Наступили последние тёплые дни, всё чаще портилась погода, и тучи скрывали от нас солнце. Но детям не хотелось скучать дома, поэтому, пока мужчины были заняты на стройке, Дженни развлекала своих малышей, как могла, выводя их погулять. А заодно и меня за компанию.

Было солнечное субботнее утро, когда мы с Дженни и детьми расположились на вершине пологого холма, откуда была видна строящаяся церковь. Близнецы бегали вокруг, вели себя, как и всегда, шумно, то и дело таская братьев за собой. Только Элизабет сидела у меня на руках и с необычайным интересом разглядывала детскую книжку с картинками.

– Удивительно, как она похожа на Джейсона, – сказала невестка, глядя на нас с девочкой. – Эдди и сам порой поражается этому. Говорит, что Джейсон был точно таким же в детстве. Тихим и послушным. Рано начал говорить и читать.

– Она прелестна, настоящее чудо с такими красивыми серыми глазами!

– Вы хорошо смотритесь вместе. Когда у тебя появятся собственные дети, ты в полной мере ощутишь все радости материнства.

Её слова взволновали меня, и поскольку все эмоции были написаны у меня на лице, Дженни озабоченно проговорила:

– Не делай такое лицо, дорогая! Я тебя не запугиваю. Ты ведь ещё не…

– Нет! – поспешила я ответить. – Пока нет. Думаю, стоит немного подождать. Я знаю, как Джейсону хочется сына.

Невестка посмотрела на меня так странно, по-хитрому прищурилась и улыбнулась. Затем просто спросила:

– А это правда, что ты вынудила Джейсона жениться на тебе?

Я издала какой-то нечленораздельный звук возмущения и смутилась, когда Дженни засмеялась. Так он всё им рассказал! Ну конечно, не стоило надеяться, что он скрыл что-то от брата. Вот почему Эдвард так отнёсся ко мне.

– Значит, правда. Эдди не шутил. – Дженни неоднозначно пожала плечами и улыбнулась.

– Он хотел жениться на моей сестре, – промямлила я, уставясь в макушку маленькой Элизабет. – Но она любила другого, вот и…

– Можешь не объяснять! Ты не обязана оправдываться ни передо мной, ни перед Эдди. Это только ваше с Джейсоном дело. Уверена, ты не такая, какой тебя считает мой упрямец. Слишком ты скромна и неопытна для хитрых интриг.

– Спасибо, но я правда…

– А ну оставьте животное в покое, маленькие изверги!!! Иначе я вам что-нибудь оторву! – прикрикнула невестка на близнецов, которые умудрились каким-то образом отловить белку, и теперь дёргали её за хвост.

– Не представляю, как ты справляешься с ними одна, – сказала я, сдерживая улыбку.

– Но дома я не одна. Мне помогает приходящая няня.

До нас донеслись громкие голоса, я взяла маленький театральный бинокль, который Дженни по странной причуде всегда носила с собой, и посмотрела в него: я видела Анри, перепачканного в пыли и дающего указания рабочим на их родном языке – арабском; увидела пятерых чумазых рабочих, таскающих камни и смеси в бочках;

Мой взгляд случайно упал на леса, окружавшие внешнюю стену строения. Я увидела, как мой муж с необычайной ловкостью пробирается между досками и перескакивает с одного уровня на другой. Он был, как и другие рабочие, полураздет – в одних только широких штанах, покрытых белой пылью, и ботинках неопределённого цвета. С тревогой, внезапно схватившей меня за сердце, я наблюдала, как он перебрался с верхнего уровня вниз и соскочил на землю с высоты не меньше девяти футов.

Джейсон не был похож на других подрядчиков. Да и с другими он никогда не работал. Анри рассказывал мне, что после разрыва с Мэгги Уолш он уехал в Италию, затем побывал в Австрии, где учился у лучших мастеров-каменщиков. А вернувшись в Англию, успел за три года осуществить около семи проектов. В то время он жил одной лишь работой, спал и ел, по словам Анри, ради очередного здания.

А до этого мы встретили его на одном вечернем приёме, где он впервые танцевал с Коллет…

Я поспешила забыть о сестре, выбросить её образ из мыслей. Я наконец поняла, что стала ревновать к одной только мысли о сестре и моём муже.

Ревность женщины, как говорила Лора, – верный признак её зависимости.

Элизабет захныкала, оставшись без внимания, и я стала укачивать её, хотя сама всё никак не могла оторваться от бинокля, а точнее, того, что видела в нём. Джейсон всегда двигался быстро, его нельзя было застать надолго на одном месте. Арабы любили его за щедрое жалование и умение грамотно руководить. Он никогда не кричал на них и уж тем более не применял физическую силу. Анри поражался, как он управлял столькими людьми разных национальностей и религий, при его-то небольшом опыте. К тому же, он был ещё слишком молод, но я слышала, что умудрённые мастера всегда учитывали его мнение.

Джейсон как раз разговаривал с одним из рабочих, когда я поймала его в объектив бинокля. Его загорелая кожа блестела на солнце, чёрные волосы были в пыли, и он время от времени тормошил их рукой. Его лицо я увидела, лишь когда он обернулся; он посмотрел прямо на нас, затем вдруг помахал рукой.

– Что это тебя так напугало, дорогая? – спросила Дженни, увидев, как я откладываю бинокль в сторону.

– Ничего, правда, ничего. Знаешь, я, пожалуй, отнесу мужчинам воды, если ты не против.

Я заметила её хитрый взгляд поверх очков для чтения, когда передавала ей дочку, но промолчала. Я действительно решила спуститься, чтобы принести на стройку графин с водой, который мы взяли с собой на прогулку. И я вовсе не собиралась задерживаться там.

Церковь не была огорожена забором, и любой мог бы подойти поближе и взглянуть на проделанную работу. Пока строение напоминало лишь пустую оболочку из гладкого, белого камня, с чернеющими окнами без стекла. Проходя мимо, я старалась не встречаться взглядами с рабочими, меня смущали их улыбки и вечно приветливые выражения лиц.

Я нашла мужа в просторной палатке, поодаль от стройки; обычно здесь они вместе с Анри обсуждали детали строительства, просматривали планы и чертежи. Книгами и свёртками были завалены углы этого полутёмного шатра, и, когда я вошла туда, со спокойным благоговением вдохнув запахи воска и керосина, то представила, что очутилась в каком-то древнем месте.

Джейсон склонился над столом, где были разложены исписанные листы бумаги, и, когда я вошла, он замер на мгновение, затем обернулся ко мне. Наши взгляды встретились, и я успела заметить, как при виде меня он улыбнулся. Готова поспорить, что и моё лицо так и осветилось при первых же звуках голоса, ставшего для меня любимым с некоторых пор. Я правда была рада видеть мужа.

– Ты здесь. Здравствуй, – сказал он на выдохе и протянул мне руку. – Подойди. Хочу тебе кое-что показать.

Нежные пальцы были тёплыми, и когда его ладонь скользнула в мою, я сжала его руку и мгновенно расслабилась, стоило мне приблизиться к нему.

Я поставила графин на стол, и Джейсон показал мне планы будущего убранства церкви, наброски внутренних деталей. Я мало что понимала в его работе, поэтому в основном смотрела на него, не отрываясь, и чувствовала, как меня переполняет нежность к человеку, который даже понятия не имел о моих странных мыслях. Вряд ли он знал, каким притяжением обладал, какой страстностью и эротичностью были пронизаны его движения, и даже его взгляд заставлял меня задерживать дыхание.

– … Кейт? С тобой снова это происходит, – сказал он, улыбнувшись, и свернул разложенные на столе чертежи. – Когда ты витаешь где-то в своём мире грёз, у меня складывается впечатление, что тебе снова становится скучно здесь.

– Это не так, – возразила я. – Просто ещё одна из привычек детства.

– Пора постепенно отвыкать от этого. Мы с тобой оба знаем, что ты давно уже не ребёнок, – он подмигнул мне, подошёл к плетёному креслу, где лежали его рубашка и жилет, и оделся. – Как там дети?

– О, они в порядке! Дженни прекрасно с ними справляется. Она удивительная женщина.

– Я рад, что вы поладили.

Джейсон обернулся ко мне, и я увидела, что он нахмурился; его плечи поникли, и он избегал моего взгляда. Скрестив руки на груди, он вздохнул и твёрдо произнёс:

– Я поговорил со своим братом. Больше он не станет тебе докучать. Я хочу извиниться за него и то, что он наговорил тебе.

При упоминании об Эдварде я напряглась, но тут же поспешила его оправдать:

– Он ничем меня не обидел, клянусь! Его волнение вполне оправдано. Он просто хочет убедиться, что ты… и мы…

И тогда я поняла, что не могла произнести задуманных фраз. Счастлив, рад, доволен. Я не спрашивала его, был ли он счастлив со мной. И он ни разу не упомянул о подобном. Прошёл целый сезон, как я стала его женой, многое изменилось, но ничего определённого в наших отношениях не было. По крайней мере, я не знала, как убедить себя разобраться в собственных чувствах.

Я кротко взглянула на него. Джейсон посмотрел мне в глаза. Что ж, хорошо… Я обожала его так, как обожала бы любая на моём месте: физически он уже покорил меня, и у меня пересыхало в горле, стоило мне представить его обнажённого… Но было ли что-то большее за этим физическим наслаждением? Тогда я содрогнулась, подумав об отрицательном варианте.

– Эдвард никогда не отличался тактичностью, – горько сказал мой муж. – Даже по отношению ко мне. Теперь он стремится замаливать грехи, которые сам себе надумал. Он посмел подозревать тебя в чём-то, и я его отчитал. К тому же, я сам виноват. Мог бы не упоминать о деталях нашего соглашения…

О нет! И вот, когда мы вновь подошли к этому вопросу, будто вернулись в Глиннет, в наш скромный дом, где плакала Коллет, узнав, что Джейсон Готье требует её руки, я ощутила ком в горле, и непрошеные слёзы выступили на глазах. Мне больше не хотелось вспоминать о том, как мы обманули всех и отправили Коллет с её солдатиком прочь от грехов отчима и нелюбимого человека, который желал жениться на ней… Теперь мне было больно от одной мысли, что я оказалась не той, ненужной, нелюбимой.

Я снова посмотрела на супруга и инстинктивно сжала муслиновую ткань юбки.

– И всё-таки, не стоило отчитывать Эдварда за наш с ним разговор, – с трудом сказала я. – Ведь я его прекрасно поняла тогда, и сейчас не сержусь. Да, он прав… Вы оба правы. Я вынудила тебя на мне жениться. Так что в данной ситуации я сама себя подставила. Учитывая всё, что было с Мэгги, конечно.