– Я вынуждена согласиться с вами.

– Было бы просто глупо – не согласиться. Теперь я кое-что прочту, а вы извольте послушать – нет ли ошибки.

И он вслух прочитал написанное: «Объявляется помолвка Маркиза Стоу и Аджанты Тивертон, дочери преподобного Мориса Тивертона и покойной миссис Тивертон».

– Верно? – взглянул он на девушку.

– Да.

Маркиз сложил лист и придвинул к себе другой.

– Итак, пожалуйста, сходите наверх и принесите платье, которое хорошо на нас сидит. Мой конюх отвезет его к портному. Я, с ним заранее договорился, и его вкусу можно довериться. Он сошьет нам несколько платьев на первое время.

Глаза Аджанты широко открылись, маркиз почувствовал, что она хочет возразить, и спокойно сказал:

– Пока вы будете ходить, я подпишу чек на девятьсот восемьдесят фунтов. И так как вам предстоят некоторые расходы перед выездом и, может быть, мелкие покупки, я оставляю двадцать фунтов золотом и банкнотами.

У Аджанты перехватило дыхание. Она почувствовала себя всецело во власти маркиза. Сил сопротивляться не было, оставалось одно – покориться. Она быстро вышла из кабинета, притворив за собою дверь.

Глава третья

Возвращаясь в замок Долиш, маркиз с удовлетворением думал, что поступил очень умно. Все шло по намеченному. Правда, пришлось выдержать сражение с Аджантой. Даже, когда она вернулась в кабинет с аккуратно сложенным платьем, то все еще сопротивлялась. Девушка остановилась на пороге, и маркиз увидел, что ее кожа не так бледна, как показалось сначала, но источает свечение, подобно жемчугу.

Он уже успел написать несколько писем в Лондон, и теперь сидел в ожидании, отложив перо.

– Вы по-прежнему уверены в том, что я поступаю правильно? – спросила она тихо.

– Я хотел бы, чтобы вы так поступили, и, откровенно говоря, думаю, что отказываться – глупо.

Маркиз продолжал искать новые доказательство своей правоты:

– Вы получаете не только деньги, которые вам, безусловно, нужны, но, должен заметить, для репутации девушки совсем немаловажно быть, пусть ненадолго, помолвленной с маркизом Стоу, – он сказал первое, что пришло на ум и никак не предполагал бешеной вспышки голубого огня в глазах Аджанты.

– Ваша светлость хочет, чтобы я, ничтожная, на которую в ином случае можно не обращать внимания, распростерлась ниц у ваших ног в благодарность за ваше ко мне снисхождение.

– Я этого не говорил, – опешил маркиз.

– Но вы так подумали. Позвольте вам заметить, ваша светлость, что меня нисколько не впечатляют ни ваши титулы, ни положение в свете. Я это делаю исключительно для того, чтобы помочь Лилю в Оксфорде и дать сестрам достойное образование.

Маркиз насмешливо произнес:

– Не забудьте еще вашего отца и саму себя.

– Я не забываю отца! Вы же сказали, что он получит возможность поработать в Оксфорде.

– Я возвращаюсь в Лондон завтра утром. Там займусь приготовлениями к вашему приезду в Стоу-Холл в Букингемшире. Вы поедете в сопровождении отца.

После некоторого молчания Аджанта сказала уже другим голосом:

– Боюсь, что мне нельзя будет остановиться у вас, несмотря на то, что мы официально помолвлены. Я очень стесняюсь встречи с вашими родными и друзьями.

– Вы не станете стесняться, если хорошо войдете в роль. Мои родные будут без ума от радости, что наконец-то я женюсь, поэтому постараются произвести на вас хорошее впечатление.

– А что они почувствуют, когда помолвка будет расторгнута?

– Когда наступит время, я позабочусь и об этом. Все что от вас требуется, Аджанта, быть обаятельной, очаровательной и, разумеется, демонстрировать некоторую привязанность ко мне.

Маркиз говорил не без сарказма в голосе, но не ожидал подобной реакции со стороны Аджанты:

– Я не знаю, что за причины побудили вас прибегнуть к моей помощи, но надеюсь эти причины не связаны с чем-нибудь постыдным.

– Отчего вы решили, что такая связь может быть?

– А отчего бы вдруг знатнейший маркиз, которому предоставлен на выбор весь мир, стал искать руки дочери бедного священника?

– Ответ прост. Вы – необычайно умная и красивая женщина.

Аджанта с удивлением посмотрела на него и, прежде чем девушка успела отвернуться, маркиз заметил, как краска заливает ее щеки.

Одно письмо маркиз адресовал своему секретарю, другое «Леди Вернем Парк-Хаус Парк-Стрит Лондон»

Маркиз полагал, что письмо очень тонко составлено и убедит, пожалуй, самого Джорджа Вернема:

«Любезнейшая моя леди Вернем,

Я последовал Вашему совету, и посему хочу, чтобы вы первой узнали, что Аджанта Тивертон приняла мое предложение руки и сердца.

Мы очень счастливы, всецело благодаря вашей рекомендации, за которую я Вам искренне признателен.

Аджанта собирается остановиться в Стоу-Холле на несколько дней, после чего мы намерены приехать с ней в Лондон, где надеемся предстать перед Вами.

Еще раз примите мою нижайшую благодарность. Как и прежде, искренне Ваш, Стоу».

Полагая, что превзошел самого себя, маркиз скакал через поля к замку Долиш. Вряд ли Вернем усмотрит в письме что-либо, помимо собственно содержания. «Ну должен же он поверить, должен, черт побери!» Маркиз, тем не менее, знал, что лорд обладал хваткой бульдога: уж если во что вцепится – не оторвать.

Отослав Джима в Лондон с платьем Аджанты, объявлением в «Газетт» и письмами к секретарю и леди Бернем, он попрощался с Аджантой.

– Послезавтра я пришлю за вами и зашей семьей свою карету. Вместе с ней приедет и небольшая повозка для багажа, однако много не берите, так как платья, которые я заказал в Лондоне, будут ожидать вас.

Он говорил тоном, каким обычно отдавал распоряжения, полагая, что подавит ее протесты и даст понять, что собирается строго следовать установленному плану.

– Что мне сказать папе?

– Скажите, что я приезжал просить формального позволения посвататься к вам, а так как не застал его дома и торопился с помолвкой, то не мог, к сожалению, ждать, и хотел бы все обсудить уже в Стоу-Холле.

Он почувствовал, что Аджанта думает о том, как отец отнесется к их неравному положению, и добавил:

– Не стоит говорить ему, когда именно появится объявление о помолвке. Вы наверняка не получаете «Газетт», а в «Таймс» его не напечатают раньше пятницы или субботы.

Аджанта не ответила, и маркиз быстро проговорил:

– До свиданья, Аджанта. Подумайте обо всем этом, как о развлечении, которым будет наслаждаться ваша семья, даже если вы сами не пожелаете принять в том участия.

Аджанта опять сверкнула глазами, а маркиз прыгнул в седло и ускакал. Он не оборачивался, чтобы не смущать ее и дать проводить себя взглядом.

Подъехав к замку, он подумал, что перепалка с Аджантой гораздо привлекательнее разговоров с леди Сарой, похожих на прогулки в непроглядном тумане.

Когда маркиз вошел под гулкие своды, то обнаружил, что задержался в доме священника дольше, чем предполагал. В столовой он застал одного лишь Гарри.

– Непохоже на вас, Квинтус, подниматься столь поздно. Мне казалось, что вы никогда не спите дольше положенного.

– Я немного прогулялся верхом. – Маркиз подошел к буфету, оглядел блюда с беконом и яйцами, пытаясь найти что-нибудь поаппетитнее, но так и не нашел.

– Сказали бы вчера, я бы составил компанию. Мне хотелось сообщить вам нечто наедине.

Маркиз пристально посмотрел на него. Непостижимым образом маркиз догадался, что именно хочет поведать ему Гарри, отчего последний так тщательно и подбирал слова. Понимая, что будет чувствовать себя неловко, если друг расскажет ему о враждебных намерениях Вернема, маркиз сказал:

– А у меня есть. новость, которая, уверен, удивит вас.

– И какая же?

– Я помолвлен.

Гарри изумленно уставился на приятеля:

– Вы... что?

– Объявление появится в «Газетт» завтра утром. Надеюсь, что вы, один из самых старых моих друзей, поздравите меня.

– О Боже! – воскликнул Гарри: – Вы всегда делаете то, что меньше всего от Вас ждешь! Я и не думал, что вы женитесь после всего, что говорили о браке.

Маркиз улыбнулся.

– Я говорил это до того, как встретил Аджанту.

– Аджанта? Я ее видел?

– Нет. Ее зовут Аджанта Тивертон. Должен сказать, она прелестна.

– Наверное поэтому вы и не знакомили ее со мной.

– Я не так опрометчив, дорогой мой. Вы, старый плут, не преминули бы отбить ее у меня, как не преминули скрыть сегодняшние торги.

– Помилосердствуйте! Куда мне тягаться с вами на поприще любви! В этом деликатном соревновании вы обычно уже приходите к финишу, пока мы, недотепы, все еще топчемся на старте.

– Отчего это вы принялись скромничать? – улыбнулся маркиз.

– Расскажите мне о той, которая поймала вас в сети, тогда как многие и многие и многие в этом не преуспели.

– Я ничего не буду рассказывать, пока вы сами ее не увидите. И еще, Гарри, пожалуйста, ничего не говорите остальным, пока я не уеду. Проявления любопытства и поздравления утомили бы меня.

– Конечно им это интересно, я и сам сгораю от любопытства. Вы, жених номер один, даже если считать по клубу Сент-Джеймс, кажется, последнее время смотрели в другую сторону.

– Если хотите что-нибудь сохранить в тайне, то смотрите в другую сторону.

– Так вот оно что оказывается! Единственное, что мне остается сказать, Квинтус, так то, что вы ввели в заблуждение массу людей, в том числе одного весьма нешуточно настроенного господина.

Маркиз понял намек на Джорджа Вернема. И, делая вид, что речь идет о чем-то малозначительном, сказал:

– Если этот Веренем такой дурак, что не может правильно понять простейших вещей, то при чем здесь я.

Гарри испытующе поглядел на маркиза, но ничего не сказал. Тем временем тот закончил завтрак и встал из-за стола:

– Пойдемте, осмотрим конюшни герцога, покуда мы здесь. Я не могу более выносить местной кухни и уеду в Лондон, как только закончатся торги. В противном случае мне придется запастись собственной, съедобной, провизией.