Когда я обмякла в его объятьях, Джейсон взял моё лицо в ладони и впился долгим поцелуем в мои губы; он почти терзал их, и я слышала, как он тихо стонал мне в рот, затем снова прижимался ко мне. Я вцепилась пальцами в лацканы его пиджака, чтобы удержаться, и вдруг почувствовала сквозь все эти слои ткани его твёрдую плоть напротив своего живота.

Я отстранилась, в изумлении воззрившись на мужа, а когда он открыл глаза и отдышался, всё ещё обнимая меня, то сказал:

– Прости, моя милая, но такое ещё труднее скрыть. Давай поскорее отправимся домой, где я смогу спокойно показать тебе, что у меня там… в кармане. Или ты предпочитаешь мокрое сено и запах помёта?

Я прыснула со смеху, но постаралась тут же взять себя в руки. Джейсон изящно утёр уголки губ большим пальцем, затем снял свой пиджак и закутал меня в него, укрыв с головой. Не успела я что-то сказать, как он подхватил меня на руки, вышел из конюшни и широким шагом направился к дому.

В гостиной миссис Фрай окинула нас недовольным взглядом и с отчаянным вздохом покачала головой, когда Джейсон принялся скидывать мокрую одежду прямо у порога.

– Ей Богу, сэр! Вы порой ведёте себя, как неряшливый ребёнок, – отчитала экономка его, когда грязные ботинки упали едва ли не рядом с пиджаком. – Почему бы не взять пример с мадам и не снять одежду аккуратно. Вот, именно так. Спасибо, мадам.

С трудом скрывая улыбку, я подала ей куртку и шейный платок. Джейсон проигнорировал её недовольство и наигранным повелительным тоном приказал:

– Нагрейте воду для моей жены, миссис Фрай. Она продрогла и вот-вот свалится с ног.

Не успела я возразить, как он беспечно махнул экономке и убежал по лестнице наверх. Очарованная воспоминаниями о его улыбке… и поцелуях, я не сразу пришла в себя, а лишь когда экономка позвала меня по имени.

– Он сегодня просто сияет, – сказала она. – Надеюсь, это надолго.

– Миссис Фрай, не могли бы вы подсказать мне, что у нас запланировано на завтрашний праздничный ужин? – поинтересовалась я. – Я бы хотела знать точно, какое меню составлено…

Женщина посмотрела на меня с искренним негодованием; она бездумно мотнула головой и спросила:

– Праздничный ужин, мадам? Но в честь чего?

– А день рождения вашего мастера? – напомнила я, ощущая, как растёт во мне недовольство. – Или вы скажете мне, что не знали о нём? Никогда не поверю.

– Но мадам, мастер не отмечает его… больше не отмечает. Мы думали, он вам всё рассказал.

– Что он должен был мне рассказать? – тихо спросила я, боясь повысить тон.

И когда она приблизилась, её глаза загорелись, и она в самой заговорческой манере прошептала, глядя мне в лицо:

– Я не знаю, могу ли говорить об этом, если мистер Готье сам не решился. Но дабы вы имели представление о причинах его нежелания праздновать… Что ж, несколько лет назад умер человек, который был дорог мастеру. Очень дорог. Понимаете?

Я просто кивнула, покосившись на балкон второго этажа.

– И умер он именно в этот самый день. В день рождения хозяина. Представляете, какой это был удар для него? Немыслимое роковое совпадение! И с тех пор он и слышать не желает о празднике. Для него этот день навсегда остался днём скорби и траура. А теперь простите меня, мне нужно наполнить вам ванну.

Она удалилась, распрямив плечи и сделав вид, будто ничего не произошло. А мне показалось, словно земля ушла из-под ног, настолько эта новость подействовала на меня. Всё ещё оставались вопросы, но одно было ясно: Джейсон действительно перенёс серьёзную, горькую потерю в день, когда ему следовало бы радоваться.

Уже позже, лёжа в ванне с горячей водой, в которой Анаис разбавила морскую соль, я размышляла о том, что любые мои попытки сделать завтрашний день немного светлее, возможно, потерпят неудачу. Хуже было бы, если б я самостоятельно приготовила какой-нибудь подарок, а Джейсон, расстроенный и униженный, разозлился.

Решив впредь не пересекать недозволенные границы, я постаралась расслабиться… Но отчего-то это у меня получалось хуже всего. Терзавшие мои мысли вопросы не давали покоя.

Затемнённое, прямоугольное окошко маленькой ванной комнаты содрогнулось от грома снаружи, а я понемногу задремала под звуки грозы. Но внезапно кто-то дёрнул ручку двери, распахнул её, и я подскочила от неожиданности, чуть не расплескав воду на мраморный пол.

Джейсон переступил порог, решительно закрыл за собой дверь на защёлку и обернулся ко мне. Я уставилась на его тёмно-бордовый халат с расшитыми золотыми нитками рукавами, затем на босые ступни и непроизвольно сглотнула.

– Что ты здесь делаешь? – спросила я не своим голосом, поскольку он действительно застал меня врасплох. – Я думала, мы… Я просто ещё не готова.

Не говоря ни слова, он медленно развязал пояс халата, бросил его на пол, и я, заворожённая открывшимся зрелищем, наблюдала, как он плавным движением скинул халат с плеч и подошёл ближе. Я боялась даже взглянуть ему в лицо… Но это и так было довольно непросто сделать, поскольку всё моё внимание было приковано к его восставшему мужскому органу. Я была уверена, что жутко раскраснелась со стыда, но всё было не так, как раньше: теперь было слишком светло, и никакой постели рядом, и одеял с подушками.

Съёжившись у одного конца ванны, я подтянула колени к груди; Джейсон забрался внутрь, опираясь о края ванны, и тогда наши глаза оказались на одном уровне. Он глядел на меня без всякой застенчивости или стыда, улыбался и постукивал указательным пальцем по борту ванны.

– У тебя совести нет, – выдохнула я хрипло, глядя ему в глаза.

– Возможно. Но первым кончилось моё терпение, – сказал он, затем вдруг обмакнул ладонь в воду и провёл рукой по влажной шее и груди. – Здесь весьма неплохо…

– Что ты задумал? – вопрос лишь сорвался с моих уст, а Джейсон уже знал, как ответить.

Он поманил меня к себе, и мне не осталось ничего, кроме как подчиниться: осторожно, чтобы не выплеснуть лишней воды, я подтянулась к мужу и оказалась с ним лицом к лицу, лежащей между его разведённых в стороны коленей. Его руки сомкнулись вокруг меня, помогая устроиться удобней, и я прижалась спиной к его влажной груди, вытянула ноги и откинула голову назад.

И снова его невероятные пальцы завладели моим телом, лаская так, как оно того желало. Пока эти пальцы нежно массировали мои груди, Джейсон целовал меня в висок или слегка прикусывал мочку уха.

– Знаешь ли ты, какая ты мягкая, нежная и сладкая? – слушала я его голос, обволакивающий меня, как приятный дым. – Будь моей, Кейт.

– Но я и так твоя, – пробормотала я, расслабленная от его ласки.

Он снова поцеловал меня куда-то в макушку, затем вдруг подтянул к себе, бесцеремонно и резко направляя меня и моё тело, и мне пришлось вновь повернуться. Но когда я оказалась сидящей на нём, на его бёдрах, а он посмотрел на меня с вожделением, я всё поняла.

– Это не больно, уверяю тебя, – прошептал он, водя рукой по моей спине и ягодицам, вниз-вверх. – Я помогу. Теперь ты управляй, Кейт.

Мне показалось, что я вновь ослышалась, но он ждал, когда я возьму инициативу в свои руки. Но я вдруг почувствовала себя жутко неловко, потому что это было чем-то неизвестным для меня, новым, и я боялась, что сделаю всё неправильно.

– Джейсон, я не знаю… Может быть, не стоит? – я попыталась отстраниться, но он просто остановил меня, сжав своими большими ладонями мои ягодицы. – Мне кажется, я не смогу, и тебе не понравится.

– Единственное, что мне не нравится, это что я до сих пор не в тебе, – прошептал он в дюйме от моих губ и быстро поцеловал. – Об остальном не волнуйся. А теперь… приподнимись, моя милая.

Он очень крепко держал меня за талию, и, когда я сделала, как он просил, резко опустил на себя. Боже, это случилось так быстро… Я тихо вскрикнула, потому что его плоть полностью оказалась во мне, и я чувствовала каждое его движение так остро, что внезапное наслаждение вскружило мне голову, и я обхватила шею мужа руками, уткнувшись лицом в его горячую, влажную кожу на плече.

Джейсон горячо прошептал что-то на французском, и это прозвучало настолько интимно и прекрасно, что я не сумела сдержать стон, непроизвольно дёрнулась и откинула голову назад, а он почти зарычал, когда я попыталась двигаться самостоятельно.

Я потерялась в собственном наслаждении и мне было всё равно, как громко я кричала, и как много воды мы разлили на пол. Когда он поцеловал меня в последний миг и прижался грудью к моей груди, у меня потемнело в глазах…

Уже позже, через полчаса или час, мы лежали в его постели и засыпали под звуки дождя. И впервые за долгое время мне было так тепло и хорошо, я чувствовала себя в безопасности, почти счастливой… или я просто не желала признаться, что была по-настоящему счастлива?

Что ж, по крайней мере, сильные руки прижимали меня к крепкому горячему телу, и моя ладонь лежала на груди мужа, там, где билось его сердце. Мирно и спокойно. И я слушала его дыхание, время от времени поднимая глаза, чтобы посмотреть на его лицо. Казалось, что удовлетворённый и расслабленный он стал ещё красивее.

Улыбаясь самой себе, я медленно скользнула ладонью под одеяло, и Джейсон тяжело вздохнул, когда мои пальцы дотронулись до его бедра.

– Подожди ещё несколько минут, милая, – пробормотал он сонно. – Дай мне набраться сил.

– Я и не настаиваю больше… сегодня, – я захихикала и поцеловала его в ключицу. – Скажи мне, что ты любишь?

– Что, прости?

– Ну, всё, что тебе нравится. Что привлекает тебя, – я очень надеялась, что он сам не упомянет о предстоящем дне; я всё-таки решилась на какой-нибудь презент, который не задел бы его и не обидел. – Ну, что же? Видишь ли, я так мало знаю о тебе, только о твоей работе и брате…

– Мне льстит, что ты стремишься познать всего меня.

Он вдруг повернулся на бок, придвинулся и посмотрел на меня ясными глазами; его пальцы нежно гладили мою щёку, пока я кусала губы и любовалась его беспечным выражением лица.