Вот со стороны загона вновь послышалось звериное рычание и мужские голоса завопили: – Ведут, ведут косолапого. Вот сейчас ему наш Тихон и покажет почём фунт лиха!..

Шум и рычание в толпе приближались и вот, наконец, показались десятка два крепких охотника из промысловиков, тащивших большого бурого медведя за крепкие толстые верёвки, привязанные к железным кольцам в его ноздрях. Голодный медведь, уже не раз участвовавший в подобных схватках, сам спешил к месту, где его ждала очередная жертва.

Ратмир глянул на охотника и мысленно пожалел его. Последний стоял белый как полотно, и заворожено смотрел на мелькавшую в толпе охотников-егерей оскаленную морду зверя.

Вот, опустив верёвки, медведя втолкнули в круг и ряды опричников, выставивших копья остриями вперёд тут же прочно сомкнулись. И на мгновение наступила тишина… Зверь и охотник посмотрели друг другу в глаза… Все вокруг замерли… И никто не понял в какой момент зверь молча, одним прыжком кинулся на охотника, подмял его под себя и движением могучей лапы с острыми как нож когтями зацепился за голову несчастного и рванул кожу с его головы на себя.

– А-а, помогите!! Спасите, люди добрые! – страшный, отчаянный крик издал кровавым ртом, обезумевший от боли охотник, у которого теперь вместо лица была одна кровавая маска из обнажённых мышц. Чудом сохранившиеся в глазницах его глазные яблоки сумашедше вращались, а из чёрного отверстия, которое только что было ртом, продолжал доноситься утробный, отчаянных вой. Послышался хруст ломаемых костей и жадное чавканье голодного зверя. Толпа вокруг бесновалась, посылал проклятия пожиравшему человеческую плоть медведю, и представляла собой довольно страшное зрелище.

Побледневший Ратмир, чуть прищурившись, неотрывно наблюдал за Великим государем, который, казалось, получал наивысшее блаженство, наблюдая за тем, как дикий зверь пожирает его слугу. Стоявшая впереди Аврора, словно зачарованная смотрела на страшную сцену. Она прерывисто дышала и дрожащими пальцами машинально поправляла на груди завязки от своей соболиной накидки. Слуга Ратмира Марко старательно избегал смотреть в круг, но при этом не забывал наблюдать за происходящим вокруг них.

– Ну, что же, плохим охотником показал себя сей служивый, – покачал головой возбуждённый царь Иван Четвёртый. – Кто же, наконец-то сумеет одолеть этого Топтыгина? Которую охоту он у меня людишек ломает и победителем всегда выходит. Ставлю двойную цену победителю.

– А я, Великий государь, знаю, кто хотел бы получить особую награду из твоих рук, – неожиданно подал голос князь Вяземский и победительно посмотрел на Ратмира. У того сразу похолодело в груди.

– Говори, князь, не томи! – прикрикнул на него государь.

– А вот он! – князь пальцем ткнул в сторону Ратмира и что-то шепнул стоявшему рядом с ним Малюте Скуратову. Тот удивлённо вскинул голову. И князь Вяземский продолжил: – Спор вчера был промеж вас из-за доброго чёрного коня. Вот ты ему, Великий государь, и посули, что, если он покончит с этим Топтыгиным, то ты ему того коня и отдашь обратно, да две золотые деньги впридачу.

Стоявшая рядом с государем царица с трудом отвела взгляд от пожиравшего добычу зверя и с ненавистью посмотрела на князя Вяземского. Тот поймал её взгляд, покраснел и тут же поспешил поближе к государю.

– А, ежели он и впрямь покончит с косолапым? – засомневался государь, но кинув ещё раз взгляд на крупного бурого медведя с рычанием пожиравшего останки убитого им охотника, довольно хлопнул в ладоши: – Так тому и быть. Иди сюда, Ратмирка, и покажи нам каков ты в схватке со зверем. Что коней умеешь приручать – это я уже слыхивал. А победишь косолапого – так тому и быть – отдам я тебе твоего коня. Ну и пару золотых денег доложу вдогонку…

– Не ходи, хозяин, – встревожено шепнул Марко бледному Ратмиру. – Коня, если что и потом попробуем отбить.

– Я и не думал, но боюсь, что уже поздно, – тихо ответил ему скоморох, увидев как с десяток опричников, по знаку Малюты Скуратова, кинулись к нему.

Опешившая от неожиданности сестра английского посла с ужасом, прижав пальцы ко рту, проследила за тем, как опричники, облепив Ратмира со всех сторон, буквально потащили его к загону, где продолжал своё кроваво пиршество дикий медведь.


« Ну, что же, пришло время, дядюшка Чжоу, вспомнить твои уроки», – подумал Ратмир, осторожно вступая в смертельно опасный круг. В руках у него было только одно копьё, сунутое ему в руку одним из опричников. Вокруг наступила тишина. Медведь находился к нему спиной.

Ратмир на долю секунды прикрыл глаза и словно переродился. Сейчас только сознание руководило его действиями и им самим. Он был предельно сосредоточен и не видел и не слышал вокруг себя ничего и никого. Всё внимание было устремлено только на медведя-людоеда.

Ратмир осторожно снял с себя тёплый кафтан и, всунув в рукава копьё, неожиданно поднял его обеими руками над собой. В толпе пронёсся удивлённый шёпот. В этот момент медведь обернулся на шорох и, увидев перед собой нечто странное и размером больше себя, в страхе кинулся в противоположную сторону прямо на опричников. В толпе раздались крики ужаса, и вся человеческая масса вокруг оцепленного круга заволновалась. В этот же момент Ратмир резко выхватил копье и сломал его об колено, оставив в руке только сам наконечник с обломком. Тем временем, медведь, напоровшийся на острые копья опричников, обезумел от боли и, увидев, что нечто большое и страшное вдруг превратилось в обыкновенного человека, кинулся на него. Ратмир моментально обмотал левую руку толстым кафтаном и сунул её прямо в смрадную, окровавленную пасть зверя. Правой рукой, держа обломок копья наподобие кинжала, он отработанным движением всадил остриё копья прямо ему в сердце. Медведь страшно заревел от боли, зашатался, обхватил Ратмира лапами и, рухнул вместе с ним на землю, успев когтями распороть ему плечо. Толпа ахнула и замерла, ожидая – что же там со смельчаком. Оглушённый падением Ратмир не без труда выбрался из-под тяжёлой туши, бившейся в конвульсиях. Рукой он вытащил из-под неё же свой окровавленный кафтан и зажал им рану на плече. Издававший страшные хрипы и стоны медведь ещё несколько мгновений поскрёб длинными острыми когтями замёрзшую землю. Затем он дёрнулся всей тушей, вытянулся и замер навсегда…

Несколько мгновений вокруг стояла тишина, которая потом буквально взорвалась криками восторга и поздравлений отважному победителю. Ещё не отошедший от напряжения Ратмир поднял взгляд на Великого государя. Тот смотрел куда-то в сторону, недовольно хмурясь, и что-то выговаривал князю Вяземскому и Малюте Скуратову.

Ратмир шагнул к стене из опричников. Те почтительно расступились, пропуская скомороха в радостно встречавшую его толпу. Сестра английского посла со слезами на глазах кинулась его обнимать. А у молчаливого слуги Марко подрагивали губы и чуть дрожали руки от пережитого. Он стал поспешно готовить из белой тряпицы очередную повязку для своего хозяина. Царица стояла за спиной своего царственного супруга и, не скрывая радости, гордо наблюдала за тем, с каким восторгом толпа охотников приветствовала победителя.


Глава 14


– Я не могу теперь принимать участие в охоте, Великая государыня, – пошёл Ратмир спустя некоторое время к царице. На нём был другой, чистый тёплый кафтан. А левая рука на перевязи покоилась на груди. Следом за ним как тень встал неподалёку слуга Марко. – Дозволь мне забрать своего коня и покинуть становище. Я теперь здесь только лишняя обуза.

Та как-то странно посмотрела на скомороха и умоляюще произнесла: – Я очень прошу тебя остаться, Ратмир. Не знаю почему, но мне в этой поездке не по себе и тревожно.

– Твой брат рядом с тобой, государыня, и он всегда встанет на твою защиту. Да и не с руки сейчас кому-либо при таком стечении людей строить против тебя козни, – настойчиво произнёс Ратмир. В этот момент он увидел, что сам государь смотрит в их сторону. Вот царь подал знак Малюте Скуратову, что-то сказал ему и тот тут же направился в их сторону.

– Великий государь зовёт вас обоих, – с лёгким поклоном обратился он к царице.

Ничего не оставалось, как подойти к уже сидевшему верхом на породистом охотничьем скакуне государю.

– О чём просишь ты царицу, Ратмир, когда я здесь? – неприязненно посмотрел он на скомороха сверху вниз.

– Видел, что занят ты, Великий государь, не стал тебя тревожить, – учтиво склонил голову тот. – А просил я только дозволения забрать моего коня и, оставив охоту, вернуться в Москву.

– Не вижу резона тебе не быть на охоте.

– Запах крови со свежей раны станет для дикого зверя сильнейшим искушением. Ты, Великий государь, как истинный охотник знаешь об этом, – прямо посмотрел в глаза царю.

– Знаю, – кивнул тот, не опуская глаз, и усмехнулся: – Потому и приказываю тебе быть сегодня на охоте. Как раз и станешь приманкой для дикого зверя.

– О чём ты говоришь, Великий государь?! – воскликнула царица. Щёки её заалели от возмущения. – Виданное ли дело, чтобы героев приманками делали!

– Это кто здесь герой? – недовольно поднял брови Великий государь. – Вот этот, неизвестно откуда взявшийся выскочка?! Что-то ты, царица, слишком стала ратовать за него. С чего бы это? Или в амурах он у тебя теперь вместо Афоньки?

– Побойся Бога, Великий государь! – воскликнула царица так, что находившиеся неподалёку на лошадях участники охоты разом посмотрели в их сторону. Особенно внимательно стала наблюдать за происходящим сестра английского посла Аврора. Царица продолжила: – Что ты такое говоришь?!

– Знаю что говорю, – сказал как отрезал царь и насмешливо посмотрел на игравшего желваками Ратмира: – А коня твоего, Ратмирка, уже повели вслед за моими сыновьями на охотничьи загоны. Хочешь его забрать – езжай на охоту как все, да только держись поближе ко мне, чтобы я тебя не упускал из виду. И в нужный момент встанешь, где скажу для приманки. А ты, царица, знай своё бабское место! И так я тебя взял на охоту взял противу всяких правил, – прикрикнул он на молодую женщину и с довольным видом, развернув своего коня, направился в сопровождении верных приближённых в головную часть длинной ленты охотников. Князь Вяземский едва скрывал злорадную ухмылку.