Ольга попыталась исследовать комнату наощупь и вскоре нашла окно. То, что это действительно окно, она поняла по занавескам, подоконнику и пластиковым рамам со стёклами. Но из этого окна в комнату не проникало ни грана света. Несмотря на то, что сейчас ночь, над посёлком всё же горели редкие фонари, к тому же светили звёзды. Да и улица из окна должна быть видна, в конце концов. Ну хотя бы двор дома с её машиной. Но из этого окна ничего не было видно. Совсем ничего.

Ольга не могла понять, как такое может быть. Какая-то маскировка? А может быть, это всего лишь иллюзия окна – изнутри стекло, а снаружи сплошная стена?

Так и не разгадав эту загадку, девушка поняла главное – самой отсюда ей не выбраться. Ждать спасения неоткуда. А значит, скоро для неё всё закончится.

Она опустилась на пол, прям там, где стояла, под иллюзией окна и, прижавшись спиной к холодной твёрдой стене, заплакала. От усталости, обиды и неизвестности. Ощущение, что жизнь к ней слишком несправедлива, было таким ярким и сильным. Ведь Ольга не сделала ничего, чтобы заслужить подобный финал. Так она и уснула, а утром проснулась вся разбитая, с отчаявшимся сердцем.

Девушка лежала на полу и смотрела на потолок, в одну точку, чуть выше фигурной люстры, сделанной в виде букета из морских перламутровых раковин. Сам потолок был белым и глянцевым, в яром свете летнего утра в нём отражалась вся комната и Ольга, лежавшая по центру. Ей не было любопытно, куда она попала, но автоматически девушка начала рассматривать помещение, его необычную отделку в морском стиле и дорогую изящную мебель. Почему-то подумалось, что эта комната предназначена для женщины. И конечно, не для неё. Ольга даже усмехнулась своим мыслям, точнее, тому, что подобное вообще могло прийти ей в голову.

Она вспомнила о загадке окна и повернула голову. Всё оказалось весьма просто – снаружи окно было закрыто плотными металлическими ставнями. То ли их ещё не открыли с зимы, когда владельцы дома обитают в столице или других, близких к цивилизации местах, то ли закрыли специально для неё, лишив последней надежды убежать.

Хотя, тот, кто закрывал ставни, сильно польстил Ольге. Она не занималась спортом, не посещала фитнес-клуб или тренажёрный зал. Вряд ли достаточной физической подготовкой можно было счесть гимнастику по утрам, случавшуюся так редко, что девушка не смогла бы вспомнить, когда это случалось с ней в последний раз. Конечно, она не сумела бы вылезти из окна на втором этаже и спуститься вниз по стене. Для неё подобное было за гранью реальности.

Впрочем, она призналась сама себе, что всё равно попыталась бы выбраться. Даже зная все риски, даже будучи почти уверенной, что может упасть и разбиться, это было лучше, чем сидеть здесь и ожидать своей участи, которую решает преступник и убийца. И это осознание заставило Ольгу встряхнуться. Нет, она так просто не сдастся. Она будет бороться. Ради памяти Макса и Андрея, отдавших свои жизни за неё. Она должна во что бы то ни стало выбраться из этой передряги.

Ольга решительно поднялась с пола и начала пристальный осмотр комнаты. Она открыла узкие ящички лёгкого столика на резных ножках, заглянула в пустой шкаф, даже посмотрела под кроватью, но в комнате не было совсем никаких вещей. Совершенно точно, здесь никто не жил. По крайней мере, сейчас. Об этом говорили пыльные следы, оставшиеся на ладонях после осмотра.

Девушка отряхнула руки, обтерла их о шорты и направилась к главному препятствию, стоявшему у неё на пути.

Дверь была сделана из светлого дерева, с резным орнаментом в форме арки и золочёной металлической ручкой. Ольга аккуратно нажала на неё. Она понимала тщетность своих надежд, но всё должна была проверить. Дверь ожидаемо оказалась заперта. Девушка присела на корточки, чтобы поближе рассмотреть скважину замка. Она оказалась стандартной узкой вертикальной щелью. То, что замок располагался с обеих сторон двери, внушало некоторую надежду. Скорее всего, это гостевая комната, а значит, дверь вряд ли как-то усилена снаружи, и, если хорошо постараться, её можно выбить. Вопрос стоял только в том – делать это сейчас, рискуя перебудить весь дом или подождать более позднего времени, когда она наверняка убедится, что её похититель покинул дом? А как она сумеет в этом убедиться? Поразмыслив, Ольга решила, что никак, и решила приступить к первому варианту.

Она отошла к самому окну и, выставив вперёд плечо, ринулась на дверь. Дерево оказалось крепче, хоть и содрогнулось под её ударом. Но вот плечо… Это была не просто боль. Это была БОЛЬ. Ольга стиснула зубы и старалась не завыть, нарезая круги по комнате и лелея повреждённую руку. В глазах плясали звёздочки, кружась в немыслимом хороводе. Кажется, Ольга всё же тоненько заскулила, потому что сдерживаться уже не могла.

О двери она позабыла, поэтому не сразу расслышала, как в замке с той стороны поворачивается ключ.

17

Входная дверь распахнулась и с грохотом ударилась о стену. Ольга резко повернулась на звук, и её плечо снова пронзило болью. Против воли девушка скривилась, и Марат это заметил.

– Что случилось? – Его голос звучал хрипловато, как будто он только что проснулся.

– Всё нормально, – Ольга отвернулась к окну, пропуская воздух сквозь зубы. Она попыталась аккуратно опустить повреждённую руку, чтобы Газатов не заметил, как она её придерживает, и не попытался воспользоваться её слабостью. Но это движение вызвало новую вспышку боли, и девушка застонала.

– Прекрати уже мне врать! – Он ухватил её за руку и развернул лицом к себе. К несчастью это оказалось то самое больное плечо.

Ольга охнула и начала оседать на Марата. Он удержал её на ногах и, внимательно глядя в глаза, спросил ещё раз:

– Что случилось?

– Плечо, – простонала девушка, не имея больше сил скрывать свою боль, да и не было в этом смысла, лишь глупое упрямство. – Я очень больно ударилась.

Мужчина усадил её на кровать и прощупал плечевой сустав, Ольга изо всех сил старалась не кричать и прикусывала губы.

– Вывих, – резюмировал Марат и поднял на неё глаза. – Я могу вправить плечо, но будет больно.

Он смотрел на Ольгу, будто ожидая её решения. Она понимала, что скорую Газатов ей не вызовет, а значит, нужно принимать то, что предлагают. Девушка кивнула.

– Посиди немного, я сейчас, – он куда-то убежал, топоча босыми ногами по деревянному полу. И только тут Ольга заметила, что на Марате были надеты лишь пижамные штаны и более ничего. Видимо, Газатов спал, когда она решила устроить побег. Он так быстро поспешил на помощь, что девушка наверняка прониклась бы к нему благодарностью, если б ночью он не угрожал ей пистолетом, а его люди не убили её собаку и любовника.

Марат действительно вернулся довольно быстро, в руках у него был носовой платок, который мужчина начал сворачивать в тугой рулончик.

– Сожми зубами, – он поднёс тряпичный валик к её рту. Ольга подняла на мужчину расширенные от боли и непонимания глаза. – Да не бойся ты, он чистый. Открывай рот.

Девушке было так больно, что чистота платка волновала её в последнюю очередь, она удивилась тому, что бандит Газатов заботится о ней. Но послушно прикусила платок и зажмурилась.

Боль настигла её внезапно, она была всеобъемлющей, и девушке не хватило сил, чтобы выдержать поглощавшую её стремительную лавину. Она обмякла на постели, и спасительная темнота приняла её в свои прохладные воды.

Второе пробуждение в этой комнате было ещё более мучительным, чем первое. Хотя плечо болело меньше, чем накануне. Надо отдать должное Марату. Ольга напрягла память, кажется, в юности Газатов учился на врача или что-то в этом роде, она никак не могла вспомнить.

Девушка заметила, что лежит в постели, укрытая одеялом, но не придала значения этому факту. Она решила проверить подвижность плеча и подняла руку вверх, тут же пожалев об этом. Сейчас было самое время, чтобы проверить свои знания о вывихах, но их, к сожалению, было немного. Кажется, нужно зафиксировать руку и несколько дней сохранять неподвижность. Ну и обратиться к врачу…

Ольга никогда ничего себе не ломала, до этого дня избегала растяжений и вывихов, её жизнь была наполнена болью, но эта боль была душевной. И хотя девушка думала, что знает о мучениях всё. Оказалось, что ранее она не страдала по-настоящему. Только сейчас ей приоткрылась эта истина. И эта новая боль, в отличие от привычной старой, уже не показалась Ольге такой привлекательной, чтобы закрыться в ней от лишних глаз и жалеть себя, укутавшись в тёплый плед. Эти новые страдания пробуждали в девушке новые грани её характера, о которых ранее она, возможно, даже и не догадывалась. Эта боль пробуждала в Ольге желание сражаться с ней и победить.

Она больше не боялась Марата. В конце концов, самое страшное, что он может сделать с ней – это пытать и убить. Эту боль Ольга уже постигла, и она больше не пугала. А перестав страдать и бояться, девушка поняла, что терять ей теперь нечего. Всех, кого она могла потерять, уже потеряла. А значит, она осталась одна в этом мире, потери сумела пережить и бояться ей больше не нужно.

Ольга решила, что будет бороться с Маратом, она вырвет у него свою свободу или умрёт. Третьего не дано.

Эта новая, смелая и решительная Ольга нравилась ей самой. Она уже давно, а может, даже и никогда, не испытывала такой жажды жизни, потребности в борьбе и свободе, как сейчас. Девушка осмотрелась в поисках того, что мог забыть в этой комнате Марат, и что могло бы пригодиться ей для сражения и побега. Взгляд скользнул по забранному снаружи ставнями окну, по шкафу с раздвижными дверцами, приоткрытой двери, изящному столику…

Что?

Взгляд вернулся и обнаружил то, что сначала показалось невозможным. Дверь действительно была приоткрыта. И в образовавшейся щели виднелось круглощёкое детское личико. Любопытные синие глаза с интересом смотрели на Ольгу. Заметив, что её обнаружили, девочка, не смущаясь, поднялась с пола и вошла в комнату. Выглянув наружу, она прислушалась, затем прикрыла за собой дверь.