– … и наводит на него тоску. Как-то так он объяснял его нежелание праздновать день рождения. Ох уж эти мужчины! – Лору не останавливало даже то, что её очередь к гадалке почти подошла. – Хотя, кажется мне, у твоего мужа есть иная причина. Ну, да неважно! Поздравь его и от меня тоже. Я не смогу приехать завтра; назойливая матушка Колина будет в ярости, если я в очередной раз пропущу с ней встречу.

– Иди же, иди, твоя очередь. Я подожду снаружи.

Я пропустила подругу в широкий шатёр овальной формы, и она скрылась в полутьме, в которой я смогла рассмотреть лишь кусочек разноцветного ковра на полу. Далее я провела несколько минут, погрузившись в хмурые мысли о Джейсоне; казалось бы, что мне за дело до его дня рождения? Но в нашей семье всегда праздновали и отмечали такие события, и как бы ни было тяжко, нам с Коллет всегда доставались подарки и внимание родителей.

Стоило же мне теперь ломать голову над тем, как дать понять супругу, что мне не всё равно? Внезапно я осознала, что вовсе не была против празднования, наоборот, я бы с радостью отметила его день рождения. В конце концов, Джейсон был мне не самым чужим на свете человеком. И он сдерживал своё слово: помог отчиму с долгами и ни разу не упомянул Коллет в недозволенной манере.

Решив, что обязательно придумаю что-нибудь для мужа, я успокоилась. Я ещё не простила Джейсона за его скрытность и явное нежелание поведать о всех своих тайнах, но я понимала, что так продолжаться дальше не могло. И один из нас должен был первым сделать шаг навстречу. Почему бы не стать первой? Разве я много потеряю?

– Миссис Готье? Какая встреча!

Я обернулась на весёлый голос позади и увидела Анри. Подойдя ко мне, он вежливо поздоровался и нежно поцеловал мои пальцы. Несколько незначительных фраз перетекли в разговор о ярмарке, но не успела я спросить о завтрашнем дне (не мог управляющий моего мужа не знать хоть что-то об этом), как вдруг разглядела и самого виновника путаницы в моих мыслях: Джейсон прошёл через толпу, и его густую, чёрную шевелюру нетрудно было увидеть среди голов других посетителей; высокий и уверенный, он подошёл к Анри и с необычайной резвостью произнёс:

– Это всё твои уговоры, приятель! – он засмеялся и похлопал худощавого Анри по плечу. – Не можешь пропустить ни одного местечка с развлечениями. А я купился и теперь стал беднее на несколько соверенов.

– Твои слова больно ранят мои чувства, друг, потому что мне платят куда меньше за работу, чем тебе, – парировал управляющий.

Они оба пребывали в отличном настроении, и это вселило в меня надежду, что сегодня я получу шанс поговорить с мужем насчёт его дня рождения. Возможно, он позволит пригласить парочку знакомых домой…

– А, милый друг! Смотри, из шатра выходит подозрительно довольная миссис Смитт. Не хочешь ли развлечь её на время, пока я поговорю со своей женой?

Анри охотно согласился, откланялся мне и оставил нас с мужем одних позади большой палатки торговца тканями. Мы находились достаточно далеко от чужих глаз; я позволила себе засмотреться на супруга, поскольку ему очень шёл костюм из светло-серой ткани, и рубашка была расстёгнута на несколько пуговиц сверху, так что я могла любоваться его красивой, могучей шеей.

– Что же такое вы приобрели, сэр? Если, конечно, это не секрет, – сказала я с хитрой улыбкой, а Джейсон достал из кармана пиджака маленькую безделушку и протянул мне.

– Цыган, у которого я купил это, встречал меня в Париже несколько лет назад, – пояснил он, пока я разглядывала кулон на тонкой, серебряной цепочке. – Оказывается, тогда я неплохо разорился на его товаре, и, благодаря мне, его семья перестала голодать. Сейчас он уговорил меня купить это, потому что он заговорён на удачу.

– Он мог бы подарить его вам, – заметила я шутливо. – Получилось как-то нечестно.

– Они же цыгане, милая. К тому же, с той поры в его семье прибыло ртов, я бы и сам настоял на покупке.

Я посмотрела на его довольное лицо и не смогла сдержать улыбки.

– Тогда вы необыкновенно щедры и великодушны.

– Я рад услужить хорошим людям. – Он подмигнул мне и беспечно почесал едва заметную щетину на подбородке. – Позволь узнать, чем сегодня занималась ты?

– Мы с миссис Смитт наблюдали некоторые номера человеческой ловкости и ели сладости.

– И это всё? Я желаю знать подробности, милая моя.

– Да вы – диктатор, сэр!

Джейсон беззаботно засмеялся, запустив ладонь в растрёпанные ветром волосы, и посмотрел на меня внимательно, изучающе, так, как умел только он, и я жутко смутилась под его пристальным взглядом.

– И в чём же проявляется моя диктатура? – спросил он.

– Вы явно любите командовать и никогда не уступаете, когда дело касается принципа.

Поскольку он всё ещё улыбался, я поняла, что он не обиделся; я надеялась, что он поймёт намёк и скажет мне сам о своём дне рождении. А лучше о том, почему Мэгги Уолш и её семья так его не любят…

Он приблизился ко мне, так что я уже могла ощутить запахи, которые впитала его одежда на стройке, прищурился и лукаво произнёс:

– Исходя из твоих слов, я понимаю, что у нас с тобой много общего.

– Я готова буду уступить вам, в чём только захотите. Я лишь надеюсь, что вы не станете отчитывать меня за своевольную отлучку.

Улыбка тут же исчезла с его лица. Он с подозрением взглянул на меня, будто пытался заставить в чём-то признаться; но меня уже невозможно было смутить сильнее.

В ту же секунду потемневшее небо рассекла молния, и гром грянул с такой силой, что даже лошади кочующего с ярмаркой табора заржали и встали на дыбы. Я и не заметила, как рядом оказались Анри и Лора.

– Приятель, не мог бы ты проводить миссис Смитт к нашему экипажу и отвезти её домой? – обратился Джейсон к своему управляющему, и тот кивнул. – Вы должны извинить меня, леди. Я хочу сам сопроводить Кейтлин домой. Мы возьмём лошадей.

– Только не промокните, мистер Готье. – Лора кокетливо улыбнулась, и меня это странным образом задело. – Рада была повидаться. Мой муж шлёт вам приветы!

Когда Анри увёл её, мы вернулись на конюшню, и всю оставшуюся дорогу до особняка ехали галопом, но беспощадная погода оказалась быстрее нас: пересекая небольшой каменный мост на границе Лейстон-Холл мы попали под моросящий дождь, а едва успели въехать в ворота, как с небес хлынули потоки воды. Даже молодой грум взялся отвести лошадей в стойло с большим рвением, чем следовало бы.

Мы не вошли в дом, а остались под широким навесом наблюдать, как тяжёлые капли ударяются о землю, размягчают почву, превращая её в грязь, и выстукивают собственную, прекрасную мелодию дождя. Вокруг нас витали только запахи мокрого сена и цветов в саду; стемнело рано, и на горизонте виднелась лишь светлая полоска неба – отголосок солнечного дня.

– «Май, отрешась от всех забот несчастных,

Свои права счастливо заберёт… » [1]

Джейсон с самым мечтательным видом посмотрел на опустевший двор и хмыкнул.

– Отчего же у вас такое прекрасное настроение сегодня? – спросила я, сделав шаг к нему. – Меня начинают пугать резкие перемены вашего характера.

– Я рад новостям со стройки, милая, – он с самым довольным видом улыбнулся и утёр со лба пару капель дождя. – Заинтересовал, да? Мою бригаду рабочих сегодня пополнили двенадцать человек. Так что теперь я надеюсь завершить большую часть работ к концу декабря.

– Насколько я знаю, вы ещё занимаетесь постройкой церкви, – напомнила я.

– Верно. Ею я займусь лично и без всяких перерывов. А с заводом Анри прекрасно справится и самостоятельно!

– Счастлива слышать это.

Я действительно была рада за него, ведь мне стало казаться, что моего мужа уже ничто не осчастливит. Но он обожал свою работу, а эта новость была бы неплохим подарком ко дню рождения.

Когда очередной раскат грома пронёсся по небу, я вздрогнула от неожиданности. Звук был настолько сильный, что стены конюшни затряслись на пару мгновений, а после всё снова стихло.

– Кейт? Ты слышишь меня? – хриплый голос Джейсона заставил меня сосредоточиться на нём. – Ты выглядишь, как школьница, разучивающая урок, когда отвлекаешься.

– Простите меня, сэр, – пробормотала я смущённо. – На самом деле, я хотела спросить вас о чём-то. Миссис Смитт сказала мне, что завтра…

Он вдруг протянул руку, и его пальцы коснулись моих волос, прилипших к виску. Изучающе глядя на меня, Джейсон заправил влажный локон мне за ухо, и я почувствовала знакомую дрожь и лёгкое покалывание в пальцах. Взглядом я умоляла его обнять меня, поцеловать, приласкать так, как он это умел. И когда он произнёс следующие слова, так страстно и томно, что мои колени стали подгибаться, я не поверила своим ушам:

– Больше всего я желал прийти к тебе, каждую из этих ночей, что провёл без тебя. Но я думал, что ты оттолкнёшь меня, затаив обиду.

– Моя обида не настолько крепкая.

Мне не хотелось представлять, как непривлекательно я выглядела в ту минуту: промокшая с ног до головы, со спутанными волосами, бледная и дрожащая. Но меня неумолимо потянуло к нему, к моему мужу, чей голос ласкал слух, и прикосновение чьих длинных пальцев заставляло моё тело пылать. Понимая, как сильно его мужское обаяние, и сила эта сводила меня с ума, я бросилась к нему, обняла за талию и приподнялась на кончиках сапог, чтобы поцеловать.

Его руки крепко обхватили меня, я была прижата к нему и могла свободно дотянуться до его губ, слегка колючих щёк, скул, носа. Будто обезумевшая я целовала его лицо, переместив руки и пряча пальцы во влажных прядях его мягких волос. Его дыхание было тёплым, а губы мягкими и нежными, он даже не сделал попытки раскрыть мой рот языком, а отвечал осторожно, постепенно углубляя поцелуи.

Мне нравилось вести в этот раз, быть настойчивой и жадной, и у меня имелось оправдание: я хотела его, он был мне нужен, потому что…

Нет. Нет, только не сейчас! Это невозможно… Слишком рано для такого признания, я могу ошибаться… и я ошибаюсь… А если нет? Неужели так скоро?