мои семена обычной и бутылочной тыквы. А теперь мне пора бежать, дорогуша, — закончила она, плотнее запахивая свою шаль.

— Но вы ведь пять минут как пришли, — сказала Шарлотта, поглаживая Лили и укачивая ее у себя на груди. — А когда мы услышим, что она заснула, мы сможем выйти из палатки и начать размечать территорию сада.

Хотя Альма уже разметила колышками свою землю, — прекрасный холмистый участок рядом с участком Шарлотты, — она согласилась, чтобы ее обработанная земля непосредственно переходила в землю Шарлотты, чтобы та смогла ей помогать.

Но Альма уже выходила из палатки.

— Мне нужно заняться одним делом, — сказала она загадочно, поправляя на голове свой потертый чепец. — Ты уже написала письмо матери?

— Еще нет, — ответила Шарлотта, осторожно укладывая Лили на одеяло, которое они сшили вместе с Альмой за месяц до рождения девочки. — Но до завтра я его» закончу. Может быть, все-таки задержитесь? Я с удовольствием предложила бы вам чашку чая.

Альма решительно покачала головой.

— У меня есть другой… — Тут она запнулась. — Мне пора, — повторила она, выскальзывая из палатки.

Шарлотта последовала за ней, чтобы лишний раз бросить взгляд на землю, которая теперь принадлежала ей, посмотреть на небо, казавшееся таким же необъятным, как сама вселенная. Ей до сих пор не верилось, что она — хозяйка этого огромного плодородного участка, который вскоре будет распахан и засажен виноградными лозами, овощами и фруктовыми деревьями. В их с Альмой планах также присутствовали куры, коровы и свиньи. Все это они купят, как только заработают первые деньги. Шарлотта подрабатывала, продавая корзинки из тростника и лент и подлечивая домашних животных, а Альма обшивала зажиточную американо-мексиканскую семью, владевшую ранчо неподалеку. Женщины подсчитали, что смогут сэкономить немного денег, если будут сообща обрабатывать землю на своих участках.

Но в настоящий момент Альма, по-видимому, действительно очень торопилась. Она уселась на повозку, которую они с Шарлоттой и Бидди Ли делили с семьей Джонни Вашингтона, схватила поводья и тронула двух измученных с виду меринов вниз по тропе, начинавшей уже походить на настоящую дорогу. Тропинка эта вела к наделу Альмы, к землям Бидди Ли и Джонни Вашингтона, затем к обширным ранчо, принадлежавшим приехавшим раньше переселенцам, а затем уже к Сакраменто.


Люк понял, что Джейкоб чувствует себя достаточно хорошо. Прошло уже три дня, как они достигли долины Сакраменто. А ведь еще пару дней назад Люка терзали страшные сомнения: неужели они с Джейкобом проделали весь этот путь только для того, чтобы малыш умер еще до того, как Шарлотта его увидит!