– Что происходит между вами и вашим царём? – крикнула Аврора Ратмиру по-английски.

– Я и сам не понимаю, почему он так взъелся на меня. Но скоро он перестанет так делать, я обещаю! – неожиданно уверенно заявил Ратмир.

– У вас странно блестят глаза, Ратмир, – заметила молодая женщина.

– Это от мороза, – опять странно усмехнулся скоморох. Он внимательно осмотрел шов на коже коня и кивком поблагодарил слугу Марко. – Благодарю тебя, мой друг. А теперь отведи его в наш шатёр и постарайся накормить. А я пока провожу леди Аврору в её шатёр.

– Я сегодня разговаривала с царём Иоанном, – кутаясь в меховую накидку, почти прокричала Аврора. Ратмир отобрал у неё факел и, схватив её за руку, пошёл впереди, прикрывая собой от ветра.

– Лучше помолчите пока, леди Аврора, а то застудите горло, – посоветовал он молодой женщине. В темноте то тут, то там мелькали отблески факелов. Это тепло одетые опричники бродили по всему стану, помогая блуждающим в метели охотникам находить свои шатры.

Он довёл её до нужного шатра и, сказавшись уставшим, опять исчез в метели. С трудом разыскав свой шатёр, он едва поместился из-за того, что Яхонт занял более половины шатра. Ратмир рукой потрепал коня по загривку, и, сев рядом, стал усиленно думать. Спустя некоторое время он подозвал к себе слуг, и они о чём-то почти шёпотом заговорили на итальянском языке.

Стояла глубокая ночь, когда Ратмир выскользнул из палатки в ещё продолжавшуюся метельУстав за день от большого количества впечатлений, царь Иван Четвёртый спал крепким сном. Он лежал на спине, на большой пуховой перине, кинутой прямо на ковёр. По грудь его укрывало большое меховое покрывало. В самом шатре стоял полумрак, и только тоненькая свечка, стоявшая в небольшом серебряном подсвечнике с ручкой, давала небольшой отсвет. В углу шатра в специальном, большом медном зольнике, присланном из Швеции, ещё тлели угли, отдавая своё тепло. Внезапно в противоположной от выхода стороне послышался едва слышный шорох. Край шатра чуть шевельнулся, и неожиданно в полумраке показалась стройная мужская фигура в чёрной маске. Мужчина кинул быстрый взгляд на спящего царя и бесшумно обошёл вокруг. Убедившись, что в шатре больше никого нет, он также бесшумно подошёл к постели царя и мягко опустился перед ним на колени. Затем, достав из сапога кинжал, мужчина неожиданно ладонью левой руки закрыл спящему рот.

Царь тут же открыл глаза, и хотел было вскочить, но мужчина в маске помахал перед его глазами острым кинжалом. Затем приставил его к горлу государя так, что тот чуть застонал от боли, и прошептал:

– Что – больно, государь? Это я ещё только чуть нажал. А каково было сегодня моему коню, когда ты по нему саблей полоснул?!

– Ты?! – изумлённо прохрипел царь, боясь пошевелиться. Конец острого кинжала давил так, что вот-вот могла лопнуть кожа на шее.

– Я, государь, я, – прошептал Ратмир, наслаждаясь моментом. Как же долго он ждал этой минуты! Столько долгих лет! И вот сейчас он сделает то, о чём мечтал все эти годы.

– Я же отдал тебе коня. Чего ты ещё хочешь?

– Убить хочу тебя, Ивашка. Так ведь тебя в детстве называли твои наставники, – тихо рассмеялся Ратмир. Глаза его горели странным стальным блеском. Лицо под маской было напряжено.

– Ты почём знаешь? – побагровел тот.

– Как же мне не знать. Я ведь, Ивашка, брат твой. Только не единоутробный, а кузеном тебе довожусь, – усмехнулся опять Ратмир, не ослабляя давления на кинжал.

– Мой брат?! – изумлённо придушенно прошептал царь, не сводя ошалелого взора с серых глаз Ратмира, выделявшихся на фоне чёрной маски.

В этот момент Ратмиру показалось, что он услышал какой-то шорох у входа в шатёр. Быстро обернувшись и убедившись, что там никого нет, скоморох вновь посмотрел на пленника и продолжил шёпотом: – Я мог бы тебя сразу убить, но сделаю это только после того, как скажу тебе из-за чего я здесь.

– Чем докажешь, что ты мой брат? – неожиданно смело просипел Великий государь.

– Твоя мать – Елена Глинская была родной сестрой моей матери – Ярославы Глинской. Хочешь спросить – почему я раньше не говорил об этом? Отвечаю – потому что выжидал удобного момента, чтобы убить тебя…

– За что? Сам на трон хочешь? Царствовать возжелал?

– По твоему приказу были растерзаны мой отец и мои родные. Только благодаря матушке нам удалось спастись в тот страшный день. Восемь годков только мне тогда было… И после, скрываясь от твоих псов, мы были вынуждены скитаться в нищете и голоде, пока не перебрались в иное государство, – Ратмир сильнее надавил на кинжал, и на острие показалась капелька бурой крови… Она словно что-то напомнила ему и он, нахмурившись, чуть ослабил нажим…

Царь Иван Четвёртый интуитивно понял, что этот сумасшедший не лжёт. Он помнил, что у матушки его, действительно, были сестра и братья:

– Так почему твоя семья не объявлялась при дворе, пока ещё была жива моя матушка? – спросил он у своего мучителя.

– Ни отец, ни мать не собирались бороться за власть, а Елена Глинская, после смерти твоего отца, тогда устраняла всех возможных претендентов. Даже дядю своего ухитрилась посадить в тюрьму и уморить там… Мои родители тогда сразу договорились с ней, что уедут в Суздаль и будут спокойно там жить, не претендуя ни на что. И твоя мать согласилась на это. Так мы и жили без страха за жизнь. Потом твою мать отравили, и после её смерти тем более пришлось жить, скрывая родство с тобой. Наши бояре так взялись за тебя, что вернее всего было не признавать родства с тобой.

– Почему же?

– Потому что ты сам потом стал изничтожать всех, кто мог претендовать на трон.

– Да-а, это верно – сильно бояре мне тогда жизнь попортили. До сих пор готов душить их собственными руками, – попытался вздохнуть царь. Он вспотел от напряжения и от мехового покрывала, что укрывало его по грудь. – Так может, договоримся по-братски? Ты никогда не станешь претендовать на престол, а я тебе пожалую волость вместе с Суздалем впридачу….Или послом куда назначу, а то вон аглицкая посольская сестра за тебя сегодня ратовала, – неожиданно доброжелательно просипел царь и попытался дружески улыбнуться.

– Если бы я не знал о тебе, Великий государь, всей твоей подноготной, то, может и купился бы на эти посулы, – усмехнулся Ратмир. – Но меня сейчас только одно утешит – твоя смерть. И поэтому я не отступлю от своего. Слишком долго я ждал этого момента. Сегодня я отомщу и за погубленных твоими псами батюшку и близких мне людей, и за матушку, что раньше времени из-за тебя слегла в могилу.

– Погоди, погоди, Ратмир, брат! – суетливо зашептал царь, сверкая глазами и судорожно елозя руками под покрывалом. – Не убивая меня. Ты же брат мне! Мы же с тобой одной царской крови. Хочешь, я тебя даже своим советником сделаю?

– Ага, сейчас ты мне готов всё наобещать, а завтра – на дыбу и в котёл с кипящей водой, – усмехнулся скоморох. – Нет, Великий государь, мне твоя власть не нужна. Мне нужна твоя смерть, и ты даже не представляешь себе, сколько народу завтра с радостью узнают, что тебя зарезали как шакала…


Неожиданно у входа в шатёр что-то громыхнуло. Ратмир быстро оглянулся и, не увидев никого, вновь повернулся к своему пленнику.

– Неужели ты – русский человек, убьёшь своего единокровного брата, не дав ему шанса исправить ту обиду, что я тебе нанёс безо всякого на то умысла? – задыхаясь от жары, громко прошептал взмокший от напряжения царь, продолжая елозить руками под покрывалом.

– Ну, не совсем мы с тобой и русские, – насмешливо произнёс Ратмир и ухмыльнулся: – Или ты забыл, что прародителем нашим со стороны Глинских был хан Мамай?

– Так это когда было… – слабо возразил ему царь.

Тут опять что-то громыхнуло у входа в шатёр… Ратмир вновь быстро повернул голову… Что за чёрт?! Там опять никого не было.

– Дяденька, не убивай, пожалуйста, моего батюшку, – неожиданно сказал царь детским голосом. Ратмир резко повернул голову и с изумлением увидел младшего сына царя, лежавшего рядом с отцом. Мальчишка обнимал царя и умоляюще смотрел на скомороха.

– От-ткуда он з-здесь взялся?! – запинаясь от неожиданности, спросил ошеломлённый Ратмир.

– Да он всё время и был здесь, спал со мной под покрывалом… – растерянно посмотрел на Ратмира царь и покачал головой: – Только не убивай его, Ратмир. Христом Богом заклинаю тебя! Я уже и так и сяк пытался его удержать под покрывалом. Вот же вылез, пострелёнок, – царь, прижатый остриём кинжала к постели, старался лишний раз не шевельнуться.

– Ой, дяденька, а у батюшки вон кровь уже из шейки идёт, – испуганно посмотрел на отцовскую шею мальчишка и неожиданно заревел: – Пожалуйста, дяденька, отпусти батюшку…Он один у нас остался… Матушка померла… А батюшка больше тебя никогда не обидит… А хочешь мы с братом тебя умолять станем, да всех своих коников деревянных тебе отдадим?..

Ратмир устало посмотрел в заблестевшие от возбуждения и надежды глаза царя:

– А твои псы, Ивашка, не пожалели ни моего отца, ни моих близких… Ладно, сына своего благодари. Если бы не он… – Ратмир спрятал кинжал в сапог, медленно поднялся на ноги и с опущенными плечами двинулся к выходу.

Великий государь, крепко прижав к себе сына, пристально посмотрел ему вслед…

Едва Ратмир шагнул за порог, как кто-то резко схватил его за рукав и дёрнул в сторону:

– Быстрее собирайся, Ратмир! Пока он не пришёл в себя… Я уж гремлю, гремлю тут всяким, чтобы ты скорее вышел. Самой-то мне никак нельзя ему на глаза показаться… Твои люди и кони уже ждут у чащи. И я провожу до оцепления, чтобы вас выпустили, – быстро зашептала царица и потащила его за рукав куда-то в чащу.

– Ты что, стояла у входа и ждала меня? – слабо удивился Ратмир.

– Пришлось услать охрану и Басманного, пока ты там разговоры с ним разговаривал, – деловито бросила ему царица. – Я всё слышала, Ратмир. И мне очень жаль, что ты не рассказал мне всего раньше.

– Не было смысла, – пожал плечами Ратмир.