— Передай привет Тэсс, — сказал кто-то за кадром. Женский голос. Две пары рук, сжимающие Мэтта принадлежали мужчинам.

— Привет, Тэсс.

Он рыдал. Часть его думала, что, если он сделает то, что они скажут, они отпустят его. Другая часть знала правду.

— Скажи ей помочь тебе, — приказала миссис Перкинс за кадром.

Мэтт сглотнул. Его кадык дёрнулся. Он перестал сопротивляться и замер.

— Помоги мне.

Теперь его голос был тише. Он звучал, как парень, с которым я говорила на вечеринке. Парень, который не вмешивался.

— Ещё раз, — шагая в кадр, сказала миссис Перкинс. Она опустилась на колени рядом с Мэттом и прижала к его голове пистолет.

— Помоги мне! Тэсс…

Как только он произнёс моё имя, миссис Перкинс нажала на курок. Пистолет выстрелил. Ещё несколько секунд охранники держали тело Мэтта, а затем они отпустили его. У меня на глазах оно упало на пол.

Не Мэтт. Больше нет.

Миссис Перкинс обратилась к камере.

— У тебя есть час.

Видео оборвалось. Я уронила телефон. Он с грохотом упал на пол, а я замерла на месте. Я не могла пошевелиться.

Помоги мне.

Мой желудок взбунтовался, и я бросилась к мусорному ведру.

Помоги мне, Тэсс…

Меня стошнило. Меня продолжало тошнить до тех пор, пока мой желудок не опустел. Всё моё тело содрогалось. Рядом со мной, на полу, зазвонил мой телефон.

Возьми трубку. Моему мозгу удалось сформировать слова. Подними его. Они хотят узнать, посмотрела ли ты. Если ты не ответишь, они…

Каким-то образом моей руке удалось нащупать телефон. Каким-то образом мне удалось ответить.

— Вы – чудовище.

— Тэсс, — на каком-то уровне я осознавала, что голос не принадлежал миссис Перкинс, но я не могла остановиться.

— Я убью вас, — мой голос был также пуст, как и мой желудок. – Я найду способ и я…

— Тэсс, — резко повторила Прия.

Помоги мне. Тэсс…

Моё тело содрогнулась, но мой желудок был пуст. Я не плакала.

— Нам нужно действовать, — сказала я Прии.

Пятьдесят девять минут. Пятьдесят восемь. Отсчёт начался сначала.

— Когда я сказала, что ты не обязана это делать, я не шутила, — я почти не уловила слова Прии.

— Мы это уже проходили, — ответила я. – Я обязана, и я это сделаю. Вы тратите время, которого у нас нет.

Повисла пауза. Тётя Вивви явно задавалась вопросом – могла ли она так поступить? Позволить мне это сделать?

— Я снаружи, — слова Прии ответили нам обеим. – Если ты сможешь выбраться из дома незамеченной, я могу организовать тебе встречу с Даниэлой.

Я поднялась на ноги, повесила трубку и утерла рот рукой.

Для Мэтта было слишком поздно – но не для остальных учеников моей школы.

Помоги мне.

Я помогу им. И, если мне придётся умереть, пытаясь, пусть будет так.

ГЛАВА 59

Я не знала, как Прия нашла место, где держали Даниэлу Николае. Не знала, о каких услугах ей пришлось просить или кого ей пришлось убить – возможно, буквально – чтобы мы попали внутрь. Каким-то образом нам удалось пройти сканирование отпечатков пальцев и радужной оболочки глаз. Когда мы прибыли на место, вооруженные охранники отошли от двери.

В камере сидела невысокая женщина. Её руки заботливо покоились на её выпуклом животе. Её темные волосы были слабыми и безжизненными. Они обрамляли её лицо, словно тень.

Не поворачивая головы, она перевела взгляд на Прию.

— Я тебя ждала, — хрипло произнесла она. – Но, признаюсь, я удивлена увидеть девочку.

Даниэла Николае – женщина, проникнувшая в жизнь Уолкера Нолана самыми интимными способами – осталась сидеть на скамейке. Она не повела взглядом, когда Прия шагнула к ней.

— Твои люди захватили школу Хардвика.

Даниэла подняла голову, словно слова Прии ударили её с физической силой.

— Они дали нам ультиматум, — продолжила Прия. – Либо мы передадим им тебя, либо они начнут убивать учеников.

Они уже начали, — подумала я. Я не могла выбросить из головы лицо Мэтта в его последние секунды.

Левая рука Даниэлы опустилась на её живот. В этом жесте читался смысл: теперь она думала не только о себе, но и о ребенке.

К лучшему это или нет…

Я должна была узнать.

— Можете дать нам минутку? – спросила я у Прии.

Тётя Вивви и террористка посмотрели на меня.

— Мне сказали, что я должна поговорить с Даниэлой одна, — сказала я.

С каждой секундой я всё больше осознавала, что я не должна была здесь находиться. Что бы ни сделала Прия, стоило кому-то узнать, что мы здесь, и мы можем оказаться запертыми в такой же тюрьме.

Двадцать семь минут. У нас не было времени на сложности, мы не могли попасться.

— Ты не можешь вытащить меня отсюда, да? – Даниэла продолжила изучать Прию. – Если бы ты могла, мы бы уже уехали.

Тётя Вивви взглянула на неё.

— Ты не выйдешь отсюда без распоряжения президента, — тон Прии ничем не выдавал то, под каким давлением мы находились. Но я думала о том, что произойдёт, если распоряжение не будет дано.

Двадцать шесть минут.

— Я должна поговорить с Даниэлой одна, — повторила я. Я должна была поверить, что у Айви получится. Она организует освобождение Даниэлы. Она должна. Но прежде чем это произойдёт, прежде чем Даниэла выйдет из этой комнаты, я должна была передать послание террористов.

И своё.

— Пусть девочка передаст сообщение, — сказала Прие Даниэла. – Я не причиню ей вреда.

Прия не пошевелилась.

Я одарила её взглядом.

— Она беременна, — сказала я. – Уверенна, что я смогу с ней справиться.

Прия фыркнула.

— Уверенна, что это не так.

Тем не менее, окинув Даниэлу ещё одним оценивающим взглядом, Прия обернулась и сказала нам, что она будет ждать за дверью. Эти слова явно должны были прозвучать, как угроза.

Я подождала, пока за Прией закроется дверь, думая о том, что я собиралась сказать – и о том, стоило ли это говорить.

— Уолкер Нолан – не сын президента.

Скорее всего, эти слова – как и все следующие – ничего не будут для неё значить. Скорее всего, то, что я скажу, никак на неё не повлияет.

— У Джорджии Нолан был роман, — продолжила я, — с мужчиной по имени Уильям Кейс.

Плевать, что, скорее всего, это не сработает. Я должна была рискнуть и поверить в то, что Уолкер Нолан был не безразличен сидящей передо мной женщине.

— Тебя попросили мне это передать? – спросила Даниэла, поднимая бровь.

— Нет, — сказала я. – Не это. Я говорю это не ради них, а ради меня. Уолкер не знает. Как и президент.

— Но ты знаешь? – в голосе Даниэлы звучал вызов.

— Мой отец умер ещё до моего рождения. Его звали Томми Кейс, — я шагнула вперед. – Он был братом Уолкера.

Даниэла молчала. Я сделала ещё несколько шагов вперед. После долгой паузы я повернулась и села рядом с ней на скамью. Она внимательно наблюдала за моими движениями. Я уставилась прямо перед собой – на стену, на которую Даниэла наверняка глядела много дней.

— Зачем ты мне это рассказываешь? – наконец, спросила Даниэла, нарушая тяжелую тишину. – Чего ты добиваешься?

Я не стала к ней оборачиваться.

— Меня зовут Тэсс.

Она не спрашивала. Наверное, она не хотела знать.

— Мою мать зовут Айви. У неё нет ни братьев, ни сестер. А у Адама, другого брата Уолкера, нет детей, — я не запнулась, назвав Айви своей матерью. Слишком много стояло на кону. – Ваша дочь, — медленно поднося руку к животу Даниэлы, произнесла я. – Мы одной крови.

Мы семья.

Я хотела, чтобы она увидела это во мне, хотя бы на миг.

— И, если ты не врешь, и вы с моей дочерью одной крови, то кем это делает меня? – спросила Даниэла.

Террористкой. Преступницей.

— Женщиной, которая хочет защитить свою дочь, — мой тихий голос прорезал воздух, словно нож. – Надеюсь, вы можете поверить, что я тоже этого хочу.

Даниэла уставилась на мою руку на своём животе. Она смотрела туда, пока я не убрала её.

Я хотела, чтобы она мне доверилась. Хотела, чтобы она хотя бы попыталась убедить меня довериться ей.

Девятнадцать минут.

В глубине души я знала, что мы не успеем вернуться в Хардвик до истечения часа. Я знала, что произойдёт, если мы этого не сделаем.

Перестань, — сказала я себе. Я должна была верить, что у Айви получится и Даниэлу выпустят. Если я смогу заставить себя поверить в это, то мне нужно было знать, что произойдёт после.

А для этого мне нужен было кто-то, кто знал, как работали «Senza Nome». Мне нужно было, чтобы Даниэла была на моей стороне.

— Ты сказала, что у тебя есть для меня послание, — ровно произнесла Даниэла. Я понятия не имела о том, поверила ли она истории о родителях Уолкера, и было ли ей плевать. Я не знала, видела ли она во мне хоть намек на него. – Для тебя будет лучше, — тем же неумолимым, ровным тоном произнесла Даниэла, — его передать.

Что, если люди, которые допрашивали её, ошибались? – подумала я. По моей спине пробежал холодок. – Что, если Даниэла не поддалась эмоциям? Что, если она была одной из них во всех смыслах? Что, если они не собирались заставить её замолчать?

Впервые я по-настоящему осознала, что эта женщина была членом «Senza Nome». Как миссис Перкинс. Как Доктор Кларк.

— Хотите сообщение? – спросила я. – Голубка всегда хотела полететь в Мадрид.

Я увидела, как женщина осознала смысл этих слов.

Голубка всегда хотела полететь в Мадрид. Что это значило? Что это могло значить?

Даниэла поднялась на ноги. Я осталась сидеть, наблюдая за её движениями. Она обернулась ко мне, и я посмотрела ей в глаза.

— Ты молчаливая, — наконец сказала Даниэла, после минуты тишины.