Семёныч застыл с сигаретой во рту, ожидая новостей.

– Кажется, нашли, – радостно сказал Макаров. – Вы со мной?

– Конечно, – подполковник затушил сигарету и поспешил за Андреем, уже спускающимся по скрипучим деревянным ступенькам.

22

Андрей остановил машину на параллельной улочке и выключил фары. В наступивших сумерках всё казалось серым и недвижимым.

Капитан приготовился ждать, когда за ними придут и проводят в занятый под наблюдение дом, но почти сразу же в нескольких метрах впереди в цельном с виду заборе открылась неприметная калитка, и из неё выглянул тот самый молоденький полицейский. Заметив через лобовое стекло Макарова, он помахал рукой, давая знак следовать за ним.

Андрей с Семёнычем покинули машину и последовали за юношей. Он провёл их через яблоневый сад, мимо жужжащих ульев, к задней двери просторного двухэтажного коттеджа.

По радостному лицу то и дело оборачивавшегося на них мальчишки, Макаров понял, что он очень доволен собой.

– Что, угадал ты? Тот дом?

– Тот, – юноша остановился и громким шёпотом, совершенно забыв, что перед ним пусть временное, но руководство, к тому же старший по званию, начал рассказывать. – Клёст прямо к воротам подвёл и царапать их начал, а потом и остальные подтянулись, и все к этому дому.

– Молодец, – похвалил его Андрей, наказав себе не забыть отметить этого мальчишку, когда будут закрывать дело. Его ответственность сыграла хорошую службу и должна быть вознаграждена.

Парнишка расцвёл широкой улыбкой и распахнул перед ними заднюю дверь.

Внутри было тихо, и не скажешь, что здесь собралось двенадцать человек.

Андрей окинул удивлённым взглядом многочисленное собрание и заметил наконец прибывшего из Москвы командира. Тот тоже заметил Андрея и, легко поднявшись с дивана, двинулся навстречу.

– Валентин Петрович, – протянул руку Андрей.

– Ну здравствуй, Андрюха. Слышал, ты тут зверствуешь, по семь шкур с людей спускаешь. – улыбнулся Криницкий и обнял подчинённого, похлопав его по спине.

– Да уж с них спустишь, самому бы с целой шкурой остаться. – Макаров в отличие от начальника не мог себе позволить открыто проявлять на людях дружеские чувства, поэтому сразу же отстранился.

Поначалу, когда Валька Криницкий только пришёл в их отдел на смену выставленному на пенсию Семёнычу, Андрей переживал, как ему будет работаться под началом бывшего однокурсника. Но Валёк показал себя грамотным командиром, Макарова из подчинённых не выделял без дела, но и приятельских отношений с ним не скрывал. Хотя на работе они неукоснительно соблюдали субординацию, а вот в свободное время позволяли себе оторваться. Не часто. Зато, как говорится, редко, но метко.

После таких отрывов Андрею было плохо, голова гудела, во рту гадили кошки, а воспоминания Он чувствовал себя неловко на летучках и планёрках и старался не смотреть в глаза начальства и коллег, поэтому он стремился напроситься на сложные, ответственные дела, требующие от него максимальной отдачи и сосредоточенности. К счастью, такие в их работе встречались постоянно.

Вот и дело Максима Бехтерева обсуждалось после отмечания рождения сына у Криницого. Наследник был долгожданный, появившийся после двух девочек. Так что отметили по полной.

На утренней планёрке каждое слово впивалось Андрею в мозг, и единственное, о чём он мечтал, чтобы всё это поскорее закончилось. Поэтому, когда Криницкий спросил, кто возьмётся, Макаров поднял руку. Просто чтобы скорее уйти оттуда. А уже затем, закинувшись аспирином и крепким чёрным кофе, в пустующем кабинете, который обычно он делил с двумя коллегами, Андрей открыл пока ещё тонкую папку и вчитался в документы.

Когда Макаров встретился с Максимом Бехтеревым, тот ему не понравился. Слишком уж активно валил всё на бывшего друга и партнёра и старался обелить себя. Хотя было очевидно, что у Бехтерева рыльце в пушку по самое не могу. Но по делу он проходил как свидетель, а личные симпатии и антипатии Андрея начальство не интересовали.

Затем Макс начал паниковать. Ему казалось, что Газатов планирует от него избавиться. Хотя почему «казалось»? Скорее всего, так и было. Бехтерев слишком очевидно трусил и старался избегать партнёра по наркобизнесу. Тот не мог ничего не заподозрить, ведь дураком Марат не был. Не зря они уже несколько лет следили за ним, тщетно пытаясь хоть на чём-нибудь подловить.

Бехтерева включили в программу защиты. И Андрей начал разрабатывать план, как поскорее вытащить из этого дерьма Макса и его жену. Этот разговор Макаров вряд ли когда-нибудь забудет.

Они встретились в небольшом кафе почти на окраине Москвы, чтобы обговорить последние детали аварии, которая планировалась через несколько часов.

– Надеюсь, вы не проговорились жене? Для неё это должно быть неожиданностью, чтобы она вела себя естественно перед катастрофой и никому не проговорилась.

– Я решил, – спустя несколько секунд ответил Макс, – что Ольге лучше остаться «живой».

– Что? – Андрей не сразу понял, что тот имел в виду.

– Я считаю, если моя жена станет меня оплакивать, это будет более натурально. Не хочу, чтобы Марат понял, что мы сбежали.

– А если Газатов догадается, что вы его кинули, и придёт к вашей жене за ответами?

– Ну, она ведь ничего не знает, значит, не сможет рассказать, – Бехтерев смотрел куда угодно, но только не на Андрея, которому очень сильно хотелось ударить этого малодушного подонка.

В тот раз капитану Макарову пришлось собрать всю силу воли, чтобы удержать себя в руках. А ведь он даже ещё не был знаком с Ольгой, только видел её на фотографиях, а затем издалека вместе с мужем, когда за ними установили наблюдение.

И вот Газатов всё-таки добрался до Ольги, а Андрею остаётся только молиться, чтобы он успел добраться до неё вовремя. Хотя её муж, втравивший девушку во всё это, сейчас находится в безопасности, под присмотром спецслужб и готовится давать показания против своего бывшего друга.

А ведь только из-за оплошности Максима, точнее его преступного легкомыслия и эгоизма, Ольга оказалась под ударом.

– Чего вас тут так много собралось? – Спросил Андрей начальника. – Мне обещали, что ты прибудешь поздно вечером и один, а ты уже тут и с целой рабочей группой.

– Так ведь Газатова ловим, – подмигнул ему Криницкий.

– Ну наконец-то до вас там дошло, – усмехнулся Макаров, показывая, где именно находится это «там». – А то говорю-говорю им, что Газатов тут, и всё без толку.

– Одно дело твои предположения, Андрюша, и совсем другое, когда свидетели видели, как он пробирался в этот дом, – начальник округлил глаза и хлопнул его по плечу.

– А её? – Спросил Андрей и, кажется, задержал дыхание в ожидании ответа.

– Её пока не видели, – ответил Криницкий, – но думаем, он держит девушку где-то рядом с собой.

Вроде и ничего нового Валентин не сказал, но Макаров разом посмурнел.

– Ты так-то явно не пались, – начальник подошёл очень близко и прошептал ему на ухо, – и так почти вся группа знает, что это дело стало для тебя личным.

Андрей промолчал. Не видел смысл отрицать очевидное.

– Я, конечно, как твой командир должен бы тебя отстранить, пока не поздно, – продолжил Валентин, – но как друг не могу лишить шанса спасти её самому. Пойдёшь?

Он усмехнулся на удивлённый взгляд Макарова и продолжил.

– Возьмёшь ещё двоих спецов, но только, чтобы всё тихо и спокойно. Внутри предположительно женщина и ребёнок. Устроишь стрельбу, пойдёшь улицы патрулировать. Понял?

– Понял, – коротко ответил Андрей.

Он не то что улицы, ОБЖ преподавать в школу пойдёт, если напортачит.

Сумерки помогли троим незамеченными выскользнуть из коттеджа наблюдения и, обогнув несколько участков, подобраться сзади к дому, в котором скрывался Газатов.

Синхронно перемахнув через забор, бойцы присели в тени плодовых кустарников. Оттуда цепочкой переместились под приоткрытое окошко ванной комнаты на первом этаже. Сломать фиксирующий замок и открыть окно для профессионалов оказалось делом нескольких секунд.

Андрей жестами показал, что он пойдёт внутрь первым. Один из бойцов следует за ним, а второй остаётся прикрывать снаружи. Те согласно кивнули, и Макаров почти неслышно перемахнул через подоконник.

Оказавшись внутри, он на несколько мгновений замер, прислушиваясь, а затем двинулся к выходу из ванной. Следующего за ним бойца Андрей ощущал только по колыханию воздуха за спиной. Криницкий дал ему с собой настоящих спецов.

Осторожно приоткрыв дверь, Андрей снова прислушался. Свет на первом этаже был потушен, поэтому предметов и мебели практически не было видно, лишь смутные очертания угадывались в подступающей мгле. Аккуратно, чтобы ничего не уронить и шумом не привлечь внимание, Макаров пробирался по первому этажу. Подходил к очередной двери, ждал напарника, когда тот занимал позицию готовности к стрельбе, резко открывал дверь и светил внутрь комнаты фонариком. Так они прошли весь первый этаж, не обнаружив ни одной души.

Здесь было только две спальни, кровати в обеих не были застелены, как будто их обитатели только проснулись и отправились на второй этаж. Андрей замер. До него только дошло, что Ольга привлекательная женщина. И Газатов мог… Нет, не мог! Усилием воли Макаров приказал себе успокоиться и перестать придумывать всякие ужасы. Он не тронет Ольгу, иначе… Андрей не знал, что он сделает, но Марат пожалеет, если с её головы упал хоть один волосок. Может, Газатов и доживёт до суда, но наверняка не полностью.

Несколько секунд Андрею пришлось постоять у подножия лестницы, чтобы выровнять дыхание и унять внезапно возникшую дрожь в руках. Это не должно было стать на столько личным делом. Ведь гораздо проще абстрагироваться, когда спасаешь неизвестного заложника, а не близкого человека. Всё же Криницкий чересчур высокого о нём мнения, как о профессионале, иначе не пустил бы сюда. Он не должен подвести друга и возлюбленную. Поэтому сейчас Андрей сделает глубокий вдох и начнёт подниматься по лестнице. Его напарник уже готов спросить о причине задержки.